— Помнишь, у меня была одна маленькая проблема…

— Какая именно?

Риган нахмурилась — можно подумать, у нее проблем столько, что он не успевает их пересчитывать, поросенок.

— Папики и их девочки.

— Ах да, твое отвращение к разновозрастным парам, когда мужчина намного старше женщины?

— Именно.

— Я советовал тебе поработать над собой.

— Я работала… и это помогло мне выжить. Я как раз таращилась на такую парочку… ну, старалась найти в них что-то положительное, как ты советовал. Старалась убедить себя, что человека нельзя презирать только за то, что он… э-э… старый плешивый сластолюбец.

— Ага, я вижу, что ты успешно справляешься со своей проблемой.

— Если бы не мое отвращение к этим людям, я не заметила бы Эрика Гейджа заранее, понимаешь?

— А то, что ты его заметила, оказалось важным?

Черт, ну почему брату так непросто объяснить самые очевидные вещи.

— Ладно, проехали, — устало сказала Риган.

— Слушай, теперь я тебе что-то скажу…

Она подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо, и тогда добрый братец ухватил ее пальцами за нос, потянул и заявил:

— Мы тебя любим. Помни это, ладно?

Риган кивнула, чувствуя, как на глаза опять наворачиваются слезы.

— А ты утроишь мне бюджет на следующий год? — быстро спросила она.

— Нет. Но любить не перестану.

Алек возвращался, проводив Уинкотта. Эйден перехватил его в коридоре. Спенсер в дверях болтал с Риган.

— Что такое с моей сестрой? — резко спросил Эйден.

— Я собираюсь на ней жениться, — отозвался Алек без улыбки.

— Вот как?

— Ей потребуется время, но я уверен, что в конце концов она согласится.

Эйден вдруг усмехнулся, протянул Алеку руку и, бросив быстрый взгляд на Риган, сказал:

— Может, вам понадобится не так уж много времени на уговоры.

К ним присоединился Спенсер, и Алек поставил его в известность о своих намерениях. Спенс вдруг почувствовал себя старшим братом — нахмурился и начал:

— Если хоть раз моя сестра заплачет из-за вас… — Он осекся, взглянул на Риган, которая стояла в дверях и ладошками утирала слезы. Спенс вздохнул и пробормотал: — Впрочем, что это я…

Мужчины обменялись рукопожатием и разошлись. Риган стояла на пороге и смотрела, как Бьюкенен идет к ней. Он отметил, что вид у девушки не слишком приветливый.

— Я хотела поблагодарить тебя за сегодняшний день, — сказала она.

— Давай.

— Ты спас мне жизнь.

— А ты спасла мою.

— Тогда мы в расчете.

Она отступила к двери, намереваясь захлопнуть ее перед носом Бьюкенена. Чтобы он не увидел, как она плачет… в смысле, как она плачет из-за него.

— С чего это ты такая сердитая?

Риган разозлилась по-настоящему. Этот человек хочет попрощаться еще раз? Сейчас получит!

— Я не сердитая! Но насколько я помню, мы с тобой уже попрощались. Ты собирался двигаться дальше, помнишь? «Идти вперед», так, кажется, ты выразился. Вот и иди. Желаю счастья в личной жизни и успехов в работе.

— Вот как.

— Вот так!

Он потянулся к ней, но Риган отступила и покачала головой:

— Нет-нет, не надо. Послушай, Алек, я больше не хочу. Так нельзя, понимаешь? Ты сказал, что уезжаешь, а потом просто приходишь опять и… так нельзя, я не выдержу… — Не реветь! Только злость может остановить слезы, и Риган разозлилась еще разок: — И вообще, ты же идешь вперед, забыл? Что же ты встал? Давай, иди… отсюда!

Она завелась и готова была к ссоре, к сражению. Но Бьюкенен сыграл нечестно. Просто молча смотрел на нее, а потом тихо сказал:

— Я тебя люблю.

— Нет.

— Да. Люблю.

— Ты сказал: «Если ты когда-нибудь будешь в Бостоне»… Ты это сказал!

— Я не поеду в Бостон без тебя.

Риган отступила в коридор и мстительно сказала:

— Если ты когда-нибудь будешь в Чикаго…

Она попыталась захлопнуть дверь, но не успела. Алек просунул ногу между створкой и косяком. Потом без труда распахнул дверь и вошел. Неторопливо запер за собой дверь и сказал:

— Ты, может, не заметила…

— А?

— Я уже здесь, в Чикаго… с тобой.

Алек и Риган летели в Бостон. Он хотел познакомить ее со своей семьей. Девушка ужасно нервничала, она всерьез опасалась, что может не понравиться родителям Алека. Он посмеивался, не понимая, как такое могло прийти ей в голову. Но, зная Риган, пытался всячески приободрить ее.

Люди поглядывали на них с любопытством и удивлением. Наверное, они и в самом деле выглядели странно. Алек не так давно вернулся с задания, для которого ему пришлось отпустить бороду и надолго забыть о стрижке. Он не успел побриться перед вылетом, только принял душ и переоделся в чистые, но рваные на коленях джинсы и мятую, но чистую футболку.

Риган походила на девушку с обложки. Розовая блузка, короткая, но строгая юбка цвета хаки и аккуратные модельные туфельки. Единственным украшением ее были обручальное кольцо и пара бриллиантовых сережек-гвоздиков в ушах. Она выглядела как кинозвезда, а он — как серийный убийца. Мужчины оборачивались на Риган, а женщины шарахались от Алека.

Их места оказались в последнем ряду салона первого класса — это давало какое-то подобие уединения, и, как только погасло табло «Пристегните ремни», Алек нетерпеливо расстегнул свой и, обняв жену, принялся целовать ее. Он не спешил, и вскоре Риган ощутила недостаток кислорода. Щеки ее горели, а идеальная прическа несколько растрепалась. Улыбаясь, Алек сказал, что любит ее.

— Знаешь, что люди думают, когда видят нас вместе?

— Да, они думают, что я ужасно счастливая.

— Точно. Именно это они и думают. Риган покачала головой:

— Ты поросенок… И знаешь что, лучше вынь из уха серьгу, пока ее не увидели твои братья. Они тебя задразнят.

— Пусть ребята развлекутся. Потом сниму.

— Ты читал статью Софи о завершении процесса над доктором Шилдсом?

— Да, она молодец. Столько всего откопать!

— Она очень талантлива. Неужели это тебя удивляет?

— Нет, после того как я узнал, что она дочь Бобби Роуза, ничто меня не удивляет. — Он устроился поудобнее. Вытянул ноги и взял жену за руку. Вздохнул. — Так хорошо. Милая, расскажи мне, как ты подружилась с Корди и Софи. Я уже знаю, что вы вместе с начальной школы…