В 1966 году 76 % заработной платы было величиной постоянной, а все остальное зависело от финансовых результатов работы предприятия (в том числе 2 % приходилось на распределяемую среди работников прибыль). Предполагалось, что в 1970 году на фиксированную часть уже придется всего 70 % зарплаты (на распределенную прибыль – 8 %)[369]. Но, в отличие от Югославии, где, как и на Западе, руководство предприятия единолично определяло, кому и сколько оно будет платить, в Чехословакии оставили нетронутой единую тарифную сетку. То есть, например, токарю 5-го разряда нигде нельзя было платить меньше, чем предусматривал государственный тариф.

Окончательно реформа должна была заработать в 1967 году, когда предполагалось завершение перестройки всего ценового механизма в стране. Примерно 60 % стоимости всех товаров должно было остаться в рамках государственного ценообразования, 15 % цен предполагалось сделать полностью свободными. Остальные цены могли устанавливаться предприятиями сравнительно свободно, но должны были иметь верхний потолок, выше которого их рост не мог осуществляться.

Для цен на 25 тысяч важных, с точки зрения всего народного хозяйства, товаров был введена «двухканальная цена». Она представляла собой надбавки в размере 22 % на фонд заработной платы и 6 % – на основной капитал предприятия. В дальнейшем предполагалось, что министерства и предприятия отдельных отраслей должны определять на будущее договорным путем общий рост цен, который в той или иной отрасли нельзя было превышать.

Если цены таким образом все же регулировались, то в основном это касалось некой однородной группы товаров, например алюминия. Затем происходила «индивидуализация» цены различных изделий из алюминия уже путем договорных отношений между самими предприятиями. При этом Шик и его группа почему-то предполагали, что предприятие-поставщик будет добровольно придерживаться неких справедливых рыночных цен и не станет стремиться их превышать. На чем базировалось такое идеалистическое представление, понять трудно. Ведь еще Адам Смит писал, что как только предприниматели собираются вместе, они думают над тем, как бы организовать ценовой картель и взвинтить цены. При рыночном механизме сбить цену (и об этом тоже писал Смит – вспомним его знаменитую «невидимую руку рынка») может только конкуренция.

Шик списывал неоднозначные результаты реформы в 1965-1966 годах лишь на то, что она осуществляется недостаточно радикально. Надо сказать, что в дискуссиях на заседаниях Президиума ЦК КПЧ в 1966 году не раз отмечалось, что либерализация цен с 1 января 1967-го может привести к диктатуре производителя над потребителем. Но все же президиум согласился с Шиком, и реформа заработала на полную мощность с 1 января 1967 года.

Неудивительно, что реформа 1965 года привела в Чехословакии к предсказанным еще Адамом Смитом результатам: в стране начался как рост зарплаты, так и рост цен. Особого стремления улучшать качество продукции предприятия-монополисты, естественно, не проявляли.

Вследствие ценовой реформы 1967 года оптовые цены выросли в среднем на 29-30 %. Рентабельность предприятий вместо запланированных Шиком 22 % подскочила на 71 %.

Если национальный доход в стране в первый год реформы (1966) вырос на 9 %, то в 1967 году – уже только на 5,2 %[370]. Если очистить этот показатель от роста цен, он предстанет в гораздо более скромном виде. Промышленное производство выросло в 1964 году на 2,9 % (в 1963-м оно упало на 0,9 %), в 1965 – на 7 %, в 1966 – на 6,2 %, в 1967 году – на 7,1 %. Производительность труда после взлета в 1966 году (+7,3 %) росла уже медленнее: в 1967 году – +4,8 % (в 1961 году – +6 %).

Инвестиционная активность снизилась: предприятия «проедали» свои основные фонды, а государство во многом самоустранилось от инвестиционного процесса. Если рост инвестиций в 1964 году составил 11,3 %, то в 1967 – всего 2,7 %.

Чехословацкие рыночные реформы продвинулись, как правильно констатировало ЦРУ еще в 1964 году, дальше всех других в социалистическом лагере и соответственно значительно раньше их столкнулись с проблемой усиливающейся макроэкономической несбалансированности. Прогнозы группы Шика о безинфляционном росте не сбылись. Гораздо в большей степени, чем ожидалось, стали расти цены. Имея возможность повышать цены и доходы, некоторые предприятия стали сворачивать производство продукции. В 1968-1969 годах темпы роста чехословацкой экономики несколько снизились, хотя в целом все еще оставались достаточно высокими – более 5 % в год[371].

В 1965-1967 гг. личное потребление населения выросло на 6,7 %. Если в 1962 году в общем росте номинальной зарплаты 73,9 % приходилось на рост занятости в экономике в целом и лишь 26,1 % – на рост заработной платы как таковой, то в 1967-м это соотношение составляло уже 20 % и 80 %[372].

В 1967 году рабочий в Чехословакии на среднюю месячную зарплату мог купить 618 кг хлеба (в 1955 – 412 кг), 53 кг свинины, 40 кг сливочного масла (в 1955 году – 25 кг), 201 кг сахара (в 1955 году – 97 кг), 473 литра пива, 3,6 мужских костюмов, 7,4 дамских платьев, 34 мужских рубашек, 0,8 холодильников, три пылесоса, 11,5 пар мужской кожаной обуви, 1,4 радиоприемников. Инженер на производстве мог позволить себе еще больше: например, 880 кг хлеба, 76 кг свинины или 672 литра пива. Примечательно, что покупательная способность зарплат чиновников была меньше, чем у рабочих: 558 кг хлеба, 48 кг свинины и 426 литров пива[373].

В 1967 году реальная зарплата «скакнула» за год на 5,5 %, что было уже выше роста производительности труда (в 1965-м она увеличилась на 2 %). Но цены выросли еще сильнее.

Уже в 1967 году – то есть в первый год полного осуществления реформы – в ЧССР на руках у населения стало столько денег, что возникла реальная угроза дефицита в торговле хлебом и мясом. Цены на эти продукты повседневного потребления повысить не решились, и, как всегда, чехословацкое руководство немедленно обратилось за помощью к Москве. СССР и так поставлял в Чехословакию 1,3 миллиона тонн зерна ежегодно. Но из Праги пришел запрос на дополнительные 100 тысяч тонн в 1967 году, а также на 10 тысяч тонн нежирной свинины. В марте 1967 года в Москве на эту просьбу отреагировали положительно[374]. Таким образом, за «реформаторские» просчеты Шика расплачивался советский налогоплательщик.