(4) К Марцеллу приходили посольства почти ото всех городов Сицилии; просьбы их были разными, как и их положение: тех, которые до взятия Сиракуз не отпали или возобновили старый союз, принимали как верных союзников, так с ними и обращались; тем, кто сдался из страха после того, как Сиракузы были взяты, победитель диктовал законы как побежденным.

(5) А война не вовсе утихла: под Агригентом против римлян остались Эпикид и Ганнон, уцелевшие в предыдущих сражениях; к ним присоединился и третий вождь, посланный Ганнибалом в замену Гиппократа: уроженец Гиппакры[616], финикиец родом– земляки звали его Муттином, человек деятельный и хорошо изучивший у Ганнибала военное дело.

(6) Эпикид и Ганнон дали ему в подмогу нумидийцев, и он, бродя с ними по полям и вовремя приходя на помощь тому, кто в ней нуждался, поддерживал в союзниках чувство верности. (7) Вскоре вся Сицилия заговорила о нем; сторонники карфагенян возлагали на него самые большие надежды.

(8) Теперь карфагенский полководец и сиракузец, запертые в Агригенте, осмелились выйти за городские стены (с Муттином они не посоветовались, но на него полагались) и стали лагерем у реки Гимера. (9) Марцеллу донесли об этом; он тотчас вышел с войском и милях в четырех от неприятеля остановился, выжидая, что тот будет делать и покажется ли.

(10) Муттин, однако, не позволил, медлительно размышляя, выбирать место и время: он перешел реку и ринулся, наводя страх и все опрокидывая, на вражеские передовые посты. (11) На следующий день произошло почти правильное сражение, и он загнал врага в укрепления.

Но Муттину пришлось вернуться: в лагере восстали нумидийцы и почти триста человек их ушло в Гераклею Миносову. Он отправился успокаивать и возвращать их. Говорят, он настоятельно уговаривал обоих вождей не завязывать сражения, пока он не вернется.

(12) Его слушали с досадой, и особенно Ганнон, которому уже давно не давала покоя слава Муттина: ему, карфагенскому полководцу, посланному сенатом и народом, будет указывать какое-то африканское отродье. (13) Он заставил Эпикида, который не торопился, перейти реку и готовиться к бою: если поджидать Муттина и они выиграют сражение, то вся слава, конечно, достанется Муттину.

41. (1) Марцелл считал, что недостойно его, побеждавшего на суше и на море, сумевшего отбросить от Нолы гордого победой под Каннами Ганнибала, теперь отступить перед врагом.

Он велел воинам спешно вооружаться и выносить знамена; (2) он выстраивал войско, когда к нему на всем скаку подлетело из вражеского лагеря десять нумидийцев, которые сообщили: во-первых, триста их земляков не успокоились после мятежа и ушли в Гераклею; (3) во-вторых, их предводителя накануне самого сражения из зависти к его славе куда-то услали и они участия в битве принимать не будут.

(4) Нумидийцы – народ неверный, но тут обещание свое они сдержали. Римляне воспрянули духом; быстро пронеслась по рядам весть: конница – а ее римляне больше всего боялись – ушла от карфагенян. (5) И карфагеняне были напуганы: не говоря уже о том, что нумидийская конница была их главной опорой, страшила мысль, как бы она не напала на них самих.

(6) Сражались недолго – первый же натиск решил все: нумидийцы спокойно стояли на флангах, а когда увидели своих бегущими, постепенно к ним присоединились. (7) Увидев, что все в страхе кинулись в Агригент, и боясь оказаться в осаде, они разбрелись по соседним городам. Убитых было много тысяч, в плен взяли […][617] человек и восемь слонов. Это было последнее сражение, данное Марцеллом в Сицилии. Он победителем вернулся в Сиракузы.

(8) Год уже подходил к концу; сенат в Риме постановил, чтобы претор Публий Корнелий написал в Капую консулам: (9) Ганнибал далеко, никаких важных военных действий под Капуей нет; не угодно ли одному из них вернуться в Рим на выборы магистратов. (10) Получив письмо, консулы уговорились: пусть Клавдий займется выборами, а Фульвий останется под Капуей.

(11) В консулы были избраны Гней Фульвий Центимал и Публий Сульпиций Гальба,[618] сын Сервия, не занимавший до того ни одной курульной должности. (12) Преторами избраны были Луций Корнелий Лентул, Марк Корнелий Цетег, Гай Сульпиций, Гай Кальпурний Пизон. (13) Пизону достались судебные дела в Городе[619]; Сульпицию – Сицилия, Цетегу – Апулия, Лентулу – Сардиния. Консулам было на год продлено командование.

1. (1) Консулы Гней Фульвий Центимал и Публий Сульпиций Гальба, вступив в должность в мартовские иды [211 г. до н. э.], созвали на Капитолии[620] сенат для совещания с сенаторами о положении государства, о ведении войны, о провинциях и войске. (2) Консулам прошлого года, Квинту Фульвию и Аппию Клавдию, продлили командование войсками, которые у них были, и вдобавок велели держать Капую в осаде, пока она не будет взята.

(3) Это особенно заботило римлян – не из-за гнева, пусть самого справедливого. Думалось, что славный и сильный город, (4) который, отложившись от Рима, увлек за собой еще несколько, и теперь, если он покорится вновь, так же склонит других к уважительному признанию прежней власти[621].

(5) Преторам прошлого года продлили командование: Марку Юнию – в Этрурии и Публию Семпронию – в Галлии, оставив им по два легиона, какие у них были.

(6) Продлили командование Марцеллу, чтобы он проконсулом закончил войну в Сицилии с тем же войском, какое у него было; (7) если потребуется ему пополнение, пусть возьмет его из легионов, которыми командовал в Сицилии пропретор Публий Корнелий, (8) только пусть не берет никого из тех, кому сенат отказал в отставке и запретил возвращаться на родину до конца войны[622].