– Значит, в последний раз вы видели его после возвращения изСинедольска. Как вам показалось, он остался доволен поездкой?

– Не знаю, доволен ли. Он был возбужден, взвинчен, мнепоказалось, он даже похудел за эти несколько дней, и еще очень хотел спать.Устал. Ушел от меня в начале второго. Я предлагала остаться, но онкатегорически отказался. Хотела отвезти его на машине домой, но он сказал, чтоему надо обязательно пройтись пешком перед сном.

– И никакими впечатлениями о Синедольске он с вами неделился?

– Так, общие слова. Сказал, что там закончилась предвыборнаякампания и все в плакатах с портретами победившего кандидата. Такие красивыеплакаты, что победителю, вероятно, жалко их снимать.

Капитан надевал плащ в тесной прихожей, Татьяна стояла вдверном проеме, прислонившись к косяку, задумчиво курила и вдруг встрепенулась:

– Минуточку… – Она бросилась в комнату, вернулась, держа вруках номер «Московского комсомольца» за четвертое мая. В разделе криминальнойхроники была маркером выделена коротенькая заметка. «Отморозки из джипаобстреляли витрину спортивного магазина на Ленинградском проспекте. Пострадалманекен. Приехавшие на место происшествия „Скорая“ и оперативная группаобнаружили бедную куклу с простреленными ногами, под горой битого стекла».

– Это случилось той ночью, когда Никита ушел от меня впоследний раз, в трех кварталах от моего дома, – пояснила Татьяна.

Тонкое знание простых общечеловеческих слабостей, каквсегда, не подвело Феликса Михайловича.

Астахова была настолько занята собственными проблемами, чтоне сочла нужным глубоко, основательно вдуматься в ту сказку, которую наплел ейдоброжелательный наивный толстячок.

Она помнила, что отключила телефон. Она вполне допускала,что могла по рассеянности, в расстроенных чувствах, не запереть дверь. Реальнымпоказалось ей и то, что Антон влюбился в некую Наталью шестидесяти лет.

Она знала, что грязные бабки-бомжихи возникают в его жизнине потому, что нравятся ему больше нормальных, чистых, порядочных пожилыхженщин. Порядочные шарахаются от него, не верят в искренность чувств. Почемунельзя допустить, что нашлась наконец одна, которая поверила? Он ведьпризнавался, что хотел бы встретить такую, жить с ней, как с женой. Но при егоболезни это трудно, почти невозможно. Зоя Анатольевна предпринимала когда-топопытки подобрать племяннику надежную, чистую пожилую подругу, однако всенеудачно.

Племянника своего она контролировала достаточно плотно, новсе-таки уследить за каждым его шагом не имела возможности. Она чувствовала,как тяготит его этот контроль. Разве нельзя допустить, что мальчик сам нашелнаконец то, что искал? И вот в этот счастливый момент его так страшноподставили!

За бутылкой водки она успела припомнить все накопившиесяобиды, до нее дошло наконец, что многолетние отношения с Русовым были вовсе несотрудничеством деловых партнеров. Он манипулировал ею как пешкой. Подставлял,потом как будто вытягивал из неприятностей, но на самом деле опять решалсобственные проблемы за ее счет.

Зоя Анатольевна была женщиной разумной, циничной, но даже унее в голове не укладывалось, как можно не считаться ни с чем, вообще ни с чем…Знал ведь, сволочь, что, кроме Антона, у нее никого нет. Неужели не могподобрать для своих целей кого-то другого? Он счел удобным воспользоватьсяболезнью Антона, его люди просто подыскали в доме, в котором скрывался Ракитин,подходящую старуху и подкинули к ней в квартиру оружие, наркотики с отпечаткамипальцев Антона, чтобы убийство выглядело как бытовое. Он не убивал Ракитина.После той давней истории с Ксенией мальчик мухи не обидит, ему так досталось взоне, что вернуться туда для него страшней смерти…

Все путалось у нее в голове, тонуло в злых проспиртованныхслезах. Но как ни была она пьяна сейчас, а все-таки сообразила, что вряд лидобродушный ласковый толстячок послан Русовым для какой-нибудь проверки. Зачемее проверять? Количество и качество информации, которой она владеет, Русову итак известно. Возможно, он до сих пор не решил, стоит ли ее убирать.

Опять, опять он решает, причем не деловые вопросы, а житьей, Зое Астаховой, или умереть.

Но с нее довольно. Сыта по горло. Антона она Русову непростит никогда. Видно, все-таки есть на свете справедливость. В самыйотчаянный момент, когда оставалось только пить и плакать, появился, как позаказу, наивный, добрый толстячок-юрист, интеллигентный,старомодно-обходительный, при этом неглупый, и что самое удивительное –честный. Так, во всяком случае, показалось Зое Анатольевне, а ведь она тожесчитала себя тонким психологом.

Виктюку она поверила, главным образом потому, что оченьзахотела поверить.

– Скажите мне как юрист, – произнесла она, нервнозатягиваясь, – скажите, возможно ли доказать факт заказного убийства, но такимобразом, чтобы исполнитель остался в тени, а заказчик получил по заслугам?

– Мне сложно сразу ответить. Я должен знать все обстоятельствадела, – произнес Виктюк тихо и серьезно.

– Заказчик – очень большой человек, к тому же коварный,жестокий. Его ничто не остановит. Редкостная дрянь. Редкостная…

– Вы имеете в виду Григория Петровича Русова? – спросил онтак мягко, так просто, словно это само собой разумелось.

И тут Зоя Анатольевна окончательно расслабилась. Хмель ещекипел в голове. Все незаслуженные обиды, накопившиеся за несколько летплодотворного делового сотрудничества, вырвались наружу, она стала говорить, ине могла остановиться. Виктюк слушал, кивал и думал о том, какая все-такистранная штука – интуиция. Именно интуиция, зыбкое, необъяснимое шестоечувство, заставила его посетить эту даму. А ведь час назад она была для неговсего лишь тетушкой исчезнувшего Антона, фигурой почти анонимной и совершеннонезначительной. Он пришел к ней на всякий случай, для формальной проверки, дляочистки совести, а нарвался на опасного свидетеля, который владел серьезнейшейинформацией.

Она знала столько, что у Виктюка даже ладони вспотели.Знала, и выбалтывала спьяну первому встречному. Хорошо, что именно он, ФеликсМихайлович, оказался этим первым встречным.

– … Я говорила, предупреждала, кто угодно, только неГодунов! – кричала Астахова. – Но ведь какая упрямая сволочь! Никого, кромесебя, не слушает, все дураки, он один умный… Ну я тоже не вчера родилась, японяла, что он каким-то образом вынудил Годунова, из-за своей идиотской прихотиподставил меня, а потом еще и Антона, да так, что в голове не укладывается… СГодуновым дело не только в деньгах. Он чем-то пригрозил, шантажировал, не знаю…Но Годунов тоже сволочь, как все интеллигенты. Он прикидывается такимслабеньким, тихим, а сам, паскуда, всех презирает, считает себя гением, и непотерпит, чтобы его использовали в качестве литобработчика, выйдет из-подконтроля, докопается до Шанли. Я предупреждала, как в воду смотрела…