— Богиня вознаграждает тех, кто помогает нам, — неловко сказал Уолли. — Если Телка отправилась жить во дворец, то, думаю, позаботятся и о новичке Катанджи.

Ннанджи кивнул, и Уолли спросил, что же все-таки случилось. Очень просто, был ответ — москиты. Катанджи хлопал себя по лицу, как и остальные, и смазал свою полосу раба. Лже-моряк заметил это, когда Катанджи подошел поближе, чтобы посмотреть, что находится в корзинах. Однако с Олигарро все в порядке, сказал Ннанджи, чистая рана, не задеты ни кости, ни артерии.

Его улыбка не заставила себя долго ждать:

— И никто больше, кроме тебя, не получил даже царапины! Жаль, что с нами не было менестрелей, брат! — Он крепко обнял Тану. — Первая победа в твоей войне, лорд Шонсу!

— Это не моя война! Ох! — Он снова пошевелился. — Что это?

Ннанджи осторожно держал в руке тонкую серебряную трубочку.

— Я нашел это на палубе. Она безопасна, милорд брат! Я могу выбросить ее за борт…

— Хотелось бы надеяться! Больше ты ничего не подбирал?

— Нет, брат.

Жаль! Уолли взял флейту и взглянул на нее. На ней было лишь три отверстия для пальцев, так что вряд ли из нее можно было извлечь приличную мелодию, но просверлить отверстия, не испортив канал, наверняка было непросто. Он попытался подуть в нее, что заставило его содрогнуться, а остальных — нервно вскрикнуть.

— Кандору не вытащил свой меч, Ннанджи, а ведь он с легкостью мог это сделать. Он поднял руку и повернулся, но не вытащил меч. Он даже не пытался!

Ннанджи тупо смотрел на него.

Уолли вздохнул.

— Ему показалось, будто его ужалил москит. Но его пальцы нащупали торчавшую из его спины маленькую стрелку, и он повернулся, чтобы посмотреть, откуда она прилетела.

Конечно, она вылетела из духовой трубки, удобного оружия ближнего боя. Оно было хорошо в помещении, или при отсутствии ветра — вот почему он видел его в Аусе. В тот день, когда колдуны загнали Шонсу в угол, воздух был неподвижен. На короткой дистанции это оружие было не менее надежным, чем пистолет, и производило больший драматический эффект. Колдуны любили дешевые эффекты — фокусники-убийцы!

Команда молча собралась вокруг, и Уолли объяснил им про духовую трубку и отравленные стрелки.

— Дайте мне мой меч.

Они подали ему перевязь. В середине кожаных ножен зияла круглая дыра с обожженными краями. Снова сморщившись от боли, он вытащил меч, и все увидели темную обожженную отметину на лезвии, рядом с изображением девственницы, ласкающей грифона.

— Это сюда ударила молния? — с восторгом спросил Ннанджи. — Полагаю, колдовскому заклятию не победить меча Богини!

— Или бронзовых болванок Броты. Ты заглядывал за них? — спросил Уолли. Ннанджи покачал головой и пошел посмотреть.

Уолли, прищурившись, взглянул вдоль клинка, но тот был идеально ровным — стоило отдать должное искусству Чиоксина, поскольку обычный меч наверняка бы сломался от удара мушкетной пули. Нужно было еще проверить, что в его стали не образовалась роковая слабина. Чуть левее или правее, и лезвие не задержало бы пулю. В самом деле, если бы он не нес Катанджи, ножны не отклонились бы столь сильно влево… он поспешно оборвал нить дальнейших рассуждений.

Он облегченно вздохнул и посмотрел на фальшборт. В нем было две дыры, и из него были вырваны большие куски. Томияно перехватил его взгляд.

— Придется взять плату за ремонт, — серьезно сказал он. — Пассажирам не позволено наносить вред кораблю. — Затем он рассмеялся, что было почти неслыханно для него.

— Не надо! — быстро сказал Уолли. — Это почетные боевые шрамы.

Ннанджи удалось оттащить одну из болванок в сторону. Он вернулся, держа в руке два бесформенных комка.

— Вот что я нашел, — удивленно сказал он. — Похоже на серебро.

— Это свинец, — ответил Уолли.

— Почему ты не позволил нам идти на башню, милорд брат? — с сожалением спросил Ннанджи. — Сражаться с колдунами было совсем нетрудно! Пятнадцать убитых! — Он сделал паузу и подозрительно усмехнулся. — Или только четырнадцать?

— Четырнадцать, — согласился Уолли. — Я не думаю, что убил Пятого.

Ннанджи покачал головой, высказывая свое снисходительное неодобрение воину, который не любит убивать.

— Нам повезло, Ннанджи, очень повезло! Они не слишком хорошо умеют драться, верно? Ты считал их ошибки?

— Дюжинами! — фыркнул Ннанджи. — Выстроились поперек дороги на пути фургона! Они должны были пропустить нас, а затем захватить корабль. Они должны были сбросить тебя в Реку еще до нашего появления, брат! Любители!

Однако это тоже стоило знать. Воины были тренированными бойцами, колдуны же лишь вооруженными штатскими. Они потеряли голову, Однако Ннанджи не мог этого подозревать. Ворота башни наверняка были заминированы. Обороняющиеся могли бросать гранаты. Заварушка на пристани — это одно; штурм башни — совсем другое. Затем еще один кусочек головоломки встал на место — Катанджи рассказывал о бронзовых решетках у дверей башни и видел большой золотой шар на колонне — конечно же, электростатический генератор. Пытавшихся проникнуть в башню убивало током.

— Ты снова спас мою жизнь, брат, — сказал Уолли. — Спасибо тебе.

Ннанджи улыбнулся.

— Я был хорош, правда?

— Не просто хорош — великолепен!

Когда-то Ннанджи от подобных слов залился бы краской. Теперь же он лишь усмехнулся и сказал:

— Сообразительность?

— Отличная!

— Расчет?

— Превосходный!

— Тактика?

— Великолепная тактика! — Уолли рассмеялся вместе с ним, и тут же пожалел об этом. — Назовем все одним словом, брат: лидерство! Ты не только Пятый в фехтовании, мастер Ннанджи, ты лидер. Ты будешь Пятым, и хорошим Пятым!

Где был теперь долговязый, неуклюжий мальчишка, которого Уолли встретил на берегу у храма? Мало кто из воинов какого бы то ни было ранга мог столь быстро и эффективно организовать операцию. Уолли не подумал о том, чтобы призвать в качестве подкрепления водяных крыс, но Ннанджи подумал, и о том, чтобы взять фургон — тоже.

Тана стояла рядом с ним; они снова обнимали друг друга за плечи. Впервые за все время она заговорила:

— Шестой?

Уолли попытался пожать плечами и снова пожалел об этом.

— Скоро, — сказал он. — Очень скоро.

Глаза Ннанджи заблестели.

— Значит, идем в Каср, брат?

Да, лорд Шонсу должен был вернуться в Каср. Он мог быть осужден за то, что совершил в Аусе, но теперь мог противопоставить этому свою победу. Он подумал о том, какие еще бомбы замедленного действия могут там тикать, какие еще скрытые мины оставил его предшественник.