class="p1">— Позволите? — Взяв небрежно за шкирку, Барон забрал у меня лисёнка и сунул в птичью клетку, которая стояла точно посередине стола. Рядом, подперев книгами, он установил ещё одно зеркало — круглое, с литой рамой.

— Здесь будет ваше место. Важно, чтобы вы отражались в зеркале, — он показал на стул, с которого было хорошо видно и моё отражение и лисёнка. Малыш просунул нос между прутьев и, щурясь, тихо поскуливал от страха.

— А откуда вы знаете, как проводить ритуал? Вы уже когда-то разделяли Узы?

— Есть много умных книг… Кроме того, одно время я сотрудничал с Корректорами, так что опыт присутствует. Но они никогда не заморачивались с подготовкой, отсюда столько печальных случаев. Ладно… Пойдёмте, усадим парней.

Барон выглядел и говорил уверенно, как если бы правда знал, что делает. Но, против воли, я то и дело вглядывалась, вслушивалась… Не могла до конца поверить ему. Да и мотивы оставались мне не до конца ясными.

Барон моих сомнений не замечал. А может, ему попросту было некогда. Первым он принёс в гостиную Павла. Декан всё делал так бережно, как если бы Павел был его сыном. Аккуратно усадил на стул через один от моего, благо те были глубокими.

Я сглотнула вставший в горле ком. Было пыткой смотреть на исхудавшего и измученного Койота, на его открытую, бледную шею, на тяжело вздымающуюся от дыхания грудь. Чем дольше я смотрела, тем невыносимее давило в грудной клетке, точно чувства в ней не помещались и распирали изнутри, так что дышать и говорить становилось сложно.

Когда Барон пошёл за Илоной, я осталась возле Павла. Коротко и торопливо, точно совершаю преступление, отчаянно сжала его ладонь, прошептала: “Пожалуйста, просыпайся”. Я ещё много чего хотела сказать, но не успела. Ящер вернулся, а при нём все слова показались глупыми.

Алека и Илону мы усадили в другие два стула, остальные остались пустыми.

— Можно начинать? — выдавила я, голос меня не слушался. До сих пор не верилось, что прямо сейчас всё случится. Барон вернёт мне хвосты, разорвёт Узы. Я снова стану принадлежать самой себе. И все чувства исчезнут… А самое главное, что Павлу станет гораздо лучше. Мне ужасно хотелось верить, что это ему поможет. Что всё получится!

— Да, пожалуй начнем. Ждать слишком опасно. Вы готовы?

— Что надо делать?

— Слушать меня, — сказал Барон. Медленно, точно с любовью, он провёл рукой по спинке одного из стульев. Глаза Ящера прятались за тёмными стёклами, дужки очков плотно обхватывали его чешуйчатую голову, но человеческих ушей, на которых они держались, видно не было. Выглядело забавно, но смеяться не было ни желания, ни сил. — Внимательно слушать и делать то, что скажу, — продолжил Барон. — Это крайне важно, Аустина. Не сомневаться и не перечить. Любая заминка может стоить вашим друзьям жизни, вы это понимаете?…вам страшно, и это нормально, что страшно. Но я здесь. Просто верьте мне, ладно?

Я кивнула. От переживаний у меня не получалось вымолвить и пол-слова.

— Тогда начнём с хвостов…

***

Вскоре я уже сидела на своём месте, между парнями, и, как велел Барон, не сводила взгляда с зеркала на столе и не снимала очков. От своих Ящер уже избавился и теперь колдовал над Алеком, шепча вполголоса непонятные мне слова.

Я видела в отражении широкую спину декана, затянутую в чёрный пиджак, видела морщинистые, покрытые матовой чешуёй руки, которыми он перебирал кисточки на хвосте рыжего Пса. Алек морщился, веки его вздрагивали. Внутри у меня с каждой секундой нарастало напряжение. Правильно ли было начать ритуал, не дождавшись, пока парни проснутся? Не слишком ли это опасно? Не стоило ли подождать?

“Вы поторопились, и теперь ваши сладкие мальчики никогда не проснуться”. — подначивала Тень, распаляя мои сомнения. — “Из-за тебя, моя дорогая. Потому что не поверила в них. Неужели доверяешь этой облезлой ящерице? Давай сожрём его, а? Сожрём и всё закончится. Разве ты не хочешь есть, Тина? Разве не чувствуешь наш голод? Это и твой голод тоже…”

Я сглотнула слюну. Есть и правда хотелось… В желудке словно образовался вакуум. Я вцепилась в подлокотники и задышала чаще, словно пустоту можно было заполнить воздухом. “Это чужой голод. Чужой… Это Тень так чувствует. Это не моё…” — мысленно успокаивала я себя.

Барон сделал странный пас ладонью, и Алек вскрикнул, согнулся пополам. Глаза его оставались закрыты, а лицо выражало страдание. Через секунду меня и саму прошибло. В глазах потемнело, через все конечности будто прошёл электрический заряд, на языке появился солоноватый вкус. Кажется я прокусила губу.

Когда я вновь открыла глаза, то первое, что увидела — Барона, стоящего возле Алека. Ящер победоносно держал над головой два сверкающих серебром лисьих хвоста, совсем не похожих на маленькие светлые кисточки с хвоста рыжего Эмона. Алек дрожал на своём стуле, из носа у него текла кровь.

— С ним всё впорядке? — прохрипела я. Смотреть на Алека не получалось. Взгляд, против воли, приковывали хвосты.

“Он умрёт”, — шепнула Тень.

— Всё хорошо. Завтра будет как новенький, — ответил Барон. — Только не снимайте очки, ладно? Это важно.

— Да, как скажите…

Странно улыбаясь, Ящер тяжело шагнул навстречу. В клетке заметался, заскулил лисёнок. Его страх толчками отдавался мне в солнечном сплетении. Моя Лиса не сводила жадного взгляда со сверкающих хвостов, зажатых в чужой руке. Каждую клеточку моего тела и души влекло к ним, точно к вселенскому магниту. Также, как раньше меня влекло к Алеку…

Я дышала через силу.

Барон подошёл, я протянула руки… Но вместо того, чтобы отдать хвосты мне, Ящер направил их вверх, куда-то выше моей головы.

Тень противно захихикала.

— Что вы делаете? — с тревогой спросила я, отодвигаясь на стуле так, что бы Барон оказался от меня подальше. Ножки с неприятным звуком царапнули пол.

— Ну что же вы, Аустина… — Ящер разочарованно причмокнул губами. Попытался сделать шаг, но я выставила перед собой руки.

— Стойте!

— Вы меня очень расстраиваете, Аустина. Разве мы не договорились, что вы будете мне верить?

— Но хвосты… — у меня ком встал в горле. — Что вы хотите сделать? Почему не отдадите их мне?

— Отдам. Но после… Сейчас я делаю то, что необходимо для ритуала. Поэтому успокойтесь и вернитесь на место. Не время сомневаться.

Тень в голове хихикала и изгалялась над моими страхами. Такое ощущение, что вместе с душами Гиен, она проглотила и их ехидство:

“Да! Успокойся-ка лисичка. Он всего-то собирается предать тебя, ничего личного”, — издевательски шепнула тварь. — “Твои друзья подохнут. И ты тоже. Просто расслабься и прими