Судя по всему, здесь не было никого – кроме тюремщиков.

В шаге слева стояла Аннишен, опираясь на стол. Она молчала, прижимая к уху сотовый телефон. Похоже, она слушала своего собеседника. На столе лежал пистолет, а рядом с ним огромные кусачки для перекусывания болтов и паяльная лампа. В полумраке подвала маячили еще трое боевиков.

Прямо напротив Гарриет на таком же стуле сидел ее муж, безвольно ссутулившись. Как и у Гарриет, у него на руках были наручники. Один из боевиков стоял рядом с пистолетом в кобуре. Однако Джек не представлял никакой угрозы. Он сидел, уронив голову, изо рта вытекала струйка слюны. С него сняли штаны. Джек помочился в трусы, и они спереди были мокрые насквозь. Левая нога обрывалась сразу же ниже колена, а дальше следовал протез. Тот давнишний несчастный случай лишил Джека большей части его мужской гордости. Остальное забрала природа.

И не только природа.

Гарриет ощущала в кармане свитера тяжесть невыпитых таблеток.

У нее по лицу потекли слезы.

Аннишен бросила в трубку несколько слов, заканчивая разговор, и захлопнула телефон. Повернувшись к Гарриет, она подала знак другому боевику.

– Сними с нее наручники.

Гарриет не сопротивлялась. Она подняла руки, чтобы удобнее было отпирать замок. Тяжелые стальные браслеты упали. Гарриет потерла запястья.

Что здесь происходит?

По сигналу Аннишен один из громил подтащил Гарриет вместе с табуретом к столу. Услышав скрежет стали по бетону, ее муж поднял опухшее лицо.

– Гарриет…- пробормотал он.- Который сейчас час?

– Все хорошо, Джек,- ласково ответила Гарриет.- Спи. Аннишен шагнула к нему.

– А я так не думаю. Он уже достаточно выспался. Эти таблетки наконец начали действовать, буквально свалив его с ног. Но сейчас пришла пора просыпаться, открывать глазки.- Схватив Джека за подбородок, она подняла его голову.- Держи его так,- приказала она боевику.- Он должен видеть все представление.

Джек покорно поднял голову.

Вернувшись к верстаку, Аннишен вытерла со своей штанины слюну Джека. Она кивнула боевику, стоявшему позади Гарриет. Тот схватил левую руку Гарриет и рывком положил на верстак, прижимая запястье к дереву.

Гарриет непроизвольно начала вырываться, но боевик лишь сильнее потянул ее за руку, так, что она наткнулась подмышкой на край верстака. При этом Гарриет чувствовала холодное дуло пистолета, которое приставил ей к щеке третий боевик.

К ней неторопливо приблизилась Аннишен.

– Похоже, миссис Пирс, нам нужно преподать вашему сыну один маленький урок.

Взяв паяльную лампу, она щелкнула кнопкой, автоматически зажигая горелку. Из сопла лампы с резким шипением вырвалось голубоватое пламя. Аннишен поставила лампу на верстак рядом с собой.

– Это для того, чтобы прижигать обрубки.

– Что… что вы собираетесь делать?

Игнорируя ее вопрос, Аннишен взяла кусачки и развела рукоятки.

– Итак, какой палец отрежем первым?

6 часов 1 минута

Сием-Реап

Грей ехал на заднем сиденье белого микроавтобуса. Сейхан сидела рядом с ним; с обеих сторон они были зажаты вооруженными боевиками. Насер сидел, развернувшись лицом к ним, на боковом сиденье, в окружении еще двух боевиков. Вигора и Ковальски везли в следующей машине. Еще два микроавтобуса, набитые боевиками в камуфляжной форме, замыкали колонну спереди и сзади.

Насер решил не рисковать.

Грей рассеянно смотрел в лобовое стекло на то, как из туманной дымки впереди поднимались пять огромных башен в виде кукурузных початков, освещенные первыми лучами восходящего солнца. Ангкор-Ват был первым из многих храмов, разбросанных на территории площадью свыше ста квадратных миль. Он также был самым большим и лучше всего сохранившимся символом Камбоджи: бесконечный лабиринт помещений, зубчатые стены, башни, покрытые резьбой по камню, и многочисленные изваяния. Один только этот храм, окруженный широким рвом, занимал площадь пятьсот акров.

Однако целью исследователей был не он.

Они направились к развалинам Ангкор-Тхома, древней столицы Камбоджи, расположенным в миле к северу. И хотя размерами Ангкор-Тхом уступал Ангкор-Вату, среди обнесенных стеной руин находился величественный храм Байон, считающийся сердцем всего Ангкора.

Микроавтобус с громким стуком подскочил на рытвине.

Грей увидел мельком свое отражение в зеркале заднего вида. Щеки у него ввалились, под глазами нависли темные мешки, губы растрескались, щетина на подбородке казалась черным синяком. Глаза лихорадочно блестели, питаясь огнем ярости и жажды мщения. Однако в глубине души таились только горе и чувство вины.

Вероятно, почувствовав, что Грей провалился в пучину тупого отчаяния, Сейхан схватила его за руку. В этом жесте не было ничего ласкового. Она крепко стиснула руку Грея, вонзая в нее ногти, не давая ему вырваться, вытаскивая его из того бездонного колодца, в который он падал.

От Насера не укрылось это движение. У него на лице появилась тень ухмылки, но тотчас же исчезла.

– А я считал тебя умнее, коммандер Пирс,- пробормотал он.- Она тебя уже трахнула?

Грей с трудом сфокусировал взгляд у него на лице.

– Заткнись, черт побери.

Насер хихикнул, коротко, резко, насмешливо.

– Нет? Жаль, очень жаль. Уж если тебя поимели, надо было получить от этого хоть какое-то удовольствие.

Сейхан выпустила руку Грея.

– Да пошел ты, Амен!

– Ну уж нет, Сейхан. Это я пинком вышвырнул тебя из своей постели.- Насер перевел взгляд на Грея.- А ты знал? Что мы с твоей подружкой были любовниками?

Грей украдкой взглянул на Сейхан. Конечно же, Насер лжет. Ну разве могла она… с мерзавцем, который только что приказал истязать его мать? При одной только мысли о матери Грею в желудок выплеснулась новая порция желчи.

Но Сейхан, избегая встречи взглядами с Греем, сверкнула глазами, поворачиваясь к Насеру. Ее пальцы, лежавшие на колене, сжались в кулак.

– Но все это осталось в прошлом,- продолжал Насер.- Честолюбивая сучка. Мы оба стремились подняться на следующую ступень в иерархии «Гильдии». Последнюю перед самой вершиной. Но мы разошлись во мнениях. Относительно того, как заполучить тебя.

Грей сглотнул комок в горле.

– Черт побери, о чем это ты?

– Сейхан хотела использовать свои чары, чтобы уговорить тебя сотрудничать с «Гильдией» по доброй воле в поисках следа Марко Поло. Я же, напротив, настаивал на более прямом подходе. Кровь и принуждение. По-мужски. И когда «Гильдия» отвергла план Сейхан, та предпочла взять дело в свои руки. Она убила хранителя венецианского музея, похитила обелиск и бежала в Соединенные Штаты.