– Вот твой контракт на содержание Сесиль Дюлак, – сказала Мари, протянув ему документ. – Сумма более чем щедрая, гораздо выше той, что назначается в подобных обстоятельствах, но не такая баснословная, как предлагал ты. Остается лишь подписать и заверить у нотариуса. Сесиль согласилась, чтобы я выступила в роли гаранта. – Она выкладывала перед ним документ за документом. – Это договор на аренду дома на Сент-Питер-стрит, рядом с Рэмпарт. Как ты просил, он составлен на ее имя… Вот квитанции на покупку рабов… повозки… лошадей… годовую аренду конюшен… Это расписка в получении денег за мебель и обстановку… Письма от торговца в Париже, копии моих писем к нему… Квитанции за погрузку и перевозку… Это сумма, снятая с твоего счета в банке… А это выданное банком подтверждение о передаче мне той суммы, что ты оставил мне. Забери все это. Устала я от этой канцелярщины. А коробочка – подарок от меня. – Свернув бумаги в свиток, Мари сунула его в коробку.

Поймав руку Мари, Вэл поцеловал ее.

– Тысяча благодарностей, моя королева. Но ты упустила из виду одну вещь. Я просил тебя купить себе какую-нибудь безделушку от меня в подарок. – Глаза его смеялись. – Мне позволено будет хотя бы взглянуть на нее?

Мари приоткрыла ворот своего платья из красного набивного ситца. На шее ее было ожерелье из бриллиантов и изумрудов.

– Парижский торговец оказался чрезвычайно услужлив, – сказала она. – Карт-бланш, Вэл, надо выдавать чрезвычайно осторожно, даже если речь идет о старых друзьях. Разумеется, квитанцию, подтверждающую право владения, я оставлю у себя. – Мари поцеловала его в щеку. – Миллион благодарностей, Вэл, – добавила она. – Кстати, примерно столько стоит эта вещица во франках.

Вэл закашлялся.

– Полагаю, в таком случае мне позволят попросить еще одну чашку кофе.

Пока он пил свой кофе, Мари сходила на кухню и вернулась с большим бумажным пакетом.

– Его переслали с плантации еще до твоего приезда. По словам посыльного, ты сам так распорядился.

– Прекрасно. – Вэл допил кофе и, отставив чашку, развернул бумажную обертку. – Это рисунки, которые я привез с собой из Парижа, – сказал он. – Энгр, Прудон и Давид. Особенно мне нужен был Давид. – Он показал ей копию с портрета мадам Рекамье. – Вот так должна выглядеть Сесиль, – сказал он. – Ей придется найти хорошую портниху.

Мари резко вскочила, она была явно рассержена – брови ее были насуплены, углы рта изогнуты.

– Ну, это уж слишком, Вэл, мне этот маскарад не нравится. К чему эти переодевания?

– Да пойми же, Мари. Я ненавижу корсеты и кринолины. Они превращают женщину в манекен. Взгляни на эти рисунки. Всего пятьдесят – да нет, тридцать – лет назад женщинам было достаточно их естественной красоты. Посмотри на эту простоту и изящество. Теперь это называется стилем ампир. Именно в этом стиле я просил тебя подобрать обстановку. И одежда Сесиль должна соответствовать окружающим ее предметам.

Мари понимающе кивнула. Но брови ее все еще были насуплены.

– Это-то, Вэл, мне понятно. Содержанка должна во всем угождать своему патрону. Ты будешь Наполеоном, а Сесиль твоей Жозефиной – это уж как тебе будет угодно. Но ты не ответил на мой вопрос. Меня, в сущности, интересует не это. Я имею в виду тебя самого. До меня дошли кое-какие слухи. Что за комедию ты разыгрываешь нынче? Какие-то кружева на манжетах, бессмысленные пари на крупные суммы. Говорят, ты стал больше пить, шататься по маскарадам, бросаться деньгами. Ведь на самом деле ты не такой. Мне-то это известно. Зачем же ты выставляешь себя на всеобщее посмешище? Что это за новая игра?

Вэл побледнел. Вдруг стали заметны глубокие морщины на его лице – от ноздрей к углам рта и между бровями.

– Мари, ты делилась с кем-нибудь своими наблюдениями?

– Разве мы не друзья? Конечно же, я никому ничего не говорила.

Взяв ее за плечи, он заглянул ей в глаза.

– Клянусь, если б мог, я рассказал бы тебе обо всем, – сказал он. – Но я не вправе этого сделать. В моей жизни есть нечто, чего я не могу открыть даже тебе, могу лишь умолять: верь мне и храни мою тайну. Пусть меня считают самым непроходимым болваном в Луизиане, уверяю тебя, мне это необходимо. Я не могу объяснить тебе причину моего странного поведения. Прошу тебя как друга – прости мне мою скандальную репутацию и не переубеждай других.

Мари пристально глядела Вэлу в лицо. Перед ней был совсем другой человек, непохожий на того Вэла, которого привыкли видеть все, – в его взгляде читались решимость и преданность тому делу, которому он посвятил свою жизнь. «Настоящий мужчина», – подумала она и в который раз пожалела о том, что их отношения всегда будут только дружескими. Движениями сильных пальцев она разгладила морщины между его бровями.

– Мы можем доверять друг другу, – сказала она. Это прозвучало как клятва.

– Мэй-Ри, душечка, у меня к тебе срочное дело. – Первой посетительницей в это субботнее утро оказалась Жанна Куртенэ – теперь Жанна Грэм. Мэри была в магазине одна.

«Если она хоть словом обмолвится о Вальмоне или его портрете, я просто закричу, – подумала Мэри. – Это будет выше моих сил. Заору как оглашенная». Рана была еще свежа – со дня позорной свадьбы прошло всего три дня.

– Доброе утро, Жанна. Ты прекрасно выглядишь, – приветствовала она подругу.

– Да-да, это мне известно. Мэй-Ри, скажи, неужели это правда? Ты действительно купила дом в Кэрролтоне?

Мэри внутренне съежилась. Хотя она провела в своем доме всего одну ночь, он успел стать для нее убежищем, которое она не хотела делить ни с кем. Он был ее тайной. Одна Ханна была посвящена в нее.

– С чего ты взяла, Жанна? Та хихикнула:

– А ты хитрюга, Мэй-Ри! Это секрет, да? Так я никому не скажу.

– Как ты это узнала? Кто тебе сказал?

– Никто. У меня тоже есть свои маленькие тайны. Мне ужасно хотелось заполучить хорошенький диванчик Дженни Линд, но аукционист сказал, что он уже продан. Потом я увидела, как его грузят, и поручила слуге узнать, куда его отправляют. Я была полна решимости разузнать, кто покупатель и где он живет, и перекупить диванчик. Представляешь мое удивление, Мэй-Ри, когда выяснилось, что покупатель – ты. Да еще в Кэрролтоне. Расскажи мне о своем доме. Он большой? Когда ты купила его? С кем ты там живешь?

Мэри попыталась перевести разговор на другую тему.

– Он небольшой и самый обыкновенный, я и ночевала там всего раз, – быстро проговорила она. – Жанна, ты слышала о новой парижской моде? Все сходят с ума из-за перчаток голубого цвета – чудный тон, светло-голубой. Показать тебе?

Но Жанну было не так легко провести.

– Я хочу увидеть твой дом, Мэй-Ри. Ведь ты покажешь мне его, правда?

– Ну конечно, как только закончат отделку… О, а вот и Ханна. Ты ведь помнишь миссис Ринк, Жанна? – Она выразительно взглянула на Ханну: – Ханна, я тебе нужна сейчас? – Она задала вопрос по-английски, при этом стараясь говорить медленно, чтобы Жанна могла понять.