— Без проблем, босс, — ответил тот, и «колибри», плавно увеличивая скорость, наклонился на нос.

Так, вон трейлерный парк внизу, мы его вчера обошли, а вон расчищенные в лесу площадки… и вправду большие какие, не зря мы такого кругаля давали, когда убегали. Слева новый район, застроенный премануфактеред-домами, вплотную друг к другу, явно для тех, кто не может позволить себе большего. Впрочем, покойный Джон успел рассказать, что в Форт-Мак-Мюррее и за такое жилье просили чуть не полмиллиона местных долларов, загоняя нефтяников в кредиты. Очень скромненько все выглядит, в другом месте за такую сумму чуть не дворец можно приобрести.

А дальше сразу начинается город — та самая промзона, в которую сначала стремились прорваться мы. На въездах в нее два «гантрака» дежурят, на всякий случай, мне хорошо видны светящийся от тепла мотор одного из них, в каждом по пять человек, всех посчитать можно. Приблизил изображение, разглядел даже то, что один из них курит, который на командирском сиденье.

— Рауль, давай чуть выше — на сотню метров примерно.

Мне такого разрешения не нужно, лучше высоту побезопасней и чтобы обзор увеличился. Шон на свой монитор тоже инфракрасную картинку вывел, всматривается, сложив руки на груди.

Промзона большая и холодная, если можно так выразиться. Ни единого светлого пятна не попадает в объектив. Склады, склады, склады, великое множество машин…

— Это что?

Светлое пятно, движется за большим ангаром…

— Рауль, возьми градусов десять левее.

— Сделаю.

Так… вот так лучше…

— Медведь, — засмеялся Шон. — Точно медведь.

Я приблизил картинку — ну, мишка, довольно большой, к слову. Вертолета не видит и внимания на нас не обращает. Вышел из-за ангара, потом пошел ко второму, с открытыми воротами, исчез внутри.

А ведь теперь города звери заселят, наверное. Так? Скорее всего: готовые берлоги, наверняка еще всякой еды осталось множество, а угрозы со стороны людей уже никакой. Природа не терпит пустоты, не зря же так говорят, — найдет чем заполнить те места, где жили люди, но больше уже не живут. Обязательно найдет. Плохо, что зачастую такие места заполняются Тьмой, но природа здесь уже ни при чем. Это явление вселенского порядка, высших уровней, природа перед этим ничто.

А что здесь будет дальше? Лесом все затянет? Здесь север, не джунгли, тут все растет медленно. Нет, наверное, просто будет ветшать, сереть под дождями и снегом, разваливаться и гнить. Покроется мхом, краска осыплется, на чердаках птицы гнезда совьют. А люди здесь если и появятся, то очень нескоро. Разве что наш анклав уцелеет и кого-то будет в этот город заносить оттуда. Зачем? Да не знаю я. Может, и не будет, ведь на самом деле делать здесь нечего, нет тут ничего такого, чего не было бы в другом месте.

— Давай восьмеркой над районом, с разных углов посмотрим, — сказал я и тут же спросил: — Сколько времени мы так болтаться сможем?

— Почти три часа, — ответил Рауль. — Но можем заправиться в любой момент, мы же возле аэродрома.

Ну да, верно. Мы же никуда не улетели вообще-то. Ладно, значит, нам торопиться некуда, можем буквально по метру осматривать город.

А в салоне вертолета довольно тихо, кстати. Мой прошлый опыт полетов на военном Ми-8 подсказывает, что так быть не должно, но вот есть. Не как в «мерседесе», но комфортно. Интересно, а как его слышно с земли? Надо будет специально проверить, сегодня же. Воздух здесь сухой и чистый, слышно в таком хорошо. Кстати, те самые маленькие военные вертолеты в Гарден-Сити — я их почти не слышал, когда они подлетали к аэродрому, очень тихие они были. Я помню, мне рассказывали, что они у военных были за разведывательные, а разведчик громким быть не может. Еще помнится, у него такой многолопастной короткокрылый винт. Чем длиннее лопасть, тем больше скорость на ее конце, где-то я читал про это. Ми-8 такой громкий потому, как мне опять же помнится, что концы его лопастей преодолевают скорость звука, соответственно шум растет. И поэтому во Вьетнаме издалека слышали американские «чопперы» — знаменитые зеленые «хьюи», у которых винт был длинным и всего лишь двухлопастным.

А еще мне помнится какая-то передача с канала «Дискавери», там у вертолета винт был не только с несколькими короткими лопастями, но и с расширениями на их концах. И его не было слышно из едущей легковушки даже тогда, когда он висел почти что над ней. А здесь какой винт? Да обычный, с тремя простыми лопастями. Но все равно тихо получается.

— Рауль, а почему эта птичка такая тихая?

— Лопасти очень тонкие, это влияет, — ответил он сразу. — Вертикальный ротор видел здесь какой? Там целых восемь лопастей, звук получается выше и расходится в стороны.

— А почему все так не делают? — заинтересовался Шон.

— Хвост становится тяжеловат, надо балку усиливать и все такое. На «эм-ди-пятьсот» стоит NOTAR, безроторная система, он вообще очень тихий.

— Это что?

— Просто поток воздуха идет через балку как по трубе и выходит в сторону. Это тише всего. На больших птичках это не работает, а на маленьких — отлично.

Ага, а я как раз на такой глаз положил. Запомним.

А внизу пока ничего, разве что вновь увидели медведя, медленно бредущего теперь прямо посреди улицы. И к одному из «гантраков» подъехал «джи-ваген», даже его отсюда хорошо разглядели.

— Рауль, пошли дальше, левее от дороги, кварталы с «односемейными» домами, видишь?

— Не слепой.

Рауль что бы ни говорил, но всегда звучал на удивление самодовольно. Или мне просто так кажется? А парень вроде нормальный, дружелюбный и готов работать.

— Кстати, так искали тех, кто выращивает дома дерьмо, — заговорил Шон. — Тоже с птичек с тепловизорами.

— Трава излучает? — удивился я.

— Деревня, — засмеялся он. — Никогда не выращивал?

— Даже не затягивался. Даже в Афгане.

— Ну ты даешь, — тут он уже поразился. — Для выращивания травы надо кучу ультрафиолета, кучу ламп, понимаешь? И от этих ламп много жара. Поэтому если кто-то не придумал эффективной системы отвода тепла, то его дом светится как маяк, один среди всех.

— Это доказательство?

— Ни в коем случае, но теперь ты знаешь куда глядеть.

Опять замолчали. Я двигал джойстик, перенаправляя камеру с одного квартала на другой. Обнаружили кучу бродячих собак, залегших на заднем дворе какого-то дома. Приблизили — точно, собаки. Потом маленькое мутное пятно попало в поле зрения. Оно холодное, очень холодное, на мониторе это место почти черным выглядит, как и подобает Тьме. И совершенно непрозрачное. Если так я сквозь него могу разглядеть асфальт, например, пусть и искаженно, то в тепловизор — ничего. Чернота.

Наш камуфляж, кстати, чем-то пропитан для размывания силуэта в термовидении. А вот бандиты были одеты кто во что, так что если увидим, то действительно увидим. Кстати, говорят, что оружие красить начали в светлые цвета еще и потому, что все черное хорошо излучает, в тепловизоре почти что светится. Надо учесть? Пожалуй. На будущее, есть же специальные краски.