ты знал, что это будет он, и никто другой!

но выглядел он не ковбоем из рекламы «Мальборо», а человеком с плаката: «Приезжайте в Моухей — и вот что с вами будет». Я не понимал, почему он еще держится на ногах. Кровь залила его с головы до ног, пропитанная ею джинсовая рубашка висела клочьями, а под подбородком покачивался отодранный лоскут кожи. Шею сбоку будто изгрыз бешеный пес, от ключицы на грудь сползала кривая рваная рана. Странно, что сонная артерия уцелела. Надо было Джейку лучше нацелиться…

Я с первой секунды понял, что Ларри пришлось бороться не с взбесившимся бультерьером. Айрис была права, шоколад не спасал от трансформации. Дождь заставил Джейка перекинуться, но выскочить из коттеджа, чего я так боялся, он не успел. Свежее мясо явилось само. Но если О'Доннел стоит здесь и еще жив, значит, победителем в схватке вышел все-таки он.

— Предатели, — каркнул Ларри.

Он вскинул левую руку, и огромные небесные часы замедлили ход. Я не успел заглянуть в ствол «браунинга», поэтому до сих пор не знаю, как выглядит смерть на таком близком расстоянии. Десятая доля секунды — и я потерял равновесие от сильного толчка,

тому, кто годами толкал валуны, ничего не стоит сбить с ног человека

услышав выстрел до того, как упал. Глаза выхватили из неожиданно сжавшегося мира яркую вспышку, дымок над стволом пистолета и Делберта, отлетающего с крыльца на дорожку спиной вперед. За долю мгновения вытолкнув меня из-под выстрела, мальчик сам оказался на моем месте и принял пулю, как последний урок от своего учителя.

Он упал навзничь, разметав руки, как брошенная тряпичная кукла, кровь хлынула по волосам, по лицу, растеклась по асфальту. И я заорал «нет» во всю силу легких. А «браунинг» выпал из руки О'Доннела, когда — в ту же безразмерную секунду — Ларри в свою очередь рухнул на пол. Назад и набок, полностью исчезнув из виду.

То ли мой крик раздробился, то ли кричали еще какие-то люди. Из потока воплей выкристаллизовалось слово «полиция», а я вскочил и кинулся к Делберту, приподнял его голову, пачкая руки в крови, — она лилась из раны над виском пульсирующими рваными толчками, — и выкрикивал его имя, пока не понял, что это бесполезно. Не знаю, сколько времени понадобилось, чтобы понять. Может, год. Может, меньше минуты.

Женский визг резал воздух, тяжело топали где-то за моей спиной мужские ботинки. А в голове у меня гремел набат, тяжелый и безнадежный похоронный звон. Я бросился в коттедж

надо успеть, пока не явилась полиция, надо увидеть, как выглядит Джейк!

и перепрыгнул через О'Доннела, чтобы в спальне снова упасть на колени перед окровавленным телом. В несчитанных парсеках от этого места сотни планет сошли с орбит и взорвались, лишившись своего создателя, черные дыры расползлись по Вселенной и вечное безмолвие космоса раскололось отчаянным воплем, вырвавшимся из моего рта. Мертвый Джейк застыл на полу в неестественной позе; его рубашка была не только пропитана кровью, но и обожжена порохом: Ларри стрелял с очень близкого расстояния. «Не просто близкого — он прижимал ствол к телу Джейка, — сообразил я, — поэтому выстрелов и не услышали снаружи. А Джейк зубами и ногтями рвал его тело, используя всю свою нечеловеческую силу, чтобы добыть кусок свежего мяса».

И сделал бы то же самое, окажись с ним рядом ты, а не О'Доннел.

«Нет, — одернул я себя. — Джейк просто впал в шок и защищался как мог. Ничего больше люди о нем не узнают».

Последствия мутации еще были видны: слишком крупные зубы, неправильная форма мышц, потемневшая кожа, отвисающая на затылке. Но я надеялся, что к появлению полиции они исчезнут. Джейк начал перекидываться в агонии, но мертвым он выглядел как обычный человек. Значит, надо задержать полицейских снаружи. Дать телу Джейка время для последней трансформации.

— Я помогу тебе, — шепнул я.

Пожал мертвую руку, поднялся и пошел к выходу, двигаясь, как зомби, когда вдруг услышал: «Уолт…» — и от этого шепота вздрогнул, как от удара кнутом. Померещилось, не иначе. Этот гад не может быть живым! Его место в аду, в самом центре вечного пламени. Но что бы я ни думал, я уже шел к О'Доннелу. И едва присел возле него, голубые глаза открылись.

— Риденс, — еле слышно выдохнул он. — Риденс должен был… давно сдохнуть. Я… подумал, здесь только ты и мальчишка. Почему он не сдох?

Я смотрел ему в лицо и боролся с ярым желанием голыми руками разорвать эту физиономию на части. Если бы Делберт не просил не убивать…

— Хочешь ответ на самый идиотский вопрос? — произнес я тоже шепотом. Шепот получился сдавленным, в горле орудовала огромная жесткая щетка, перекрывая вход воздуху. — О'кей, получишь. Это я помог ему продержаться. И сегодня днем вытравил весь мох с ваших камней, так что, хотя ты и добрался до Джейка, Моухей ты этим не спас. Все кончено. Твоей семье каюк.

В его глазах над болью и предсмертной слабостью взметнулся ужас, но ненависть и жажда мести оказались еще сильнее.

— А твое… твоего мальчишку… я убил.

— Нет.

Я не знал, говорю правду или вру. Но не мог допустить, чтобы этот предатель рода человеческого в самую последнюю минуту возомнил себя победителем. Кровь толчками вытекала из его располосованной шеи, лилась по груди. В его теле было чересчур много крови. Но еще больше силы воли, мобилизовавшей все резервы организма для последнего разговора.

— Почему? — еще раз выдавил из себя Ларри. Умирая, он, как за соломинку, держался за «идиотский» вопрос. — Почему ты взбунтовался, Уолт? Все могло быть иначе. Мы все могли жить…

Его глаза заволакивало пеленой агонии, но я знал, что он меня услышит.

— Нет, — выпалил в искаженное лицо. — Не могли. Потому что тем, кто хочет жить, никогда, слышишь, ублюдок, никогда не стоит связываться с писателем, чью пишущую машинку они бросили на свалку!

В моей голове грохотал миллион машинок, выщелкивая истории жизни: мою и моих друзей. А во дворе мотеля стихли сирены подъехавших машин, и я бросился туда. К оранжевому фонарю фургона «Скорой помощи» и двуцветным вспышкам полицейских маячков, навстречу озабоченным лицам под форменными фуражками. Мне удалось задержать их минут на пять. Парамедики кинулись к Делберту, а я, застряв на пороге коттеджа, истерично пояснял полицейским, как столкнулся с убийцей лоб в лоб, спасся от пули благодаря мальчику и нашел своего друга застреленным. Тараторил, размахивал руками и надеялся, что мертвое тело проходит трансформацию так же быстро, как и живое. Наконец какой-то коп взял меня за локоть и отвел в сторону, открыв остальным свободный вход. Толпа постояльцев испуганно смотрела на нас. Подкатили еще две машины с полицейскими эмблемами и темный «Седан» с мужчинами в штатской одежде. Люди заполнили пространство, мелькали со всех сторон… Люди со всех сторон. То, чего я хотел.

— Вы в порядке, сэр? — повторял парень в форме. У него были светлые, как у Ларри,

у покойного Ларри, он уже умер, правда? Сколько бы в нем ни было крови, она должна кончиться.