Центурион с десятником скрылись во мраке, а нам не осталось ничего более, как послушно следовать за ними. С порога в ноздри ударил запах благовоний, ладана и свечной гари. Но против ожиданий воздух оказался свеж и чист, а щеки овеял прохладный сквозняк. В храме царила тишина… напряженная, возвышенная… и совершенно естественная. Длинный коридор, голые стены без всяческих украшений, череда безликих дверей… Странно. Казалось бы, лучший храм империи должен блистать роскошью, быть более пышным. Но вскоре до меня дошло — идем через внутренние покои. В первой половине храма пускаем пыль в глаза верующим, во второй — своим же, но из других Орденов: мол, на самом деле нам злато по фигу, мы о духовном печемся.

Топали долго. Поднимались по лестницам, петляли по погруженным в темноту коридорам и коридорчикам, пересекали обширные приемные и молельни. Повсюду царили мрак и гробовая тишина. Но однажды прошли мимо полуоткрытой двери, озаренной тусклыми алыми отблесками. Из щели явственно тянуло теплом, запахами гари и пыли, слышались голоса и шорох бумаг. Изредка навстречу попадались монахи с кипами свитков в руках, пугливо жались к стенам, спешили убежать. Бледные и усталые, с красными глазами — истинно канцелярские крысы.

В воображении проявился слепок планировки, красная точка выделила дверь как вход в канцелярию, а за нею — архив. Я поколебался, чуть замедлился… но сразу выровнял шаг. Рано. Если начну действовать сейчас, поднимется тревога. Переполох все равно возникнет, но мне нужно немного времени. Совсем чуточку, чтобы отдать долг Эр-Илиану…

И снова коридоры, переходы, лестницы. В какой-то момент начало казаться, что спускаемся под землю. Двери практически исчезли, стены стали мокрыми от влаги, а потолки стремительно приблизились к нашим макушкам. Воздух сделался влажным, слух ловил частый стук капель и журчание. Редкие факелы больше чадили, чем освещали… и опять-таки многие гасли при нашем приближении, что вызвало недоумение центуриона и нездоровое волнение воинов. Но и в темноте по обе стороны прохода виднелись длинные стеллажи, ряды бочек, мешков, ящиков.

Разум озарило воспоминанием — уже видел такие! С месяц назад, в первом тренировочном лагере, когда тайком лазил по казармам. В тот момент ничего не почуял, да и каратель перепутал карты. Но здесь… видимо, служители не считали нужным скрываться в главной цитадели Ордена. От ящиков явственно тянуло магией, и магией ни разу не светлой: волны гнили, дикие, протяжные голоса на грани сознания, сгущенные гнев и страх.

И раньше чем я сумел сдержаться, включилось Истинное Зрение. Мир обрел сероватые тона, превратился в росчерки прямых линий, угольный эскиз. А вот ящики явились сгустками первородной Тьмы, бессмысленной и кровожадной. Голоса в разуме окрепли, возникло ощущение прикосновения гадкой, осклизлой лапки. И тут до меня дошло: не ящики… гробы! Внутри же спали люди. Порой я различал бледные, умиротворенные лица, тела в знакомой броне «черных легионеров». Плоть оплетала тонкая паутина, прошивала людей насквозь. Пульсировала и разрасталась…

До боли закусив губу, заставил себя идти дальше. Но то и дело косил глазом, мысленно ругался… Воины спали беспробудным сном, а в это время их тела и души претерпевали метаморфозы. Плоть плавилась, мышцы и кости чуть менялись, внутренние органы медленно перемещались… Так вот что за присяга ждала и нас! Умно и дерзко. Вселение демона в человека чревато разрушением тела. Но тут вливают иномирные сущности по капельке, постепенно. И в итоге получается некий симбионт потусторонней твари и человека. Быстрый и сильный, умный, устойчивый к магии… и главное — покорный воле хозяина. Еще не Безликие, но уже и не люди. Ай да Терн, ай да выдумщик!

Подвалы с гробами вскоре остались за спиной, нас опять повели наверх. Стало гораздо суше, светлее и чище. Появились первые намеки на жилую обстановку: плотные шторы на окнах, украшения на некоторых дверях, больше факелов, ковровые дорожки. Но людей почти нет. То ли спят, то ли работают в кельях. Несколько нарядов воинов не в счет, стражники вообще лишь для декораций…

Впереди забрезжил тусклый огонек. Поначалу подумалось, что очередной факел, но вскоре мы вошли в обширный зал… то, что обширный, я понял лишь по бликам на далеких колоннах да по характерному эху. В невероятной дали, окруженный плотной тьмой, обретался одинокий служитель. Стоял на коленях перед грубоватой статуей Алара, беззвучно шевелил губами. Единственная свеча озаряла усталое, морщинистое лицо, жидкие седые космы и роскошный белоснежный балахон… Днем грешим, ночью просим прощения, потом опять грешим и снова просим. Даже если младенцев сотнями резал, бозенька простит, ты же раскаялся. Главное — лбом удариться крепше, шепнуть жарче…

Зал прошли на цыпочках, чтобы не мешать благочестивому. В следующем, заставленном кадками с разнообразными деревцами и цветочками, центурион заметил удивление на лицах легионеров, добродушно пояснил:

— Травки растят редкие. Для зелий, отваров…

— Ясно, — пробормотал десятник. — Долго еще?

— Почти пришли, — заверил командир стражников, ткнул пальцем в ближайший коридор. — Сейчас пройдете ментальную проверку, потом разведу по постам.

— Ментальную?

— Мысли читать будут, — важно пояснил центурион. — Чтобы скрытых шпионов выявить, магию обнаружить… Да вы не волнуйтесь, ребята, дело обычное. Безликий ручки возложит, пропустит дальше.

— А если шпион? — не выдержал один из бойцов.

— В расход, — отрубил гвардеец. Заметил чуть побледневшие лица, ехидно хмыкнул: — Расслабьтесь. Процедура обычная, для порядка. Или среди вас шпион есть?..

— Нет-нет, — торопливо заверил десятник. — Мы ж всей душой за Скифр…

— Вот и нечего страшиться.

Воины помялись, но послушно затопали вслед за провожатым. И я в том числе. Но внутренне напрягся — вот и первая неожиданность, Эр-Илиан о подобном не упоминал. Вроде мелочь, но ментальное сканирование мне не пройти. Мысли, может, и скрою, но вот магию — вряд ли. Мельчайшее возмущение ауры — и каратель начнет действовать.

Сердце заколотилось как шаманский бубен — глухо и часто. Я чуть повернул голову, оценил расстояние до шеи ближайшего товарища. Далеко и неудобно. Позади еще двое, да и воины не последние. Срублю, но шум услышат передние. Против неполного десятка не выстоять, а всплеск Силы сразу предупредит Безликого…

Пока я размышлял, центурион распахнул одну из дверей. В коридор хлынуло желтоватое свечное сияние, в воздухе растекся странный едкий запах… так пахнет от лекарей: кровью, горькими лекарствами и смертью. Воины нервно помялись, начали заходить. Меня буквально впихнули внутрь, заставили протиснуться ближе к середине комнаты.

Помещение небольшое, узкое и полутемное. Определенно келья, но без какой-либо мебели. Лишь у противоположной стены небольшой столик, узкая скамья. Стены голые, не считая пары-тройки медных подсвечников. А на скамье… да, каратель. Внешне — человек, с ног до головы закутанный в белоснежный балахон. Лицо скрывали капюшон и повязка, только глаза ясно и страшно поблескивали в тени. Одежды переливались на свету перламутром, вокруг фигуры танцевала почти невидимая дымка — силой накачан под завязку.