Теперь, когда он обрел настоящую любовь, ему было даже дико, что он так долго терпел эту негодяйку — мелочную, хитрую, вероломную. Подлость написана у нее на лице. Ей неведомо чувство сострадания и любви. Адам не сомневался в природе ее отношений с Недом Сторхэмом: попользуется и отшвырнет, предав самым низким образом. Нед и Изольда так откровенно алчны, что их совместные комбинации обречены на провал именно из-за того, что они не способны хоть как-то маскировать свою нетерпеливую жадность.

— Да и кто поверит хоть одному слову Неда Сторхэма, — вдруг встряла в разговор Генриетта. — Он возмутительный, невоспитанный хам и грубиян. Тетушка не пустит такого на порог своего дома!

— Прелестно! — издевательским тоном воскликнула Изольда. — Наша очаровательная Генриетта, словно львица, бросилась защищать доблестного Адама. Еще одна сердечная победа, господин граф? — В ее голосе чувствовалась нескрываемая злоба.

— Полагаю, Генриетта права, — поспешно вмешалась Молли Фиск, чтобы сгладить неловкие слова Изольды, которые можно было принять и за открытое оскорбление племянницы. — Я сказала Гарольду, что не следует приглашать Неда Сторхэма в наш дом, коль скоро он распространяет такие порочащие слухи о нашем друге Адаме Серре. То, что у Неда счет в банке Гарольда, не дает ему права беспрепятственно гостить в нашем доме и поносить дорогих нам людей. Этот тип вульгарен. Таким не место в приличном обществе.

Генриетта победно улыбнулась, смерив Изольду презрительным взглядом.

— Не спорю, его манеры изысканными не назовешь, — кивнула Изольда. — Однако в этом крае утонченных людей раз два и обчелся. Приходится общаться с теми, кто есть в наличии. Если брезговать и тем, и другим, и третьим — кто останется? Ведь Генриетте надо выходить в свет.

Она не стала дольше распространяться на эту тему, но было ясно: графиня намекает на то, что Генриетта — дочь американского нувориша, а сама она — потомок старинного аристократического рода.

— Свет не сошелся клином на Хелене, — гордо вскинув голову, заявила Генриетта. — Я еду в Лондон. Там достаточно благовоспитанной публики. Мне только что исполнилось восемнадцать.

Девушка подразумевала, что у нее достаточно шансов иметь успех в высшем обществе. Восемнадцать лет и капиталы отца гарантируют это. А нуворишем она своего папеньку считать не могла: когда она родилась, он уже был богатым, то есть он был богатым с незапамятных времен.

Адам про себя усмехнулся, довольный тем, как девушка защищается. Изольде-то двадцать семь, для восемнадцатилетней это все равно что старуха. А с учетом того, что Генриетта призналась ему как-то в своей тяге к мужчинам «постарше», племянница Молли Фиск непременно будет иметь успех в лондонском высшем свете.

— Ах, каким светлым местом кажется наш мир в восемнадцать лет, — вздохнула Молли Фиск. Она желала увести разговор подальше от опасных тем: в воздухе чувствовалось приближение грозы. Изольда в новой роли отвергнутой жены подействовала на мягкое сердце Молли Фиск. Но теперь она своими дерзостями и злобой возвращала воспоминания о том, как тягостен был брак Адама — и по вине именно Изольды. — Я думаю, каждая из нас вспоминает благословенные деньки своей юности.

— Да, это были воистину благословенные деньки, — сказала Изольда, поворачиваясь к Адаму, — потому что я еще не встретила тебя.

Подобное замечание не нуждалось в комментарии. Адам счел за лучшее промолчать.

— Во Францию я впервые попал достаточно поздно, — сказал он, избирая нейтральный ответ. — Мне было гораздо больше, чем восемнадцать…

— Этим и объясняется то, что ты такой интересный дикарь, — перебила его Изольда со сладенькой улыбкой.

— Какая же часть моего дикарства кажется вам особенно интересной, мадам? — наконец вспылил Адам. Он допил свой бурбон, поставил стакан на стол и обратился к хозяйке: — Я прошу извинить меня, Молли, но не оставите ли вы нас с женой на некоторое время наедине? Нам предстоит деловой разговор, а время у меня ограничено.

Молли встала, метнула многозначительный взгляд на племянницу и сказала:

— О да, конечно… я понимаю. Идем, Генриетта.

Через несколько секунд Адам остался наедине с супругой. Второй раз на протяжении месяца.

Теперь ему не нужно было скрывать своей гнев. Кулаки графа сжимались, в глазах сверкала ярость.

— Да ты никак застрелить меня намерен? — насмешливо спросила Изольда, со спокойной ненавистью глядя ему прямо в глаза.

— Мелькнула такая мысль, — признался Адам. — Многие из моих друзей полагают, что это самый простой выход.

— И прежде всего Джеймс. Мерзкий тип. А ты, разумеется, стрелять не станешь. Ты у нас нравственное существо.

— Из нас двоих хоть кто-то должен помнить о нравственности.

— Фи, мещанские добродетели меня никогда не привлекали!

— Семейство Серр выше твоего, Изольда. А «мещанскими добродетелями» мы, однако, никогда не пренебрегали. Но не будем вдаваться в философские материи. Я приехал для того, чтобы сказать: убирайся вон из Монтаны и никогда больше не возвращайся сюда.

— Размечтался! Я твоя законная жена, Адам, и в качестве таковой могу быть рядом с тобой. Не думай, что тебе удастся в два счета избавиться от меня. Я предприняла изнуряющее путешествие по жаре и пыли не для того, чтобы тут же вернуться назад. Кстати, на прошлой неделе я была на ранчо и взяла кое-что из своих вещей. Похоже, ты там давненько не бывал. Миссис Маклеод, как обычно, встретила меня в штыки.

— Она отлично понимает, какая ты дрянь, — процедил Адам. — Удивляюсь, что тебя вообще пустили на порог!

— Я сказала, что заглянула только на несколько часов.

— Ты и в Хелене недолго пробудешь, — решительно заявил Адам. — Я хочу, чтобы ты вернулась в Европу.

— Экий властный стал!.. Боюсь, я не смогу подстраиваться под твои желания. У меня другие планы.

— Нед Сторхэм тебе не поможет.

— Ну, мы еще посмотрим.

— Он будет мертв через несколько дней.

— Или ты.

— Не рассчитывай на это.

— А я как раз рассчитываю.

Адам вздохнул. Препираться глупо. Все эти перепалки ему были знакомы по прошлому. Не разговоры говорить он приехал…

— Как угодно. Я не намерен тратить время на словесные баталии. Вот что, слушай внимательно. Это мое последнее слово. Или ты завтра сама будешь на платформе и сядешь в поезд до Солт-Лейк-Сити, или я лично позабочусь, чтобы ты завтра уехала отсюда.

Изольда криво усмехнулась и, глядя ему в глаза, сказала:

— Не пытайся запугать меня. Не выйдет!

— Ты не боялась меня потому, что раньше я действовал в рамках приличий. Теперь шутки в сторону. Я совершенно серьезен. Советую и тебе отнестись к ситуации так же.

— Ты что, даже не предложишь мне еще денег, чтобы я оставила в покое тебя и твою новую пассию?