– Есть подтверждение! – На расшифровку принятого сообщения и подготовку ответа в Норфолке ушло семьдесят восемь секунд. – Начинаю расшифровку.

Капитан прошел к одному из компьютеров, на котором должен был появиться расшифрованный текст. Привычно прикрыл компьютер от посторонних глаз – хотя обмен шел не только шифрованный, но и с использованием условных слов-символов. Если бы кто-то и увидел ответ – все равно, кроме капитана, никто не знал, что «Солнечный удар», например, есть сигнал к продолжению операции.

– Погружение, глубина сто футов! – приказал Сойстер после того, как на экране появилось расшифрованное сообщение. Ударил по клавише «delete» на клавиатуре, стирая его…

– Есть погружение, глубина сто футов! Приступить к заполнению балластных цистерн! Выровнять дифферент! – Офицеры в рубке подводной лодки привычно выполняли свою работу

– Первого ко мне!

Первым называли командира усиленной роты спецназа ВМФ, находившейся на корабле. Сейчас это был первый лейтенант Тимоти Ф. Лири…

Первый лейтенант появился в рубке почти сразу после вызова, дошел меньше чем за две минуты. «Интересно, где он ошивался?» – мелькнуло в голове капитана.

– Получено подтверждение. «Солнечный удар», – коротко сказал капитан.

– Великолепно, – белоснежно (у боевых пловцов всегда были великолепные зубы), на тридцать два зуба улыбнулся первый лейтенант Лири, – мои люди готовы начинать.

– Тогда давайте согласуем время. Я приказал опуститься на глубину сто футов. Нормально?

– Великолепно, сэр. Наша рабочая глубина, может, чуть пониже.

– Сколько времени вам потребуется, чтобы выйти на поверхность?

– Час, сэр.

– Достигнуть объекта?

– Три часа, сэр.

– Хорошо. Значит, через три часа я наношу удар, сначала пойдет вспышка, затем – и все остальное. Первым делом отрабатываю ваш объект, потом работаю по остальным намеченным целям. Советую не торопиться с проникновением на объект – иначе как раз попадете в мясорубку.

– Мясорубка – это наша специальность, сэр, – с напускной беззаботностью ответил Лири.

– Хорошо, хорошо. Но все же не подставляйте свои задницы. Мне не доставит удовольствия всю оставшуюся жизнь вспоминать, что я отправил в ад не только пару тысяч русских, но и несколько десятков североамериканских моряков. И учтите – внешний периметр охраны я смету с лица земли, но внутренний остается за вами!

– Это не проблема. Мы разберемся с ними, сэр.

День уходил, уступая место ночи.

Еще один день – летний, солнечный, жаркий – с гомоном туристов, с променадом, с разноязыким шумом базара подходил к концу. Туристы возвращались в свои гостиницы, весело делясь впечатлениями, торговцы довольно подсчитывали свой барыш, сидя за чашкой турецкого кофе, молодежь веселилась на дискотеках, открытых всю ночь. Шумные, запруженные машинами улицы с наступлением ночи превращались в пульсирующие ярко-желтым линии, пронизывающие город насквозь. Еще один день – мало кто знал, что этот день должен стать последним мирным днем этого города, что завтра город вспыхнет тысячами пожаров и гомон восточного базара сменится грохотом автоматных очередей, а из тех, кто сегодня жил, веселился, отдыхал, любил друг друга, ссорился и мирился, кто желал, чтобы лето было бесконечным, – не все доживут до утра. Город должны были казнить, подставить под удар палача, казнить без вины, по приговору, вынесенному за тысячу километров отсюда, в тихом неприметном кабинете безвестным аналитиком, просчитавшим, что удар по этому городу будет наиболее эффективен. Никто, случись кого спросить, не хотел умирать здесь, в этом средиземноморском раю, где даже время течет по-иному, оно именно течет, как сладкая патока. Но приговор был вынесен – и обжалованию он не подлежал…

Районная полицейская управа в Маазре располагалась на самой окраине города, примерно по центру квартала – свернул с восьмиполосного скоростняка Карниза Маазра, проехал примерно метров двести по темной узкой Бейт Юсеф – и вот она, местная полицейская управа. Мрачное приземистое трехэтажное здание, словно вырастающее из каменистой земли, оно было построено еще в начале сороковых, когда нередки были обстрелы полицейских управ даже из минометов. Вот и возводили крепости со стенами в три кирпича, совершенно нетипичные для этих жарких мест. Сейчас, конечно, необходимости в стенах такой толщины не было, и полицейские управы в центральных и припортовых районах уже давно обживали современные каркасные, недавно построенные здания – а на окраинах местные исправники вынуждены были умирать от жары в таких вот катакомбах…

Несмотря на окраину города – работы у местной полицейской управы было много. Дело в том, что через дорогу – парк, крупнейший в городе, а в парке чего только нет – две молодежные дискотеки и шикарный ресторан, а раз рядом с дискотекой есть парк – значит, найдется немало парочек, желающих расширить и углубить состоявшееся на танцплощадке знакомство. Найдутся и лихие люди, желающие ознакомиться с содержимым кошелька неосторожно заглянувшего в парк индивида. В общем – работы у местных исправников хватало…

Большой бело-синий внедорожник «Егерь», весь большой багажник которого был зарешечен мелкой решеткой, свернул с суматошного Карниза Маазра, покатился под горку, к полицейской управе по улице Бейт Юсеф, покатился почти бесшумно, крадучись, не включая ни фар, ни желто-синей крикливой мигалки над крыше.

– Шайтан! – ударил от переполнявших его чувств ладонями обеих рук по баранке молодой полицейский. – Клянусь Аллахом, сейчас я возьму дубину и пройдусь как следует по этой проклятой стоянке.

Вся улица перед полицейской управой и даже те места, где черным по белому было написано «только для машин полиции», были заставлены припаркованными на ночь машинами – почти вплотную. Жители этих мест так и норовили оставить машину поближе к полицейской управе, объяснение было простым – не угонят. Штрафы не помогали.

– Спокойно… – философски ответил сидевший рядом командир патрульной машины, кряжистый, усатый, пожилой, чем-то похожий на отставного казака исправник, – вон там место есть, кажется. Там и вставай.

– Шайтан их забери!

– Скоро, скоро… – туманно проговорил старший.

Машину младший припарковал там, где и было сказано, заглушил мотор. Старший тем временем вместе с еще двумя одетыми в полицейскую форму людьми открыл «загон».

– Руки за спину! Выходим!

– Пошел ты, мусор… – четко раздалось из «обезьянника», отсека для задержанных

– Чего… А ну-ка вышли из машины, руки за голову, построились у машины, мордами в борт! – Старший патруля многозначительно отстегнул клапан чехла перцового баллончика.

Желающих отведать перцового экстракта не оказалось, и скоро шесть здоровенных расхристанных лбов выстроились у машины. Все арабы…