Талиса охватил гнев, даже каменная твердость его исчезла. Он обернулся в седле и уздой резко остановил лошадь перед лошадью Калли, так что и та остановилась. Его лицо пылало.

– Ты что, пригласила меня на прогулку, когда вот-вот будет гроза, чтобы я тебе рассказывал о… том, что… – Он задохнулся от гнева.

– А, все понятно, – ядовито ответила Калли, понукая лошадь. – Ты знаешь еще меньше, чем я. Я так и думала, хотя в это трудно поверить, судя по тому, сколько там у тебя всяких разных женщин.

– Я-то все знаю! – закричал он, пуская лошадь рядом с ней. – Я знаю все, что надо. Но чтобы ты…

– Да-да? Так что же «чтобы я»?

Что его взбесило больше всего, так это то, что в ее голосе он слышал насмешку, как будто то, что она говорила, вовсе не было самой ужасной, самой непристойной, самой мерзкой вещью, говорить о которой… Но вдруг до него дошло, что она его дразнит. И тотчас он подумал, что ведь он отлично знает – у нее нет никого другого и что она, конечно же, думает о том, чтобы выйти замуж только за него, ни за кого больше. Тут его тон резко изменился. Он усмехнулся:

– Меня-то всему, что происходит между мужчиной и женщиной, научила леди Фрэнсис. Тебе не кажется – она красавица?

С чувством удовлетворения он наблюдал, как теперь, в свою очередь, от гнева покраснела Калли. И, прежде, чем он смог ее остановить, она вонзила каблуки в бока лошади и сломя голову понеслась куда-то не разбирая дороги. Он вообще-то проследил, чтобы ей дали самую смирную лошадь в конюшнях – животное, на котором могли кататься даже дети. Сам он взял огромного черного жеребца, на котором лорд Джон запрещал ездить всем, но в этот раз он ослушался, потому что ему хотелось произвести на Калли впечатление. Если это, конечно, было возможно.

Как раз в тот момент, когда лошадь Калли понеслась вперед, в небе сверкнула молния, прогрохотал удар грома, и начался дождь. Даже ужасный жеребец Талиса испугался грома, и несколько минут молодой человек не мог заставить его сдвинуться с места. Наконец ему удалось справиться с животным и поскакать вслед за Калли.

Когда он ее нашел, его охватил ужас, потому что первой его мыслью было: она умерла. Девушка безжизненно лежала под деревом, где пока еще было сухо из-за очень густых ветвей. В эту минуту она показалась Талису ангелом, упавшим с небес – шляпа с нее слетела, и волосы рассыпались вокруг ее тела божественным облаком. Ее плащ распахнулся, а платье порвалось на плече, обнажив нежную белую кожу и прекрасный, совершенный силуэт одной груди. За этот год исчезла наконец ее угловатость, уступив место совершенным женственным формам. Кипп сидел рядом с ее лицом, и во взгляде, которым он смотрел на Талиса, почудилась мольба о помощи.

Талис на скаку спрыгнул с лошади.

– Калли! – Он подбежал к ней и обнял ее. – Калли, любимая. Ну, очнись, скажи мне что-нибудь. Калли, я умру, если с тобой что-нибудь случилось. Калли, моя милая, ну пожалуйста!

Он так крепко прижимался лицом к ее плечу, что едва услышал, как она слабо застонала. Поняв, что она жива, его глаза наполнились слезами.

Он отодвинул ее от себя и посмотрел девушке в лицо.

– Калли. – Все, что он смог прошептать, потом принялся целовать ее щеки, лоб и волосы, благодаря Бога за то, что она осталась жива.

– Я ушиблась, – едва слышно прошептала она.

– Ушиблась? Сейчас я посажу тебя на лошадь и быстро отвезу домой. Я найду тебе самого лучшего врача!

– Нога… нога, в лодыжке. Она, кажется, сломана. Как она болит! Нет, я не смогу сидеть.

– Моя лошадь… – Он начал было говорить, что он отвезет ее на своей лошади, но, оглянувшись, понял, что своенравное животное куда-то ускакало. Впрочем, смирная лошадь Калли, которая обучена стоять, наверняка где-то рядом.

– Где твоя лошадь?

– Откуда же мне знать, где моя лошадь? – простонала она.

Талис все еще ее обнимал, но оглядывался вокруг, хмурясь в недоумении. Это было очень странно! Он сам выбрал для Калли самую смирную лошадь. Она была предана людям и никогда бы не бросила всадника, который с нее упал, в беспомощном состоянии. Напротив, один конюх из стойла шутил, что она как начнет ходить за человеком, так от нее вообще не отвяжешься. Так куда же она делась?

– Нога, моя нога! – стонала Калли. – Как мне больно! И больно бок, и голову тоже.

Дождь лил все сильнее, холодные струи воды уже давно лились через крону дерева. Начался град. Кипп, взвизгнув, когда одна градина попала ему в глаз, быстренько скрылся в надежном убежище – у Калли за пазухой. Талис думал только о том, как бы поскорее добраться домой. Нужно во что бы то ни стало найти хотя бы одно из этих проклятых животных и как можно быстрее отвезти Калли туда, где она будет в безопасности.

Он очень осторожно уложил Калли обратно на землю и стал подниматься, чтобы разыскать лошадь. Она приподнялась на локте.

– Тебя что, больше интересует лошадь, чем я?

– Да нет, – ответил он. – Нужно найти лошадь, чтобы как можно быстрее скакать в Хедли Холл.

– Ты даже не посмотришь, что у меня с ногой? – И она снова упала назад, грохнувшись о землю, как будто лишилась чувств.

В тот же момент Талис опять был рядом с ней. Наверное, все-таки лучше всего в любом случае будет найти лошадь и быстрее ехать домой, чтобы ногу Калли осматривал тот, кто сведущ в костоправстве более, нежели Талис.

– Ох, Талис, как же мне больно – прошептала она, бессильно повиснув у него в руках. Несчастная. Беспомощная. Абсолютно зависимая от него.

Все еще обнимая ее, он попытался взглянуть на ее ногу, Калли была поменьше ростом, чем другие девушки, так что, по сравнению с Талисом, она была совсем крошечной, но и в этом случае непросто было одновременно обнимать ее и пытаться достать до ее ноги у лодыжки Чтобы увидеть, какая у нее рана, он потянул подол ее платья наверх, до колена.

Но, как ни странно, вокруг сустава не было ни малейшей припухлости.

Пристально рассматривая ее ногу, пытаясь понять, где же ей больно, Талис в то же время думал, как же это он до сих пор не замечал, какие тонкие у Калли лодыжки и как они плавно переходят в икры ног На ней были очень тонкие, почти прозрачные чулки, которые облегали ее ноги, как кожа.

– Нога, – продолжала шептать Калли. – Выше, выше Нога очень болит. Кровь течет, наверное.

Он поднял ее юбку еще выше. Его рука дрожала. Интересно, когда же это она начала носить нижнее белье? Если бы они сейчас были на ферме и он бы увидел ее в таких прозрачных чулках, он бы ее поднял на смех. Если в них полазить по деревьям и кустам хотя бы один день, от них ничего не останется.

Но сейчас ему казалось, что он никогда не видел ничего более соблазнительного, как эти бледно-розовые чулки, которые плотно облегали стройные ноги Калли. Он медленно, продолжая держать ее за плечи левой рукой, правой еще немного приподнял подол платья. Он уже не думал о ее ране…