В андских странах, прежде всего в Перу и Боливии, доклад комиссии ООН оценили как необъективный, с «сильнейшим креном в сторону колониализма, как покушающийся на базовые принципы бытия коренных народов Южной Америки и ведущий к уничтожению значительной части индейского культурного наследия». Эво Моралес направил соответствующее письмо Генеральному секретарю ООН. В марте 2009 года Моралес во главе делегации «кокалерос» прилетел в Вену на заседание комиссии ООН и, выступая с докладом, демонстративно пожевал лист коки. «Это не кокаин, это лекарство для народа. Недопустимо, чтобы лист коки был в списке запрещённых препаратов. В своём естественном виде он не вредит здоровью человека», — заявил Моралес и призвал к пересмотру международного законодательства, предусматривающего наказание за выращивание коки. Боливия добилась того, что комиссия ООН согласилась с её точкой зрения и в январе 2013 года после международных консультаций сняла с жителей Боливии запрет жевать листья коки (правда, только на 25 лет).

Нужно отметить, что сейчас в Боливии, как и в соседних с ней странах, проводится большая работа по бытовому и продовольственному использованию коки. Карамель, витаминизированная добавка в муку, тонизирующий чай, зубная паста — всё это варианты применения листьев коки. А жевать их в андских странах будут и впредь, несмотря на все «рекомендации», «дружеские советы» и зуботычины от различных международных комиссий. Традиции есть традиции.

Американский посол Филипп Голдберг не раз получал предупреждения боливийского правительства о недопустимости враждебных действий. Когда терпение Моралеса иссякло, был объявлен персоной non grata и сам Голдберг, а потом, поочерёдно, выдворены из страны самые активные сотрудники ЦРУ и ДЕА. Были предприняты шаги против некоторых боливийцев — установленных агентов американских спецслужб. Президент Моралес, уверенный в том, что полиция и армия «кишат агентами ЦРУ», взял под личный контроль силовые структуры. Были отправлены в отставку полицейские чины и военные, «засветившиеся» тесными связями с американцами. Прекращена практика отправки военнослужащих на подготовку в «Школу Америк»(В настоящее время «Школа Америк» находится в Форт-Беннинг, штат Джорджия (США).), как и вся программа военного сотрудничества с Соединёнными Штатами. 1 мая 2013 года Эво Моралес объявил о прекращении деятельности в Боливии Агентства по международному развитию (USAID). Эта мера была вызвана тем, что работающие в Боливии американцы вмешивались в работу крестьянских профсоюзов и других социальных организаций, настраивая их против правительства.

Не последовал Моралес «рекомендациям» Вашингтона «не дружить» с Каракасом и Гаваной. На церемонии, посвящённой успешному завершению кампании по борьбе с неграмотностью в департаменте Оруро, в которой принимали участие венесуэльские и кубинские добровольцы, Моралес чётко обозначил своё отношение к Фиделю Кастро и Уго Чавесу: «Эти президенты, эти команданте, и в самом деле являются командующими освободительными силами всей Америки и, мы надеемся, — всего мира».

Противники новой власти пытаются скомпрометировать то позитивное, что предпринимает в стране президент-индеец. Однако трёхцветная лента на груди Эво подтверждает: коренные народы не стёрты со страниц истории, они вернулись, и вернулись с самыми серьёзными намерениями.

Своеобразным итогом работы подлинно национального правительства Боливии стал «Манифест Острова Солнца», с которым Эво Моралес выступил в конце 2012 года. Исходя из опыта своей страны, Моралес сформулировал основные принципы построения нового общества(См.: Боливия предлагает стратегию освобождения от неолиберализма, или Манифест Острова Солнца, http://tiwv.com/leer.phtml?id=69821).

По словам хорошо знающих его людей, Эво Моралес никогда не сдаёт своих принципиальных позиций и равнодушен к благам обеспеченной жизни, то есть к великому горю своих врагов — «непроницаем для коррупции».

На своём высоком посту Моралес работает на износ, очень мобилен и всегда находится в центре событий, «на виду», чем очень напоминает Уго Чавеса. В пять утра Моралес уже на ногах. В шесть — проводит ежедневные заседания Совета министров. Телохранители президента не выдерживают интенсивного графика его работы, увольняются после нескольких месяцев службы. Моралес не отказался от своих «допрезидентских» привычек: по-прежнему предпочитает простую народную еду, не изменил своему стилю в одежде — свитерам и курткам. Правда, сейчас они элегантнее, чем во времена его профсоюзной и партийной деятельности.

При всей загруженности делами Эво находит время в выходные дни выйти на футбольное поле! Неисправимый популист! Трудно представить, чтобы президенты — предшественники Моралеса — Гонсало де Лосада, Карлос Меса и другие — до седьмого пота гоняли мяч в каком-либо дружеском турнире. Вот это их и раздражает. Эво играет с энтузиазмом, не жалея ни себя, ни соперников. Во время одного из матчей президенту сломали нос. Последующую операцию недобросовестные журналисты подали «пластикой в стиле Майкла Джексона» — якобы Моралес «подправил свой чересчур индейский нос».

Колоритная фигура первого президента-индейца — заманчивый объект для всех пишущих о Латинской Америке. Поэтому многие позавидовали известной мексиканской писательнице Елене Понятовской, которую журналистские дороги свели с бывшей подругой Эво Моралеса. Она-то и приоткрыла завесу таинственности над личной жизнью Эво.

Невысокая и худенькая Мария Луиса Ресендис Уртадо — президент Союза индейских и крестьянских женщин штата Керетаро в Мексике. Эво и Мария познакомились в 1991 году в Гватемале, куда приехали на Международный конгресс, посвящённый пятисотлетию индейского сопротивления.

Симпатичный индеец из Боливии рассказывал на форуме о проблемах крестьян-кокалерос, о том, что кока для боливийцев — то же, что маис для мексиканцев, и что зловещее ЦРУ хочет уничтожить плантации этой традиционной для аймара и кечуа культуры.

Когда форум завершился, Эво и Мария, прощаясь, обменялись адресами. Так началась многолетняя переписка. Эво становился всё более заметным индейским активистом, его приглашали во многие страны, и он отовсюду писал Марии. А она с того памятного 1991 года стала носить в сумке его фотографию. В 1993 году Эво прилетел в Мексику. Они встретились и были в те дни, как вспоминает Мария, невероятно счастливы.

Эво не раз звал Марию в Боливию, но она не решалась покинуть родину. Их переписка, разговоры по телефону продолжались до самого избрания Эво Моралеса президентом страны. Потом всё кончилось. Ни писем, ни звонков.

Они так и не обзавелись семьями(В последнее время Эво Моралес часто выезжает на международные форумы с дочерью Эвой Лис (р. 1994). Её мать — Франсиска Альварадо, журналистка. Моралес признал своё отцовство только в 2002 году после судебного разбирательства.). Накануне его избрания президентом поговаривали, что Моралес скоро женится, однако сам он отшутился: «Моя любовь — Боливия!» Полной противоположностью «необразованному индейцу» Моралесу можно считать президента Эквадора Рафаэля Корреа — экономиста-профессионала международного класса.

Эквадору долгое время не везло на правителей. Специфической особенностью политической жизни страны была президентская чехарда. Даже по латиноамериканским понятиям шесть эпизодов такого рода за период с 1997 по 2006 год — явный перебор. С инаугурацией каждого из президентов у эквадорцев пробуждалась надежда на лучшее будущее, реформирование страны на основах социальной справедливости и реальной демократии. Однако иллюзии быстро проходили. Эксцентричный Абдала Букарам был отстранён «за умственную неспособность к управлению». Хамиль Мауад, старавшийся не перечить Вашингтону, не оправдал народных чаяний и был свергнут при необычайно активном участии индейских организаций. Власть оказалась в руках «бананового короля» Альваро Нобоа, самого богатого человека в стране, который обещал эквадорцам золотые горы, но защищал интересы ТНК и свои собственные.