Повернув крышку на пол-оборота, Харп снял ее и кинул в ячейку для мусора. Под крышкой оказалась плотная пластиковая мембрана с сетчатой структурой поверхности. Осторожно приложив мембрану к ране, Харп надавил большим пальцем кнопку на противоположном конце дозатора. Он не знал, что должно произойти после этого, но то, что он совершенно ничего не почувствовал, удивило его больше всего.

Посмотрев на удивленное лицо Харпа, незнакомец усмехнулся.

– Все, – сказал он. – Можешь выкинуть дозатор, он уже сделал свое дело.

Харп кинул пластиковый цилиндр в ячейку для мусора, и тут же обе ячейки закрылись. На гладкой поверхности колонны не осталось никаких отметок, по которым можно было бы догадаться, что в ней находятся тайники.

– И что теперь? – спросил Харп, все еще держа край рубашки поднятым вверх.

– Ничего, – чуть шевельнув левым плечом, ответил незнакомец. – Можешь заправить рубашку.

Харп по привычке осторожно начал заправлять рубашку в штаны. Приятным удивлением для него стало то, что касание материи к ране не причиняло ему боли. Приведя одежду в порядок, он подумал и снял доху, в которой ему уже становилось жарко. Аккуратно сложив ее, он положил доху на пол у подножия колонны с тайниками.

– Ты не хочешь ничего узнать о способе лечения, который я использовал? – спросил незнакомец.

– Нет, – ответил Харп. – Я все равно ничего в этом не понимаю.

– Напрасно ты так думаешь, – усмехнулся таинственный собеседник Харпа. – Ты можешь понять многое, поскольку твои способности многократно превышают способности рядового человека. Только большинство из них пока еще дремлет в тебе.

– Похоже, ты знаешь обо мне больше, чем я сам. – Харп выдавил ответную усмешку.

– Конечно. – Незнакомец с гордым видом сложил руки на груди. – Ведь это я тебя создал.

Не скрывая своего скептицизма, Харп недоверчивым взглядом окинул неказистую фигуру своего собеседника с головы до пят.

– Ты хочешь сказать, что ты и есть Сущий?

– Так называют меня те, кто находится снаружи. Хотя я сам в свое время придумал это имя, мне оно, признаться, не особо нравится.

– Как же мне тебя называть?

– Называй меня Игроком.

– У тебя нет настоящего имени?

– Мое имя ни о чем тебе не скажет. Называй меня Игроком.

– Как хочешь, – безразлично пожал плечами Харп. – Ты, как я понимаю, здесь за главного?

– Можно сказать и так, – усмехнулся Игрок. – Хотя существуют и другие Игроки.

– И много вас здесь? – как бы между прочим поинтересовался Харп.

Он не сомневался, что нашел именно то, что искал: выход. Но, как и следовало ожидать, он не оказался сразу же на свободе, а попал в своеобразный тамбур, отделяющий зону, где содержались люди, по тем или иным причинам изолированные от общества, от внешней среды. И, конечно же, он первым делом встретил здесь охранников. То, что человек, называвший себя Игроком, вел себя дружелюбно и даже оказал ему медицинскую помощь, ни на секунду не обмануло Харпа. Надзирателю просто стало скучно на своем посту, и, прежде чем снова отправить заключенного в зону, он решил поболтать с ним, кичась собственным превосходством. Что ж, Харпу это было только на руку. По ходу разговора можно попытаться выяснить, насколько велика охрана, какое оружие есть у надзирателей и где находится проход во внешний мир.

– Здесь только мы с тобой, – ответил на вопрос Харпа Игрок. – Другие Игроки не имеют права вмешиваться в то, что сейчас происходит между нами.

– А что между нами происходит? – насторожился Харп.

– Я бы назвал это обрядом посвящения, – улыбнулся Игрок. – Ты становишься моей главной фигурой, и по правилам игры я должен посвятить тебя в суть происходящего.

– Может, проще сразу же проводить меня к выходу? – предложил Харп.

– Тебе не терпится вернуться? – удивленно приподнял бровь Игрок.

– Мне не терпится выбраться отсюда, – ответил Харп. – Мне нужен выход, ведущий не в мир вечных снегов, а в противоположную сторону.

– Странно, мне казалось, ты понял.

– Что именно я должен был понять?

– То, что из мира вечных снегов не существует выхода.

– Расскажи об этом кому-нибудь другому, – криво усмехнулся Харп.

Он рассчитывал задеть самолюбие Игрока, чтобы хоть немного вывести его из состояния равновесия, но тот не обратил никакого внимания на язвительную реплику Харпа.

– Мне нет никакого смысла обманывать тебя. Если бы я хотел избежать этого разговора, то попросту не позволил бы тебе открыть дверь. Точно так же, как не позволил Кикулу войти сюда вместе с тобой.

На это Харпу нечего было возразить. Доводы Игрока звучали вполне убедительно. И тем не менее Харп постарался, чтобы скептическое выражение не исчезло с его лица.

– Каким же образом сюда попадают надзиратели? – спросил он.

– Надзиратели? – удивленно повторил Игрок.

Вначале он не понял, что речь идет именно о нем. Когда же Игрок сообразил, кого имеет в виду его собеседник, говоря о надзирателях, он разразился таким веселым смехом, какого Харпу давно уже не доводилось слышать.

– Да, я слышал, что среди людей бытует и такая версия, – сказал он, отсмеявшись. – Вроде как мир вечных снегов – это колония особо строгого режима, куда направляют неисправимых преступников, предварительно стерев из их памяти всю прошлую жизнь.

– А разве это не так?

– Чушь полнейшая! – с праведным негодованием взмахнул рукой Игрок, после чего с укоризной посмотрел на Харпа. – Признаться, я никак не ожидал, что эта версия покажется тебе соответствующей действительности.

– Что же происходит здесь на самом деле? Каким образом люди попадают в мир вечных снегов? Почему они не помнят ничего о том, что с ними было до этого?..

Игрок поднял руку, ставя преграду на пути бесконечной череды вопросов, которые готов был задать ему Харп.

– Давай обо всем по порядку, – сказал он. – Тебе, конечно же, знакома игра в шахматы.

Это был не вопрос, а утверждение. И все же Харп ненадолго задумался, прежде чем ответить. Слово, вначале показавшееся ему смутно знакомым, словно ключик открыло очередную потайную ячейку в его памяти, и он уверенно кивнул:

– Да.

– То, что происходит в мире вечных снегов, это тоже игра, в чем-то похожая на шахматы. Только используются в ней не фигуры с заранее оговоренным числом степеней свободы, а живые люди, чьи возможности совершать неожиданные и непредсказуемые поступки почти ничем не ограничены. Суть игры заключается в том, чтобы Игроки заранее договорились о том результате, который они хотели бы получить на каждом из этапов. Затем каждый из Игроков начинает вводить в Игру новые фигуры, наделенные теми или иными качествами. После того как фигура помещена на игровое поле, каковым в данном случае служит мир вечных снегов, Игрок может оказывать на нее воздействие только опосредованно, через другие фигуры. Прямое приказание даже самому малозначительному персонажу Игры действовать так, а не иначе, является грубейшим нарушением правил и влечет за собой дисквалификацию Игрока.