Вулфгар отвернулся, растревоженный словами старика, и наконец поднялся и вышел из зала, не замечая, что Эйслинн озадаченно смотрит ему вслед.

На следующее утро Вулфгар бесцеремонно разбудил Эйслинн, сорвав с нее шкуры и отвесив звонкий шлепок.

— Поднимайся, женщина. Сегодня приедут именитые гости, и тебе нужно предстать перед ними в лучшем виде.

Эйслинн надулась, потирая горящие ягодицы, но Вулфгар и не думал оставлять ее в покое, так что пришлось встать. Как только она потянулась к нижнему платью, рыцарь громко хлопнул в ладоши, и в дверях появились Мидерд и Глинн с водой для мытья. Прижав платье к обнаженному телу, Эйслинн в недоумении обернулась к Вулфгару. Тот насмешливо объяснил:

— Для тебя, госпожа. Купание с благовониями поднимет дух и улучшит настроение.

Устремившись к двери, он бросил через плечо:

— Надень желтый наряд, что я тебе купил. Тебе к лицу этот цвет.

Эйслинн рассерженно плюхнулась на край кровати.

— Ай-яй-яй, — покачал головой Вулфгар, останавливаясь. — Ты ведь, кажется, хотела угодить мне? Или забыла, в чем долг рабыни?

Он улыбнулся и, пообещав, что скоро придет, закрыл за собой дверь.

Эйслинн неохотно позволила женщинам помочь ей вымыться и растереть себя душистым маслом. Они так долго возились с ее волосами, что казалось, решили растянуть это занятие на целый день; в конце концов зачесали их наверх и перевили желтыми лентами. Потом надели на Эйслинн шелковое нижнее и бархатное верхнее платья и застегнули на бедрах золотой филигранный пояс с кинжалом.

Мидерд, отступив, восхищенно оглядела ее, прежде чем улыбнуться сквозь слезы радости.

— О миледи, вашу красоту нельзя описать словами! Я так рада, что он привез вас назад!

Эйслинн дружески обняла женщину.

— По правде говоря, Мидерд, я тоже, однако до сих пор не могу понять, нужна ли ему или он найдет другую.

Застенчивая Глинн ободряюще погладила хозяйку по спине, не сумев подобрать нужных слов утешения. Эйслинн прижала ее к себе, но Мидерд позвала девочку, напомнив, что нужно убрать комнату до возвращения Вулфгара. Через несколько минут дверь открылась, и он появился на пороге. Женщины мгновенно исчезли.

Вулфгар, расставив ноги и заложив руки за спину, встал перед Эйслинн и окинул ее оценивающим взглядом. Раздраженная столь бесцеремонным осмотром, Эйслинн холодно посмотрела на него. Он шагнул ближе и, слегка приподняв ее подбородок, коснулся губ нежным поцелуем.

— Ты прекрасна, — хрипло прошептал он, и девушке, потребовались все силы, чтобы не обнять Вулфгара, не прижаться к его груди. Но он, тихо рассмеявшись, отступил. — Нельзя слишком хвалить рабыню, а то еще загордится. Спускайся в зал — остальные уже ждут.

Он исчез, а Эйслинн, все еще ощущая прикосновение его губ, раздраженно топнула маленькой ножкой.

— Рабыня, чья обязанность угождать ему, и ничего больше. Похоже, один Господь сможет убедить его, что лучшей жены ему не найти.

Гвинет тоже оделась в лучшее платье и стояла в зале, исходя злобой, поскольку Вулфгар не позаботился объяснить, в чем дело, да еще заставил дожидаться Эйслинн. Вулфгар неспешно тянул эль, не обращая внимания на гневные взгляды сестры.

— Ты вытаскиваешь меня из постели без всякой видимой причины, лишь потому, что кто-то, видите ли, должен приехать! — взорвалась она наконец. — Кто может забрести в это Богом забытое место, кроме разве что последнего болвана?

— Ты, например, дорогая Гвинет, — весело заметил он, наблюдая, как она корчится в бессильной ярости. — Считаешь себя исключением, или мы здесь все до одного последние болваны?

— Смейся, братец, но пока я не вижу, чтобы твой драгоценный Вильгельм спешил обозреть эти владения.

— Хочешь, чтобы сам король навещал обычного небогатого лорда, владельца маленького поместья? — пожал плечами Вулфгар. — Его обязанности гораздо шире моих. Вряд ли у него хватит на это времени, особенно если его подданные так же постоянно ворчат и жалуются, как мои.

Гвинет пренебрежительно отмахнулась и направилась к очагу, где Хэм и Керуик вращали вертелы, на которых жарились туши кабана, оленя и мелкая дичь.

— Этого нам хватило бы на месяц, — прошипела она. — Ты беспечный расточитель, Вулфгар.

— На тебя не угодишь, — вздохнул тот и шагнул навстречу спускавшемуся по лестнице Болсгару, высокому и красивому в богатом наряде, который Вулфгар достал из своего сундука. Хотя пояс оказался слишком узким, туника сидела на нем как влитая.

— Клянусь, я вновь обрел юность, — усмехнулся старик, подходя ближе.

— Особенно в чужих одеждах, — фыркнула Гвинет.

— Вот как! Не горшку перед котлом хвалиться! А мне показалось, что ты сама не прочь позаимствовать кое-что чужое, — съязвил Болсгар, пристально глядя на золотистое платье, когда-то принадлежавшее Эйслинн. Гвинет повернулась к отцу спиной, и Болсгар, немедленно забыв о ней, принял из рук Вулфгара рог с элем. Они молча сидели, с наслаждением потягивая напиток, до тех пор, пока входная дверь не распахнулась. Один из людей Вулфгара внес довольно большой узел, завернутый в шкуры. Прошептав что-то Вулфгару на ухо, норманн положил ношу перед ним, и тот начал разрезать кинжалом веревку. Под шкурой оказались мужские одежды. Вулфгар повесил их на руку и подошел к Керуику, который ни на что не обращал внимания, занятый важным делом.

— Керуик!

Молодой человек поспешно обернулся и удивленно раскрыл глаза при виде знакомых вещей.

— Что, господин?

— Я прав, называя эту одежду твоей? — неприветливо проворчал Вулфгар, чем вызвал еще большее недоумение сакса.

— Да, господин, — неуверенно ответил Керуик. — Не понимаю, как она сюда попала. Я не брал ее из Крегана.

— Если ты заметил, ее только что доставили. Я посылал за ней человека.

— Сэр? — пролепетал Керуик, с сомнением глядя на высокую массивную фигуру Вулфгара, которому, конечно, никакие переделки не помогли бы натянуть одежду на себя.

— Не для меня, Керуик, а для тебя, — пояснил Вулфгар, словно прочитав его мысли. — Возьми и оденься, как подобает благородному рыцарю.

Керуик протянул было руку, но тут же вытер ладони о свою грубую тунику и лишь потом, по-прежнему ошеломленно, принял дар. Гвинет брезгливо поморщилась и, отвернувшись от брата, направилась в другой конец зала, чтобы в одиночестве предаться горьким мыслям.

— Мои люди сообщили, что наш гость уже в пути и скоро будет здесь, — объявил Вулфгар собравшимся.

Появление Эйслинн вызвало всеобщее волнение. Множество восхищенных мужских взоров было в этот момент устремлено на прекрасную деву. Сэр Милберн и сэр Гауэйн стояли у подножия лестницы, и молодой человек так пристально уставился на Эйслинн, что Милберну пришлось взмахнуть рукой у него перед глазами, вызвав при этом громкие смешки стоявших поблизости. Гауэйн предложил девушке руку и счастливо улыбнулся, когда та приняла его помощь.