Не колеблясь более, он разбудил Этайю.

Если мысль заменяет слова, любой рассказ длится лишь мгновение.

Впервые юноша увидел, как потемнели ее сияющие глаза.

– Нил! – тихо позвала фьёль.

Великан бесшумно поднялся, подошел к ней, словно только этого и ждал. Санти в очередной раз восхитился тем, как легко и стремительно движется этот огромный человек.

– Мы уходим! – сказала фьёль, ничего не объясняя.– Уходим быстро и тихо. Разбуди остальных!

Нил не стал задавать вопросов. Он кивнул и принялся обходить спящих, шепча каждому на ухо. Прежде чем он разбудил последнего конгая, Биорк уже начал увязывать вещи. Великан вышел из пещеры и посвистел, призывая спящих снаружи пардов. Никто не проронил ни слова, даже перепуганные девушки.

Спустя десять минут отряд был в седлах. Только что взошла луна и немного разогнала тьму. Даже в ее бледном свете ночной спуск по каменистому осыпающемуся склону очень опасен. Но Нил умел внушать доверие к себе. Никто не сомневался – еще большая, неотвратимая опасность выгнала их из укрытия под звездное небо.

Биорк с Каланом ехали впереди. Для пардов света хватало, и животные двигались быстро. Воля людей и собственное чутье подгоняли их.

Только когда между всадниками и пещерой легла полная миля, Нил, уже узнавший от Этайи, что произошло, позволил себе расслабиться.

– Не уверен, что мы справились бы с ним! – тихо сказал он, обращаясь к фьёль и Санти.– Против подобной твари сила бесполезна!

Мелкие камешки скатывались вниз из-под осторожных лап пардов. Луна поднялась, и стало немного светлее. Путники повеселели. Вагар покинул свое место впереди колонны, придержал парда, пропуская остальных. Теперь первыми ехали контрабандисты, за ними – девушки и вьючные парды, а за девушками – Эрд с Ортраном. Рядом. Здесь, в горах, между ними возникла связь, какая вырастает в настоящую дружбу. Эрд, прежде смотревший на людей из башни собственной гордости и вдруг оказавшийся на земле; Ортран, отказавшийся от прошлого и плативший за это одиночеством… И еще то общее, что более слабые предпочли бы забыть. Нассини.

Нил постарался объяснить отцу суть опасности, но Биорк только покачал головой:

– Такое – вне моего понимания. Считаешь, мы ушли?

– Надеюсь,– не слишком уверенно ответил Нил.

Санти ехал замыкающим и первым ощутил холодное дуновение в затылок. И ощутив – «выпрыгнул» из физического тела. Чуть раньше, чем на него обрушился шквал, замораживающий мысли и желания. Потом он вспомнит и удивится, насколько легко «привычно» он отреагировал на магический удар.

Фьёль, вторая, тоже успела приготовиться. И у нее было чем встретить врага!

Пардов холод коснулся немного позднее, чем людей, а когда они почувствовали Ужас и готовы были броситься вниз, волоча за собой бесчувственные тела, Нил успел ухватить их, придержать. Мгновением позже животные потеряли способность двигаться. То же самое произошло и с Биорком. Остальные же понеслись вниз, не разбирая дороги, ничего не видя перед собой и спасаясь от того, что хуже смерти и страшней всякой жизни.

Только Нил не поддался чудовищу. Но и сразиться с ним он был не в состоянии.

А воплощенное Ничто уже стекало к ним, содрогаясь и пульсируя. То, что поймано, принадлежало ему и будет поглощено: будь то почти лишенные разума парды или мастер меча Биорк.

Во второй раз услышал Санти, как поет фьёль.

Душа его затрепетала и растворились в пении, как крупинки соли в теплой воде.

И пение остановило Ужас. Можно было бы сказать – оно убило его, если бы в Ничто была жизнь. Но жизни не было, и слово «смерть» здесь неуместно. Пустотный разум рассеялся, растворился в мире. Такова сила фьёль: живое она освобождает от оков, а если живого нет, а есть только форма – лишает формы. И не остается ничего. Даже праха.

Потому так редко поют фьёль.

Солдат, солдат, глотни вина

Во славу всех богов!

Да будет кровь твоя красна,

Красней, чем у врагов!

Глотни, солдат, и дай глотнуть

И мне, солдат,– за нас!

Сегодня топчем пыльный путь,

А завтра топчут нас!

Глотни, солдат! Вкус у вина

Всегда, солдат, хорош!

А кровь тем крепче солона,

Чем больше ее льешь!

Чтоб ты, солдат, приятней пах,

Ты пей, солдат, и пой!

А девки в южных городах —

Толпой, солдат, толпой!

У нас, солдат, судьба одна —

Молись, солдат, судьбе:

Чтоб фляга ввек была полна

И руки – при тебе!

Придут иные времена,

А ты, солдат, живой.

Глотни, солдат, глотни вина!

Домой, солдат! Домой!

Вино, солдат,– жена и брат:

Глотни – и ты согрет.

А дом, солдат? Придешь, солдат,

А дома-то и нет!

Солдат, солдат, глотни вина

Во славу всех богов!

Да будет кровь твоя красна,

Красней, чем у врагов!

Конгская песня

Перепуганные всадники на обезумевших от ужаса пардах мчались по каменистому склону горы. Уже не менее мили покрыли они с начала бешеной скачки. И еще не менее мили скакали бы парды, но каменный завал преградил им путь. И животные остановились, роняя желтую пену, со свистом и шумом втягивая воздух распаренными глотками. И, остановившись, почувствовали, что гнавший их ужас пропал. Конгаи спешились, сбились в кучу, тоже переводя дух. Во время стремительного спуска никто не пострадал, не потерялся ни один вьюк. Животные успокоились, но люди были возбуждены. Девушки тихо молились. Пирон распоряжался преувеличенно громким голосом.

Эрд и Ортран были смущены: они не смогли удержать пардов, бросили своих друзей в явной опасности. Как только их животные остановились перед преградой, они, не раздумывая, повернули их и поехали наверх. Не слишком быстро, потому что парды здорово устали. Они поднялись по меньшей мере на полмили, когда ветер донес до них испуганный крик одной из девушек. Тут же закричала и вторая. Оба воина остановились. Сверху, оттуда, где остались их друзья, не доносилось ни звука. Эрд первым принял решение. Он развернулся и погнал парда вниз. Ортран понесся следом, и через минуту Демон, как всегда, вырвался вперед.

Зловещую фигуру с обнаженным мечом в руке оба воина увидели одновременно. Человек стоял на вершине одного из каменных обломков, и ветер свирепо трепал полы его длинного плаща. Прежде чем северяне достигли завала, еще несколько таких же фигур появились из нагромождения камней и бросились к конгаям. Контрабандисты образовали круг, девушки в середине, и встретили врага жалами клинков. Северяне были уже в тридцати шагах. Эрд ощутил радостное возбуждение, всегда охватывающее его перед битвой.