Мэри побледнела, задрожала и вскочила с места. Со страхом и изумлением глядела она в лицо индусу, а тот смотрел на нее с сожалением и грустью. Его взгляд показался ей удивительно знакомым-Но где она могла его видеть?..

— Брат, вы один из наших, если знаете мое имя, — нерешительно проговорила она, знаком выражая ему благодарность.

Индус отрицательно покачал головой.

— Нет, я не из "ваших". Но я ясновидящий, и ваша жизнь не составляет для меня тайны. Вы спросили, между прочим, каков будет ваш конец. На это я не могу дать вам определенный ответ: ваше будущее темно. Могу только сказать, что еще раз вы будете стоять перед дилеммой: вернуться ли к свету или остаться приверженницей зла, ада. Я не могу предвидеть вашего выбора.

—Мой выбор сделан и я тверда в своих решениях. Но, так как вы не из наших, то, надеюсь, что могу рассчитывать на вашу скромность? — холодно сказала она, уходя.

— Излишний вопрос. Я только отвечаю на то, о чем меня спрашивают, а прочим не интересуюсь, — так же холодно ответил индус.

Мрачная и озабоченная вышла Мэри из пагоды. Веселье базара было испорчено, а вернувшись домой она долго раздумывала. В первую минуту она хотела предупредить Уриеля, но затем отбросила эту мысль. Что за беда, наконец, если индус и знает истину? Что он будет молчать — это несомненно, подвергать же его злобе Уриеля стало ей вдруг почему-то крайне неприятно.

По истечении нескольких дней она совершенно успокоилась и случай на базаре перестал тревожить ее. Она охотно приняла приглашение барона Козена на обед и равнодушно отнеслась к предстоящей там встрече с Равана-Веда. Обед был совсем запросто, и Мэри явилась со своим тигром: обыкновенно она не брала его с собой в гости, но Лили по наущению князя попросила привести и Пратисуриа, так как гости отца очень хотели видеть столь искусно прирученного зверя.

В гостиной уже находились барон, князь и индус. Мэри любезно пожала руку князя и ответила холодным кивком на глубокий, почтительный поклон индуса. Но едва успела она поцеловать вошедшую Лили, как ее внимание привлек тигр.

Пратисуриа обнаруживал признаки явного беспокойства, вздрагивал и прижимался к ней. Обыкновенно Мэри лично следила за тем, чтобы животное было сыто, и в данную минуту не понимала его волнения, хотя и сама она, дотронувшись до руки князя, ощутила нервную дрожь и какое-то гнетущее чувство. Но так как Пратисуриа не проявлял никакой враждебности, то она успокоилась, и все перешли в столовую.

Недомогание Мэри, почти затихшее во время обеда, снова возобновилось по возвращении в гостиную. Когда же она случайно взглянула в направлении камина, то увидела Кокото, который со страшными гримасами делал ей призывные знаки и указывал на дверь; сзади него копошилась его банда, не осмеливаясь выступить за пределы камина, на что дерзнул только их отважный командир. Особенно неприятно было Мэри, когда она поймала взгляд князя, с насмешливым выражением тоже смотревшего на камин. В этот миг появилось светлое облачное существо, у которого отчетливо были видны только голова и руки. Над головой этого стража, преграждавшего, по-видимому, Кокото вход в комнату, мерцал небольшой голубоватый огонек, а в руке его блестел огненный меч, острие которого было направлено против чертенят.

"Неужели князь видел Кокото и вызвал охрану?" — подумала она и вдруг припомнила, что он занимался оккультными науками.

Тревожно оглянулась Мэри на Пратисуриа, но зверь лежал, уткнув морду между лап и нервно поводил ушами, что указывало на его волнение. Ей хотелось уехать, но сделать это было неловко, а потому, она постаралась овладеть собой и продолжала разговор, по-видимому, спокойно.

Говорили об Индии, и Мэри рассказала, что молодой раджа, подаривший ей тигра, приглашал ее на родину, и она решила вместе с одной приятельницей и ее мужем принять это приглашение и побывать в таинственной стране, где, как говорят, можно встретить очень странных людей.

— Вероятно, вы говорите о факирах-чародеях, Мария Михайловна? Эти люди действительно очень любопытны и их психология непонятна европейцу, — ответил князь, несший на себе всю тяжесть разговора, потому что Лили только слушала, а барон с индусом играли в шахматы.

Потом Елецкий предложил Мэри показать ей собрание индийских драгоценностей, древностей, виды индийских храмов и дворцов. Она с удовольствием согласилась и вместе с Лили спустилась за князем в библиотеку, где тоже были размещены предметы древности. Пратисуриа следовал за хозяйкой и пока рассматривали редкости в библиотеке, оставался довольно спокоен, но как только они вошли в залу, тигр начал тихо рычать, бить хвостом и нервно вздрагивать.

Князь как-то удивительно напряженно сосредоточился, и это особенное выражение с удивлением заметила Лили.

Вдруг Елецкий спросил Мэри, не желает ли она видеть портрет настоящего Махатмы. Не ожидая ответа, он повел ее в конец комнаты, прямо к нише, и откинул скрывавшую ее тяжелую плюшевую драпировку.

Хотя сентябрьский день был ясен и тепл, но уже наступили сумерки. Князь зажег электричество и ослепительный свет озарил характерный облик Веджага-Синга, от этого портрет приобрел удивительную жизненность и казалось, что белое одеяние его колыхалось, а глаза смотрели, как живые.

В этот миг раздался громовой рев Пратисуриа, которого, видимо, охватил панический ужас. Присев на задние лапы, он таращил глаза на портрет и рыл пол могучими когтями, так что от паркета летели щепки. Узнал ли он того, кто когда-то поразил его? Заметив открытое окно, тигр одним прыжком подскочил к нему, выпрыгнул в сад и, мрачно рыча, исчез в темноте.

Рев тигра сначала сковал страхом Лили, а увидев, что страшный зверь прыгнул вперед, она подумала, что тот бросился на князя. Обезумев от ужаса, она вскрикнула и упала без чувств. У Мэри тоже закружилась голова, и она оперлась о стол.

Князь подошел к ней и взял ее за руку.

— Откуда у вас это опасное животное? Кто дал вам этого адского зверя? — строго спросил он.

Мэри выпрямилась, вырвала руку и смерила его гордым взглядом.

— Вы заманили меня в западню и задаете вопросы, на которые не имеете никакого права. Откуда у меня Пратисуриа — никого не касается, — проговорила она.

— За мной право всякого честного человека, который видя утопающего обязан попытаться спасти его. А вы находитесь в еще большей опасности, потому что рискуете погубить свою душу. Опомнитесь, Мария Михайловна, и разбейте сковавший вас адский круг, поймите же, что Пратисуриа — ваш страж. Здесь, в этом доме, вы в безопасности, и силы зла не могут проникнуть сюда, останьтесь же с нами, а могущество Христа оградит вас. Поверьте, Небо могущественнее Ада. Отрекитесь от захвативших вас демонов, и все, что вы потеряете там — найдете здесь. Обещаю вам это.

Мертвенно-бледное лицо Мэри исказилось и она закрыла глаза, испытывая невыразимые судороги.

Острые когти впивались ей в плечи, стараясь увлечь вон отсюда, потом ей показалось, что ледяные руки сдавили горло и ей не хватало воздуха, она задыхалась и конвульсивно подергивалась. С почти нечеловеческим усилием она выпрямилась, порывисто оттолкнула поддерживающую ее руку и, задыхаясь, крикнула вне себя: