— Он прячется, — прошептал Цоай.

— От опасности сверху, — добавил Тревис.

— Думаю, он боится не нас.

Итак, Цоай пришел к тому же выводу. Тревис попытался определить время наступления сумерек. После захода солнца на Топазе наступал момент, когда последние лучи отбрасывали на землю причудливые тени.

Тогда-то они и начнут действовать. Тревис объяснил свой план Цоаю, и тот согласно кивнул. Используя ствол дерева в качестве прикрытия, они прислонились спинами к валуну и принялись поглощать запасы рациона, имевшегося в их вещмешках. Эти безвкусные квадратики утоляли голод и давали энергию. Однако пустые желудки по-прежнему требовали свежего мяса.

Апачи по очереди вздремнули. Последние лучи солнца на планете Топаз все еще освещали небо, когда Тревис решил, что образовавшиеся тени уже можно использовать в качестве прикрытия. Тревис не имел ни малейшего понятия о том, как вооружен незнакомец. Хотя тот и использовал лошадь, он вполне мог иметь при себе винтовку, а может, и более современное оружие. При рукопашном бое луки апачей представляли не большую ценность, но зато у них были ножи. И все же Тревису хотелось бы обойтись без боя, ведь незнакомец мог представлять собой источник важной информации. Тревис даже не вынул нож из-за кушака, когда апачи начали спускаться вниз.

Тревис нырнул в фиолетовую тень, где в маленьком овраге его встретили понимающие желтые глаза Нагинлты. Тревис махнул ему рукой и постарался мысленно сформулировать действия зверя при нападении. Остроухий силуэт койота растворился в темноте. Откуда-то сверху дважды раздался свист пушистого существа — это Цоай извещал о своей готовности.

Внезапно в тишине ночи раздался вой... рыдание... всхлипывание. Мба'а начали одну из своих пронзительных песен. Тревис бросился вперед. До него донеслось ржание испуганной лошади, а затем раздались звуки, в которых он безошибочно узнал стук копыт по земле. Тревис увидел, как закачался куст, закрывающий вход в укрытие незнакомца, несколько веток упало на землю.

Тревис, ноги которого были обуты в мягкие мокасины, двигался абсолютно беззвучно. Один из койотов затянул еще одну песню. Зловещее завывание перешло в тявканье и эхом прокатилось по верхушкам скал. Тревис сгруппировался перед броском.

Оставшиеся ветки, закрывавшие проход в укрытие, упали, и из расселины показалась вставшая на дыбы лошадь. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне неба. Перед лошадью металась неясная фигура, пытаясь усмирить перепуганное животное. Незнакомец был безоружен. Самый подходящий момент!

Тревис прыгнул. Его руки опустились на плечи незнакомца. Из его рта вырвался крик ужаса, и он забился в руках Тревиса, пытаясь повернуться лицом к противнику. Удержаться на ногах Тревису не удалось, и оба человека, упав, покатились вниз прямо под ноги лошади. Тяжестью своего тела Тревис прижал незнакомца к земле, схватив его одной рукой за предплечье, а другой надавил на грудь.

Тревис почувствовал, что противник обмяк, но не стал ослаблять хватки. Тяжелое дыхание незнакомца говорило о том, что он отнюдь не потерял сознания, а лишь затаился. Так они и лежали. Тревис все еще удерживал своей тяжестью незнакомца, а тот не сопротивлялся. Тревис слышал, как Цоай ласково, как заправский конюх, успокаивал лошадь.

Незнакомец все еще не делал попыток возобновить борьбу. От мысли, что они могли бы пролежать так всю ночь, Тревис развеселился. Он начал ослаблять хватку, и, как он и предполагал, незнакомец не замедлил воспользоваться этим. Однако он был недостаточно быстр и ловок, и Тревис с легкостью перехватил слишком тонкие запястья незнакомца.

— Кинь мне веревку! — крикнул он Цоаю.

Юноша принес запасную веревку, и они в мгновение ока связали сопротивляющегося незнакомца. Тревис перевернул пленника и, схватив его за волосы, повернул лицом к свету, чтобы рассмотреть. Неожиданно волосы выскользнули у Тревиса из рук, и он с удивлением заметил, что это коса. Взглянув на лицо пленника, Тревис издал возглас удивления. На запыленных щеках виднелись дорожки от слез. Но серые глаза пленника горели яростью. Было ясно, что плакал он от злости, а не от страха.

На пленнике были надеты свободные штаны, заправленные в сапоги с закругленными мысками, и свободная куртка. Но, несмотря на это, Тревис понял, что перед ним лежит женщина, молодая и привлекательная. Она была очень разгневана. Однако за этим гневом прятался страх, страх человека, безуспешно борющегося с непобедимым врагом. Женщина взглянула на Тревиса, и выражение ее лица изменилось.

Тревис понял, что она ожидала увидеть кого-то другого и поэтому очень удивилась. Женщина облизнула пересохшие губы. Теперь Тревис видел страх другого рода — страх перед неизвестностью, которая, возможно, таила опасность.

— Кто ты? — спросил Тревис по-английски, так как был уверен, что она с Земли.

Женщина изумленно охнула.

— Кто ты? — повторила она вопрос Тревиса с заметным акцентом. Теперь он был уверен, что английский не был ее родным языком. Тревис потянулся к ней и положил руки на ее плечи. Женщина вновь начала извиваться, но затем поняла, что мужчина просто помогает ей сесть. Страх в ее глазах уступил место любопытству.

— Вы не являетесь сыновьями Голубого Волка, — произнесла она с сильным акцентом.

Тревис улыбнулся.

— Меня зовут Лис, а не Волк, — ответил Тревис, — а койоты — мои братья.

Он щелкнул пальцами, и два койота бесшумно вышли из тени. Глаза женщины расширились от удивления при взгляде на Нагинлту и Наликидью. Только теперь она осознала ту связь, которая существовала между человеком, взявшим ее в плен, и этими двумя животными.

— Эта женщина тоже из нашего мира, — обратился Цоай к Тревису, глядя на пленницу с нескрываемым интересом. — Только она не принадлежит ни к одному из наших кланов.

Сыновья Голубого Волка? Мысли Тревиса вновь вернулись к орнаменту на куртке. Кто называл себя таким живописным именем — где и когда?

— Чего ты боишься, дочь Голубого Волка? — спросил он.

Кажется, этот вопрос задел больное место. Женщина вскинула голову, как будто хотела разглядеть что-то в темном ночном небе.

— Флаер! — еле слышно произнесла она, словно опасаясь, что малейший шепот может достичь звезд, мерцающих в вышине. — Они придут и выследят... Я не успела вовремя добраться до внутренних гор.

В ее голосе было такое отчаяние, что Тревис тоже поднял голову в поисках неизвестного врага. В том, что опасность реальна, он не сомневался.

— Наступает ночь, — медленно проговорил Цоай по-английски. — Те, кого ты боишься, охотятся в ночи?

Женщина тряхнула головой, чтобы откинуть со лба прядь волос, выбившуюся во время борьбы с Тревисом.

— Им не нужны такие глаза или носы, как у ваших четвероногих охотников. Для этого у них есть специальные машины...

— Для чего же тогда тебе нужно было это укрытие? — Тревис подбородком указал на груду веток.