Катастрофа затронула не только сотворенный человеком мир и технические средства уничтожения — она вызвала разгул стихии: извержения вулканов, землетрясения, лесные пожары, наводнения, гигантские приливные волны. Сомнения не было — это конец истории человечества, конец жизни на Земле.

С материального мира переживание переместилось на другой уровень. Теперь оно показывало не конкретные проявления разрушительного начала, а саму его суть. Внезапно откуда ни возьмись появились четыре жуткие фигуры на призрачных конях. То были четыре всадника Апокалипсиса, символизирующие вершину хаоса и разрушения. Проносясь по устрашающим пейзажам, они сеяли невообразимое опустошение, хаос, смерть и ужас.

Стихийная сила этого переживания не шла ни в какое сравнение с тем, что Лора и Роберт могли вообразить. Они чувствовали, что их тела превратились в дикий танец атомов и молекул. На миг они увидели друг друга скелетами, напоминающими тени на светящемся экране рентгеновского аппарата. Наверное, так было в Хиросиме, когда от жара атомной бомбы тела людей испарялись и от них не осталось ничего, кроме следов на гранитных плитах. После взрыва эти слабые отпечатки человеческих скелетов, застывших в позах средневековой пляски смерти, были единственным оставшимся для потомков напоминанием об их существовании.

— Лора! Это конец, ракетный удар нанесен! — в отчаянии крикнул Роберт, видя, как призрачный образ любимой тает у него на глазах. — Прощай, Лора! Я люблю тебя!

Он был уверен, что атомная война началась, и сотни водородных бомб, взорвавшись на поверхности Земли, образовали цепную реакцию, которая превратила планету в осколки.

— Я люблю тебя, Роберт, я буду любить тебя вечно, — только и успела сказать Лора, прежде чем его рентгеновское изображение растаяло. — Ничто не сможет нас разлучить, мы встретимся снова!

И вдруг она почувствовала волну бесконечной любви и человеческого тепла, услышала как знакомый успокаивающий голос произносит ее имя. Конечно же, это Балам Ахау! Лора ощутила его материальное, земное присутствие и его сияющую энергию, просвечивающую сквозь сцены разрушений. Он принес ей временное чувство безопасности и надежности. Лора ощутила себя испуганным ребенком, который мгновенно успокаивается, услышав голос матери, припав к ее груди. Она уже почти видела улыбающееся лицо старого шамана и изо всех сил старалась, чтобы его образ стал четким.

— Лора! — вновь позвал ее Балам Ахау. — Не бойся, ты не умираешь. Помнишь, мы говорили о смерти, несущей вечную жизнь?

В голове Лоры пронеслись быстро сменяющие друг друга картины, и вдруг она поняла, что происходит. Ей ужасно захотелось поделиться своим открытием с Робертом, но она больше не видела его. Он все еще присутствовал, но только как бесплотная точка в сознании.

— Это не конец материального мира, Роберт, — обратилась она к своему невидимому супругу. — Это наше внутреннее переживание. Мы в мифологическом измерении, это архетип Апокалипсиса! Помнишь, что рассказывал Крис о своем переживании? Это как-то связано с переходом на другой уровень реальности.

Голос Лоры подарил Роберту надежду. Но главной ее причиной было вовсе не то, что материальный мир избежал уничтожения. Самое важное — что Лора все еще рядом, какой бы облик она ни имела. Что бы с ними ни случилось, кем бы они ни стали, они все еще живы! Это ободрило Роберта.

Теперь из Пустоты возник необъятный циклон первобытных космических сил, бурный вихрь разрушения и созидания. В центре его находились четыре мощные гигантские фигуры, исполняющие нечто вроде космического танца с саблями. Лица у них были явно монгольские, с выдающимися скулами и раскосыми глазами. Головы гладко выбриты, а оставленные на макушке длинные волосы заплетены и собраны в хвост. Вихрем кружась в неистовой пляске, они размахивали большими Г-образными ятаганами, при этом вращающиеся клинки создавали гигантскую свастику. В зависимости от направления вращения, свастика символизировала то созидание, то разрушение.

Уничтожение достигло пика, созидательные силы победили и стали творить новую реальность. Сосредоточенное скопление огромных энергий создало образ существа, пытающегося появиться на свет. Однородная матрица осознанности начала разделяться и постепенно образовала две разные единицы сознания, движущиеся в разных направлениях. В них обеих стремительно росло ощущение новой реальности и новой личности. Когда процесс стабилизировался, каждая из них соединилась с одним из двух тел, лежащих в полупрозрачных контейнерах. В этом новом мире Лоры Паркер и Роберта Хантера существовали лишь две совокупности драгоценных воспоминаний о необычайных приключениях и страстном романе, которые теперь хранились в архивах далекой истории.

Переход в другое измерение закончился для всех посвящаемых одновременно. Аргос мог регулировать пропорции между длительностью подлинного переживания людей из прошлого и субъективного переживания их получателей. Хотя у всех неофитов длительность избранных фрагментов жизни, с которой они отождествлялись, была разной, Аргос сумел уложить их в одинаковые отрезки времени. Независимо от скорости передачи, передаваемая последовательность событий всегда воспринималась так, будто они разворачиваются в реальном времени.

Обычно после перехода между измерениями на полное восстановление и возвращение к обычному состоянию сознания уходило от двадцати минут до получаса. Неофиты провели это время лежа, погрузившись в безмолвную медитацию. Ожидая, пока они полностью придут в себя, Аргос, вооружившись пультом, бесшумно поднимал прозрачные крышки их капсул. Полностью оправившись от пережитого, вновь ощущая почву под ногами и связь с повседневной реальностью, неофиты стали медленно приподниматься и садиться. Для Альдебарана, Альфекки и других помощников Аргоса это послужило знаком, что пора подойти и помочь посвящаемым облачиться в белые ритуальные одежды.

Затем они проводили их по одному из зала посвящений в небольшой беломраморный амфитеатр. Он находился на девственном морском берегу, на краю живописной пальмовой рощи, и с него открывался великолепный вид на океан. Неподалеку от берега весело резвилась стая дельфинов. Время от времени их изящные тела выпрыгивали из волн, стрелой проносились в воздухе и вновь исчезали в голубой океанской воде. Вдали к небу вздымались мощные фонтаны воды да изредка мелькали темная спина или хвост, выдавая присутствие горбатых китов. У самого горизонта виднелись очертания вулканических островов с вершинами, увенчанными шапками белых облаков.

Когда все собрались в амфитеатре и расселись по местам, Аргос со своими помощниками провел торжественный ритуал, прославляющий Абсолютное Сознание. Они также поклонились четырем стихиям, воплощенным в окружающей природе: океане, островах, небе и вулкане. Аргос с длинными седыми волосами и густой развевающейся по ветру бородой напоминал древнего пророка и, одновременно, чудаковатого ученого. Его внешность полностью соответствовала образу гения, разработавшего уникальный пороговый обряд, в котором слились воедино мудрость древних духовных учений и достижения передовой науки.