только через несколько десятилетий сложились новые исторические условия, которые позволили говорить о создании палестинского государства — если демон НМР не заставит в очередной раз ввергнуть Святую Землю в пучину страданий.

До 1967 года служба внутренней безопасности была небольшой замкнутой организацией, работавшей в обстановке абсолютной секретности. Само название «Шин Бет» было неизвестно широкой публике, цензура не пропускала ни малейшего упоминания об этой организации, и закон запрещал раскрывать имена сотрудников «Шин Бета». Общая численность агентства не превышала 500 человек. Внутри организации царила почти родственная атмосфера, все знали друг друга. «Семейные секреты», то, что происходило внутри службы, никогда не раскрывались посторонним. Это была весьма мало признанная в обществе организация, которая всегда стояла в тени «Моссада» и «Амана». Лишь изредка на долю «Шин Бета» перепадали какие-то крохи признания, главным образом благодаря деятельности оперативного департамента, который был общим с «Моссадом». Репутация «Шин Бета», как, впрочем, и соответствующих служб во всех странах мира, была весьма невысока. Не прибавила службе популярности и постоянная борьба с серьезным внутренним противником — еврейским экстремизмом. После войны 1967 года фактически никто еще в стране не осознавал, что действительную наибольшую угрозу внутренней безопасности представляли группировки ультраправого толка[65].

У них появился какой-то мессианский комплекс: религиозный фанатизм, крайний национализм, замешенный на непримиримой ненависти к палестинцам. Так, политическая платформа партии «Ках», преемницы созданной в США раввином Меиром Кахане «Лиги защиты евреев», сводилась к изгнанию всех арабов из Израиля и с оккупированных территорий. Только со временем наиболее прозорливые аналитики разведывательного сообщества стали рекомендовать предпринимать меры по борьбе с этим явлением. Агенты «Шин Бета» проникли в партию «Кахане» и стали регулярно сообщать обо всех планах и своевременно предупреждали о готовящихся экстремистских действиях, например, политических убийствах, и на основе агентурной информации производились аресты. За решетку попадали и члены других праворадикальных группировок, в частности те, кто планировал взрывы мечетей[66] и других мусульманских святынь в Иерусалиме. Но ряд фактов указывал, что в некоторых терактах против арабов участвуют не только полулюбители-ортодоксы. В частности, покушение на трех мэров городов Западного берега не походило на действия самоучек-«твер-долобых»». Высокий технический уровень взрывных устройств, а также отсутствие отпечатков пальцев и других материальных следов заставляли достаточно серьезно отнестись к подпольной группировке, организовавшей взрывы, — это был вызов системе. Главными подозреваемыми были кибуцники — ультранационалисты из числа поселенцев имели и средства, и мотивы для организации такого покушения. Но «Шин Бет» встретилась с немалыми трудностями, когда дело дошло до «разработки» поселенцев, которые считались трудолюбивыми патриотами, чуть ли не символом Израиля — а многие еще и имели тесные связи с Бегином и партией «Ликуд». Премьер-министр запретил внедрять агентов в среду поселенцев Западного берега. Профессиональные стандарты безопасности и разведки были принесены в жертву политическим соображениям. Сейчас кажется несомненным, что Ахитув мог и должен был принять самостоятельное решение о создании осведомительной сети среди еврейских поселенцев на Западном побережье. А так «Шин Бет» и вооруженные силы не могли предпринять серьезных шагов по пресечению насильственных действий со стороны «еврейского подполья».

В июле 1983 года несколько кибуцников с Западного берега, переодевшись в арабскую одежду, ворвались на территорию Исламского университета в Хеброне и расстреляли троих палестинцев. В мае 1984 года полиция обнаружила сразу 12 бомб, подложенных в арабские автобусы в Восточном Иерусалиме, в которых находились женщины и дети. Чудом удалось избежать кровавой бойни, и на этот раз «Шин Бет» смогла нанести ответный удар. Армейская взрывчатка в зарядах указывала на связь террористов с солдатами или резервистами, имеющими доступ к арсеналам. К этому времени агентура, все-таки внедренная в «еврейское подполье», уже начала давать отдачу, и «Шин Бет» знала, кого надо арестовывать. Не удерживал «Шин Бет» и Бегин, который в 1983 году ушел в отставку. Новый шеф «Шин Бета» Авра-хам Шалом, бывший заместитель Ахитува, довел расследование до конца. Было установлено, что террористическая организация насчитывала в своих рядах около двух десятков кибуцников, ставивших целью уничтожение палестинцев. «Шин Бет» обращалась с арестованными евреями мягче, чем с арабскими террористами, но все они признались в совершенных преступлениях, были преданы суду и приговорены к тюремному заключению. Работа по ограничению или пресечению деятельности крайне правых, склонных к терроризму еврейских группировок, которые всемерно противились объективной исторической тенденции к созданию арабской палестинской государственности и в конечном счете примирению народов, обреченных на жизнь по соседству друг с другом, стала парадигмой деятельности спецслужб и полиции в девяностые годы. Но говорить о преодолении «внутреннего экстремизма» никак нельзя — как в связи с недостаточной жесткостью и масштабностью этой борьбы, так и в связи со значительной базой этих движений, опирающихся на общество, перенасыщенное религиозно-национальным экстремизмом.

Фанатики, проникнутые крайними воззрениями, есть во всех структурах государства, и их немало. В 1996 году «весь Израиль» был потрясен убийством премьер-министра страны Ицхака Рабина (опытнейшего разведчика и политика, и отнюдь не «голубя мира»), совершенным его охранником Игалом Амиром. Кадры, запечатлевшие тысячи людей, которые плачут и воздевают в гору руки на площадях и улицах, обошли телеэкраны всего мира — как и изображения весьма уверенного в своей правоте убийцы. Было выявлено, что Амир, религиозно-националистический радикал, помимо основных своих обязанностей по линии «Шин Бета», с которыми он так своеобразно справился, являлся сотрудником службы «Натива», о которой ранее общественность ничего не знала.

До Шестидневной войны сотрудники «Шин Бет» действительно представляли собой своеобразную «большую семью», происходившую от общих корней: практически все они служили в «Хагане», затем в израильской армии, полиции. Идеологические мотивы были важнейшими в деятельности рядовых агентов и офицеров и во многом определяли особый статус поведения каждого и достаточно высокий авторитет службы в целом в обществе. Как правило, это были «ашкенази» — выходцы из европейской ветви еврейства. После 1967 года «Шин Бет» трансформировалась в орган подавления, играющий главную роль в управлении оккупированными территориями. «Шин Бет» стала службой безопасности оккупационной державы, в ее практических действиях, прежде всего в отношении арабов, появились самоуверенность, в известной мере высокомерие и даже наглость. Значительное расширение масштабов и направления деятельности отрицательно сказалось на профессиональном уровне. Безупречность и тщательность в работе, долгое наблюдение, проверки и перепроверки с целью исключить ошибки уступили место импровизациям, которые порой приводили к нарушениям прав личности.

Серьезно изменился и подход к кадрам. Для обеспечения нужд значительно расширившейся разведывательной сети нужно было срочно увеличивать штаты организации; скоро «Шин Бету» стало уже тесно в скромной штаб-квартире в Яффе и был выстроен целый современный комплекс в северной части Иерусалима. Острая потребность в сотрудниках,