— Чему ты усмехаешься? — удивленно спрашивал Эктей.

— Как ты думаешь, могут десять ирхонских лучников удержать двухтысячное войско?

— Почему десять? Их там не меньше тысячи должно быть.

— Это по всей окружности тысяча, а на пятидесяти саженях не больше тридцати.

Не успели подтянуться последние полковые сотни, а из городища уже вышли переговорщики.

— Зачем пришло ваше войско? — был их единственный вопрос.

— За миром и согласием, — отвечал им Рыбья Кровь. — Ваши люди четыре месяца назад убили триста моих воинов. Пятьдесят дирхемов за каждого убитого воина будет справедливая вира. Я согласен получить пятнадцать тысяч дирхемов в любом виде. Хороший конь будет стоить десять дирхемов, сильный юноша — пятнадцать, красивая девушка — двадцать.

— Получишь все это, когда убьешь нас, — гордо ответил старший переговорщик.

— Я разве просил что-то сверх меры? — с наигранным недоумением поинтересовался Дарник у Эктея, когда переговорщики удалились.

— Вряд ли во всем зимовье столько всего наберется, — рассудил тот.

Дозорные доложили, что видели умчавшихся из крепости в разные стороны гонцов.

— Чтобы посылать на приступ воинов, мне нужно согласие хана и тарханов, — твердо заявил Эктей.

— Разумеется, — непринужденно согласился Дарник и приказал липовцам сооружать большие пращницы. Чуть погодя к нему подошел полусотский камнеметчиков:

— А что метать будем?

Оглядевшись по сторонам, князь с воеводами в самом деле увидели вокруг обычное травянистое поле, где совершенно не было ни крупных, ни мелких камней.

— Ну, значит, ничего метать не будем. Их ирхонское счастье, — шутя среагировал Дарник. Тем не менее послал дозорных искать каменные россыпи.

Появившийся обеспокоенный хан Сатыр тоже был против захвата зимовья:

— Лучше подождать ирхонское войско и решать все в открытом поле.

Дарник не перечил — просто ленился это делать, да и суть происходящего была на стороне князя, попросил лишь о трехдневной стоянке здесь, у зимовья, и продолжал усиленную подготовку «пастухов» и «подносчиков».

Пятитысячное войско ирхонов объявилось не через три, а через два дня. Вся хазарская орда сразу пришла в испуганное движение: скакали гонцы, крайние улусы спешно сворачивали свои юрты и перемещались ближе к ханской ставке, разрозненные вооруженные сотни в беспорядке сбивались в большие полки, чтобы тут же разъезжаться снова по своим улусам.

Рыбья Кровь, едва ему сообщили о приближении вражеского войска, приказал гнать ему навстречу все ближайшие стада коров, овец и верблюдов — надо было не дать ирхонам ударить с ходу по разрозненным силам орды. За этим делом его и застали несколько тарханов со своими дружинами, когда вместе с ханской свитой прибыли в расположение передового полка.

— Если ты не устоишь, может случиться большая беда, — сказал князю Сатыр. — Продержись хоть до вечера.

Это Дарник понимал и без него.

— Пускай все тарханы пришлют мне еще по одной сотне воинов с запасными лошадьми, — попросил он.

— Мы лучше соберем их в другой полк, чтобы прийти тебе на помощь, — предложил один из тарханов.

— Не надо другой полк, сделайте, как я говорю, — раздраженно бросил тарханам Дарник. — Если побежит мой полк, побежит и другой. А если будет два полка вместе, то, может, и битва не понадобится.

— Ты не собираешься ирхонам отомстить? — недоверчиво вопрошал Сатыр.

— У меня найдутся другие способы им отомстить. Сейчас я хочу их только изгнать отсюда.

Хан молчал, взвешивая свое решение. Прискакавший дозорный доложил, что ирхоны выстраивают войско для нападения.

— Пускай половина дружин тарханов останется со мной, остальные едут за новыми сотнями! — приказал Сатыр.

Хазарские воеводы недовольно зароптали.

— Делайте, как сказано! — прикрикнул на них хан. — Я остаюсь здесь. Спешите на помощь не князю, а мне.

— Самое лучшее решение, которое мне приходилось слышать, — оценил Дарник.

Сатыр сердито посмотрел на него — проиграть эту битву было гибельно для всей его орды.

Тарханы бросились выполнять приказ. В стане передового полка остались триста улусных дружинников и сотня ханских богатырей-телохранителей. Дарник отдавал короткие распоряжения воеводам, которые мчались выводить в поле свои отряды. Затем вместе с ханом последовал за воеводами. Два войска разделяла небольшая покатая ложбина, куда эктейцы загнали огромное количество скота. От выстроенного войска ирхонов отделилось несколько десятков всадников, которые, спустившись в ложбину, попытались как-то разогнать скопившихся животных.

— Было бы лучше, если б они перебили всех этих коров и овец, — сожалеющее посетовал князь. — Тогда бы им точно не продвинуться.

Хан покосился на него, но ничего не сказал.

Передовой полк выстраивался на своей стороне ложбины. В центре его Дарник сосредоточил все двадцать двуколок, развернув их камнеметными ложами (за два дня липовцы все же сумели собрать приличный запас мелких камней). Пока выстраивалась конница, Рыбья Кровь подал знак, и вдоль линии войска помчались двести всадников с пешцами за плечами на левый край, по которому проходил небольшой овражек. Высаженные там «подносчики» быстро выстроились прямоугольником, выставив вперед иглы своих пик. Еще один знак — и две передних шеренги «пастухов» спешились, вышли на двадцать шагов вперед, опустились на одно колено и изготовились к стрельбе из луков за рядом больших прямоугольных щитов.

— Я не узнаю своих хазар! — Хан был изрядно изумлен столь четкими действиями воинов передового полка.

Эктей, который находился тут же, весь прямо вспыхнул от удовольствия. Дарник незаметно кивнул ему, и Эктей прокричал хазарскую команду. Позади выстроенного войска вдруг поскакали в разные стороны знаменосцы.

— А это что? — не понимал, оглянувшись на них, Сатыр.

— Это прибытие новых сотен, — пояснил Рыбья Кровь.

Скакали не только знаменосцы, но и женщины, слуги, мальчишки. Мелькая в промежутках между выстроенными отрядами, они с расстояния в два стрелища вполне могли сойти за воинов-мужчин.

Ирхонские конники наконец разогнали большую часть скота. Ничто уже не мешало столкновению, однако обе стороны медлили, предоставляя противнику первому спуститься в ложбину, чтобы выгодней было самим ударить сверху. Накрапывающий холодный дождь усилился, и порывы ветра погнали его прямо в лицо ирхонским конникам. Стояние обоих войск затягивалось. К эктейцам подошли первые улусные сотни.

— Если они сомневаются в своей силе, то, может быть, нам следует самим ударить? — не выдержал напряженного ожидания Сатыр.

— Не люблю лишнюю кровь проливать, — признался Дарник.