Зовите-меня-Джо, возможно, смутился еще сильнее, хотя Карт сказал ему что-то вроде: «Лейтенант, делайте то, что хочет ваша хозяйка». Он сел, но сидел как на иголках, пока к нему не обратился адмирал флота. И вновь я обошелся без перевода, в нем не было нужды – это было что-то вроде: «Расслабься, сынок, и улыбайся – ты портишь всю вечеринку».

Таум Такус явно чувствовал себя не в своей тарелке, но только поначалу, а Ках Кахкан был спокоен – если лорды хотели, чтобы он ел с ними, старый сержант просто выполнял приказ.

Как ты усадишь двух зеленых гигантов и одиннадцать других, когда трое не говорят по-английски, а четверо не говорят на местном языке, а два гиганта, полулежа, займут целую сторону вашего «стола»? Решение Хильды: игнорируй протокол, как Гелиума, так и Земли. Собери вместе тех, кто хочет говорить о математике/«Гэй Обманщице»/военном и экономическом потенциале (Джейк, Карт, Мобиас, адмирал). Посади гигантов по диагонали по углам. Помести рядом тех, кто предпочитает поговорить о маленьких детях. Позаботься, чтобы трое, не знающие английского, имели рядом хотя бы одного, владеющего двумя языками.

Вышло так, что справа от Тиры оказался Зовите-меня-Джо, а слева – адмирал, и никто из мужчин не выглядел недовольным. Я неожиданно осознал, что Тира в своем обнаженном изяществе выглядит лучше одетой, чем любая из наших «дам» в их роскошных украшениях… даже лучше несравненной Деи Торис. Я заметил это, поскольку Зовите-меня-Джо зарабатывал косоглазие, пытаясь дарить все внимание джеддаре справа и таращиться на рабыню джеддары слева.

Потом я увидел, что адмирал внимательно слушает дискуссию о математике и инженерном деле (ему переводил Карт), но для этого он приставил ладонь к левому уху и повернул голову вправо, к Тире, и не сводит с нее глаз.

Отсюда я вывел нехитрую истину: драгоценные камни подчеркивают женскую красоту, но только подчеркивают, а не создают. Лучше обойтись вообще без украшений, чем обряжать прелестную женщину, как рождественскую елку.

Гости вечеринки потихоньку начали сбиваться в кучки. Карт позвал Тувию, помочь объяснить некоторые вещи. Джейк и Мобиас считали их очевидными, а адмирал хотел прояснить (я его прекрасно понимал: прикладная релятивистская баллистика – мой предел… и тут приходит Джейк и вышибает релятивизму мозги, оставляя лишь искривление пространства). Воги и Аджал решительно вознамерились напоить меня, так что мне пришлось воззвать к помощи Тиры, чтобы выяснить – нет ли у нас хоть чего-нибудь безалкогольного? Даже воды.

Тира выглядела такой же удивленной, как всегда – то есть ничуть, – она призвала Ларло, после чего наши пикси позволили мне перейти на фруктовые соки. Я выпил сок и поел, затем встал из-за стола и занялся небольшими делами. Я залез в машину, распаковал свое золото и взял восемь полуорлов[119] 1929 года и один орел 1926 года. На Земле-Ноль они высоко ценились как объекты коллекционирования… а для меня были простыми слитками, поскольку я не собирался туда возвращаться. Массой они примерно соответствовали танпи и могли быть приняты как хорошие чаевые, но я решил, что наши девочки скорее захотят получить красивые монетки, чем просто куски золота. Я положил их в поясную сумку.

Потом я отсчитал некоторое количество монет, на этот раз меня интересовал только их вес, завязал их в платок, вылез наружу и, добравшись до уха Тувии, тихо сказал:

– У меня пакет для тебя. У тебя есть что-то для меня?

– Два, – ответила она так же тихо.

– Одинаковые? Или разные для Хильды и Дити?

– Совершенно одинаковые.

Мы совершили обмен незаметно, хотя к этому моменту незаметно можно было делать все, что угодно – вечеринка напоминала одну из тех, что устраивала Язва на Земле-Ноль.

Один пакет я незаметно передал Хильде, и он тут же исчез, второй пронес вокруг стола для Дити, которая сместилась на место джеддары, пересевшей, чтобы послушать адмирала, который вещал, я полагаю, о военном потенциале Двигателя Берроуза – это было не по-английски, и я не понимал ни слова. Дити сидела на груди Каха, опуская кусочки еды ему в рот и разговаривая с Зовите-меня-Джо через Тиру. Я скрытно передал ей сверток, она спрятала его где-то между украшений, не прерывая болтовни.

– Багаж, – тихо спросил я Каха, – на каком тоате? Или на обеих?

– Канакук, – ответил он еще тише. – Мне позвать ее? Или капитан желает…

Дити вскочила на ноги.

– Я позову ее! Канакук! Сюда, дорогая!

Я беззвучно выругался. Тоаты паслись за машиной, в стороне от обоих «столов», и я попросил хозяев оставить животных там. Но мое безмолвное проклятье было не в адрес Дити, это была моя собственная глупость – я забыл сказать ей, что именно задумал.

Канакук отозвалась мигом, ее писк из трех нот прозвучал очень громко, а потом из-за кормы моей машины на бешеной скорости выскочил этот уродливый мастодонт. Она резко затормозила, когда его свирепая морда была всего в десяти сантиметрах от лица Дити… а второй пикник в пятидесяти метрах от нас мгновенно превратился в отряд воинов, сломя голову ринувшихся спасать королевскую семью.

Только тот факт, что принцесса Дити немедленно обхватила руками голову тоата, спас жизнь Канакук в тот день. Больше половины воинов вытащили пистолеты, а вовсе не мечи. Карторис что-то рявкнул адмиралу, тот заревел, и волна атакующих внезапно остановилась. Новый приказ, уже не такой громкий, и вояки вернулись за свой, немного потоптанный, «стол».

Дити оглянулась, не переставая гладить Канакук.

– Что случилось? Эй, Карт, что происходит?

– Ничего, принцесса. Все хорошо.

– И когда я перестала быть «Дити» для тебя? Почему эти парни побежали? Не ври мне, Карт, я знаю, что что-то пропустила.

– При… Дити, сейчас все в порядке. Просто мои гвардейцы не привыкли видеть, как тоат бросается на их джеддару.

– Но она ни на кого не бросалась. Она просто пришла ко мне, когда я позвала. Канакук не причинит вреда никому, она нежная, как ягненок. Как сорак (Канакук снова отозвалась на свое имя) Дея! Хочешь познакомиться с моей подругой?

Джеддара немедленно поднялась.

– Мать, будь осторожна! – торопливо сказал Карт.

– Ты будь осторожен, Карторис.

Джеддара направилась прямо к моей жене, Ках подступил к своему тоату и положил ей руку на шею.

– Дея, это моя подруга Канакук, она добрая и нежная. Канакук, поприветствуй свою джеддару, Дею Торис.

Тоат издал птичью трель, затем добавил к ней длинный посвист.

Дити захлопала в ладоши:

– Ух ты, она сказала тебе «привет»! Так она его произносит! Ты ей нравишься, Дея.

– Я сказала «каор» прямо в ее разум, дорогая. Она действительно очень милое создание. Ках Кахкан, тебе повезло.