Вот такие размышления. И анализ. Я решила «похоронить» флэшку с Валиными фотографиями из Франции, которую она заныкала. Я должна была забрать ее у нее вечером. Но она не захотела встречаться. И я решила не надоедать ей лишним звонком. Подумаю. Порассуждаю с М.Е. Что-то еще лучше придумаю. Аминь.

Это был не аминь. По дороге на вокзал, куда отвозила маму, я по-доброму, то есть энергично матерясь и уже не стесняясь этого, читала маме лекцию о смысле жизни. Мама вела себя как мышка. Единственное, что она произнесла через полчаса моих излияний, направленного к тому, чтобы она хотя бы в 57 лет начала заниматься СВОЕЙ жизнью, была фраза: «Какое счастье, что Бог послал мне такую умную дочку! Галя, ты самый великий человек, которого я знала!» Если до этого у меня промелькнула чумная мысль, что моя мама не так безнадежна, как мне казалось до этого, то после этой фразы я вмиг сдулась, рассмеялась и никак не могла вспомнить, что же такое же смешное из знакомого фильма я слышала недавно. Все прошло мимо. Она свою жизнь менять не будет! Просто она мною восхищается. Это тоже неплохо. Но как я говорила! Какая была пламенная речь!!! Мне себя записать на диктофон хотелось. Это была, как сказала мама, лучшая проповедь, которую она слышала. А еще она интересна была тем, что я приперчила ее обильными матюками.

Я говорила, о какой любви ко мне она имеет право говорить, если она элементарно не следит за своим здоровьем? Это любовь, когда я буду вынуждена нанимать кучу сиделок, чтобы они ее досматривали? Какое право она имеет говорить о том, что верит в Бога тогда, когда основную заповедь – возлюби ближнего, как самого себя, – она не выполняет? Кого там любить надо в первую очередь? Самого себя. А она что делает? Ненавидит себя, своего мужа, всех своих близких, а маскирует это подарками и мнимой заботой!

– Вот ты, мама, привезла Вале кучу подарков. Ты видела – они ей нужны? Она на них даже посмотреть забыла! Зато ты сказала гадость о ее бабушке, передала гадость о ее папе мне – тем самым ты стравила меня с ним! «По-доброму» так стравила, заботясь о нас и стараясь сделать нам хорошо! А Вале от этого хорошо? На хрен ей твои подарки, когда она простого тепла не имеет и простой заботы о себе!!!

– Да что ты на меня орешь? Меня дьявол дернул!

– Да, так намного легче: дьявол дернул – и никакой ответственности! Дьявол дернул – и делать ничего не надо над собой! Дьявол дернул – и ты самая несчастная! Ведь чтобы стать олимпийским чемпионом или самым лучшим математиком – пахать ведь надо с утра до вечера! А тут ни хрена не делай – и ты сразу самая несчастная! Вот ты приехала ко мне в гости, и как насыщенно и продуктивно ты провела целые сутки! Какая у меня была скучная жизнь – работа, сделки, клиенты – и все. А ты привезла мне кучу ненужного – раз, выслушала от меня ругань – два, набрала ванную и чуть меня не затопила – три, отравилась дурацким салатом и чуть не отравила меня, порыгала, выпила кучу таблеток, чуть не вызвала «скорую» – четыре, просадила кучу денег на мобильные разговоры с ненавистным к тому же мужем – пять, сначала устроила бардак у меня, а потом его убрала – шесть и семь! Воистину я просто скучна и неинтересна по сравнению с тобой!!! Зато ты – самая несчастная!!! И с Валей – если бы ты это рассказала не мне разговор с Богданом, а кому другому, – получился бы скандал и стравливание – а крайней была бы Валя. Ладно, пошли пить чай.

Тихая мышка-мама тихо просочилась в дверь кафе как можно незаметнее и молчала всю дорогу. Мне было смешно. Я была полна сил и уверена в мощи своих убеждений. Мы пили чай. Я ее поцеловала с вопросом:

– Что, мама, резко я говорю?

– Конечно, резко.

– Извини меня за это. Когда ты меня сильно достаешь, я говорю, что ты во всем права – и делаю по-своему. Но сейчас я вижу, что ты в силах изменить свою жизнь и перестать быть САМОЙ несчастной. Поэтому я резкая.

Я сказала это – и у меня навернулись слезы. И тут позвонил Богдан с вопросом, уехала ли бабушка Света. Я сказала, что я сейчас ее провожаю. Он попросил передать ей трубку – Валя что-то сказать хочет. Великая и всемогущая Валя пожелала маме хорошей дороги и пригласила ее почаще приезжать. Мама на глазах приободрилась. Она счастливо закивала и сказала «конечно». Потом Валя попросила меня на неделе встретиться. Мы договорились на среду. А про флэшку, о которой я уже забыла, она сказала, что они с папой уже, оказывается, фото на нее перекинули, и она передаст мне ее в среду.

Я была сражена. Я НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛА. Я просто побегала по стадиону. Богдану на его угрозы, переданные мне через маму, не ответила. Вале не названивала и не пилила ее ни про флэшку, ни по поводу возмутительного поведения. И ВСЕ САМО РЕШИЛОСЬ ТАК, КАК МНЕ НАДО.

После этого я сказала маме еще пару напутственных фраз из Библии. Она только что не скакала на одной ножке от радости после звонка Вали и спросила, как скоро она может приехать – через два месяца нормально? Я просто неприлично расхохоталась и ответила: «Да ты что!!! У меня столько здоровья нет, чтобы я так часто твои визиты выносила! Максимум, на что я согласна, это на твой приезд это к Новому году!» Мама рассмеялась, сказала, что я просто замечательная, и уехала, совершенно счастливая.

Получившийся результат можно назвать закономерным. Валя в субботу вечером пришла домой со слезами: я – ее родная мама и я ее люблю, а здесь ее не любят (по крайней мере, так передала мама Богдана в телефонном разговоре моей маме на следующий день).

Итак, Богдан прочитал моей маме нотацию с угрозами. Мама мне передала, а я НИ СЛОВА ЕМУ НЕ СКАЗАЛА и согласилась без вопросов на то, чтобы они сорвали встречу моей мамы с Валей. Далее, то ли Валя, то ли Богдан организовали извинения перед моей мамой, и Валя договорилась о встрече со мной на среду. Потом моя не очень пока умная мама позвонила с «извинениями» Дине Харитоновне, и та с бешеной пеной у рта высказала ей все: что мы, оказывается, настраиваем девочку против них, и если это будет продолжаться, то они запретят Вале встречаться со мной и с моей мамой; что я где-то там в какой-то больнице у Вали не сидела ( это с учетом того, что они меня к этим заботам сами не допускают, чтобы потом упрекнуть можно было ), а Сима (мачеха) – сидела; и что они на самом деле любят, а я – нет.

ЭТО ИТОГ ПЯТИЛЕТНЕЙ ВЕРНОЙ КОМБИНАЦИИ. У них сейчас истерика и страх того, что Валя захочет жить со мной и что они ее потеряют. Ни юридических, ни моральных инструментов запретить ей встречаться со мной у них нет. Может, у Богдана все же хватает ума самому не запрещать дочери эти встречи, а может, это результат настояний Вали, хотя до этого она сказала мне, что у нее другие дела и она ко мне не хочет. Но теперь она назначила встречу на среду, заказала мне чтение философии, к которому я готовлюсь.

Как бы то ни было, на истинные причины мне наплевать. Происки Богдана и его мамы мне смешны. МЕНЯ ПЕРЕСТАЛО ТРОГАТЬ ИХ ОТНОШЕНИЕ К ЭТОМУ. Я ВИЖУ, ЧТО ПРОЦЕССОМ УПРАВЛЯЮ Я, И ПЕРЕСТАЛА ИХ БОЯТЬСЯ. Поэтому все их слова и угрозы пролетают мимо моих ушей. Мне не надо им больше НИЧЕГО доказывать. Все уже доказано. Остается довести до нужной комбинации расстановку фигур на этой шахматной доске.