нарушения договора 226 г. Однако вначале стратегическую инициативу в войне захватил Ганнибал, который совершил знаменитый переход из Испании в Италию через Альпы (218 г.). В первые три года войны Ганнибал нанес несколько поражений римлянам, завершившихся полным разгромом в битве при Каннах (216 г.). Но римляне не сложили оружие, война приняла затяжной характер, создавая новые театры военных действий в Испании, Сицилии, на Балканах, наконец, в Африке. Постепенно чаша весов склонилась в пользу римлян: неудачей закончился поход Ганнибала на Рим, Публий Корнелий Сципион захватил Новый Карфаген и вытеснил карфагенян из Испании, а в 204 г. высадился в Африке. Ганнибал вынужден был покинуть Италию, но спасти Карфаген не смог — в битве при Заме его армия была разбита (202 г.). Вторая Пуническая война завершилась полной победой Рима.

218 г. — начало Второй Пунической войны — поход Ганнибала в Италию.

216 г. — битва при Каннах.

211 г. — поход Ганнибала на Рим, взятие римлянами Капуи.

209 г. — захват римлянами Нового Карфагена.

202 г. — битва при Заме.

201 г. — окончание войны, заключение мира.

Начало войны

После взятия Сагунта Ганнибал вернулся в Новый Карфаген. Щедро наградив солдат из военной добычи, он распустил на зиму свои иберские войска по домам, обязав их вернуться ранней весной. Для охраны Испании и Африки Ганнибал провел несколько важных мер. Собираясь надолго покинуть Пиренейский полуостров, он оставил там своим заместителем брата Гасдрубала, выделив ему довольно крупные сухопутные и морские силы. Для охраны Африки также были оставлены значительные войсковые контингенты. При этом Ганнибал предусмотрительно отправил в Африку иберские войска, а в Испании сосредоточил главным образом ливиян. Таким путем он надеялся вернее удержать в повиновении тех и других.

Стратегический план Ганнибала требовал хорошей информации о положении дел в Северной Италии и точных данных о маршруте. Для этого он послал разведчиков и агентов к кельтам обеих Галлий — и Транзальпинской и Цизальпинской. Кроме этого, сами галлы прислали к нему послов. Сведения, полученные Ганнибалом, были положительные: галлы Северной Италии обещали ему полную поддержку в войне с Римом, а относительно пути через Альпы говорили, что хотя он и труден, но не невозможен.

В Риме падение Сагунта было воспринято как фактическое начало войны с Ганнибалом. Однако формально война еще не была объявлена. Для этого в Карфаген отправили посольство из нескольких почтенных сенаторов во главе с Квинтом Фабием Максимом. Послам поручили требовать выдачи Ганнибала и находившихся при нем членов карфагенского сената, в противном случае — объявить войну.

В карфагенском сенате в присутствии послов не возникло никакой дискуссии по вопросу о том, кто является нарушителем международных договоров. Римское посольство предъявило свой ультиматум, в ответ на что один из карфагенских сенаторов произнес речь, в которой обосновал карфагенскую точку зрения. Римляне не стали отвечать: вопрос был слишком ясен.

«Квинт Фабий, — говорит Ливий, — подобрав переднюю полу тоги так, что образовалось углубление, сказал: "Вот здесь я приношу вам войну и мир, выбирайте любое!". На эти слова он получил не менее гордый ответ: "Выбирай сам!" А когда он, распустив тогу, воскликнул: "Я даю вам войну", присутствующие единодушно ответили, что они принимают войну и будут вести ее с такой же решимостью, с какой приняли» (XXI, 18).

Война была объявлена ранней весной 218 г. Римский сенат еще до этого выработал определенный стратегический план, предусматривавший одновременный удар по Испании и Африке. Один из консулов 218 г. — Публий Корнелий Сципион — должен был отплыть в Испанию. Другому консулу — Тиберию Семпронию Лонгу — было поручено произвести десант в Африке, опираясь на Сицилию. Однако этот план, сам по себе совершенно разумный, не учитывал намерений Ганнибала, о которых римляне узнали только тогда, когда война уже началась.

Гениально смелый план карфагенского вождя состоял в том, чтобы вторгнуться в Италию через Альпы. Несмотря на свою смелость, этот план был совершенно логичен, и если бы в Риме были хорошие стратеги и политики, они могли бы разгадать его заранее. Действительно, Ганнибал должен был вести только наступательную войну. Такой характер ее был предопределен всей политикой Баркидов, и только он давал надежду на успех. Но вести наступательную войну при условии абсолютного господства Рима на море можно было только на территории Италии, перейдя Альпы. Конечно, этот переход был нелегок, но возможен. Ведь в предыдущие годы кельты не раз перебирались через горы крупными отрядами и даже целыми племенами, с женами и детьми. Нападение на Италию с севера, кроме фактора внезапности, имело за себя одно решающее политическое соображение: Ганнибал был уверен, что италийская федерация развалится, едва только он появится на территории полуострова. Поведение галлов, во всяком случае, давало ему серьезные основания для такой уверенности.

Ганнибал и его штаб отдавали себе полный отчет в трудностях италийского похода. Особенно сложной казалась проблема снабжения армии продовольствием. «Когда Ганнибал задумал совершить военный поход из Иберии в Италию, — пишет Полибий, — прокормление войска и заготовление необходимых припасов представляло величайшие трудности. Предстоявшие трудности много раз обсуждались тогда в совете, и вот один из друзей, Ганнибал по прозванию Мономах, заявил, что, по его мнению, есть одно только средство пройти в Италию. Ганнибал предложил высказаться. Друг его на это ответил, что необходимо научить воинов питаться человеческим мясом и позаботиться о том, чтобы они заранее освоились с этой пищей» (IX, 24).

«Чтобы определить ясно и точно те силы, на какие впоследствии дерзнул напасть Ганнибал, — пишет Полибий (II, 24), — и то могущество, которое он с изумительной отвагой задумал сокрушить, успев в своих замыслах настолько, что нанес римлянам жесточайшие поражения, необходимо показать военные средства римлян и исчислить войска, имевшиеся у них в то время. С консулами вышли четыре римских легиона, каждый в 5200 человек пехоты и 300 человек конницы. Оба консула имели при себе союзников, общее число их доходило до 30 тысяч пехоты и 2 тысяч конницы. На помощь римлянам в трудном положении их явились в Рим от сабинов и тирренов до 4 тысяч конницы и больше 50 тысяч пехоты. Римляне соединили их вместе и поставили перед границами Тиррении с претором во главе. От умбров и сарсинов, занимавших Апеннины, прибыло всего до 20 тысяч, с ними соединились также в числе 20 тысяч венеты и гономаны. Эти войска римляне поставили на границах Галатии, дабы вторжением в землю боев заставить вышедших на войну возвратиться домой. Таковы были войска римлян,