— А почему вас заботило, что Кит и Кларенс продают кровь вампира? Я имею в виду — мы, алхимики, по известным причинам не желаем такого... Но почему этого не хотите вы?

В глазах Адриана мелькнуло удивление, потом — понимание. Он внимательно посмотрел на Эйба.

— Может, потому, что он не хочет конкуренции.

Челюсть моя чуть не стукнулась об пол. Ни для алхимиков, ни для мороев не было секретом, что Эйб Мазур торгует незаконными товарами. Но мне никогда не приходило в голову, что он может поставлять людям большие партии вампирской крови. Однако, рассмотрев его внимательнее, я поняла: следовало бы об этом подумать.

— Ну же, ну же,— сказал Эйб и глазом не моргнув,— не стоит поднимать неприятные темы.

— Неприятные?! — воскликнула я.— Если вы впутались в то, что...

Эйб поднял руку, останавливая меня.

— Пожалуйста, не надо. Если вы закончите фразу заявлением, что сообщите об этом алхимикам, тогда — разумеется, давайте привезем их сюда и обсудим всевозможные загадки. Например, поговорим о том, как мистер Дарнелл лишился глаза.

Я застыла.

— Его вырвал стригой,— нетерпеливо напомнил Адриан.

— Ох, да ладно,— сказал Эйб; губы его скривились в улыбке.— Моя вера в тебя только что возродилась. С каких это пор стригои так аккуратно увечат? Очень искусно увечат, могу добавить. Но этого, вероятно, никто никогда не замечал. Впустую растраченный талант, вот что я тебе скажу.

— О чем ты? — ошеломленно спросил Адриан.— Так это был не стригой? Ты говоришь, что кто-то нарочно вырезал ему глаз? Ты говоришь, что...

Он растерял все слова и просто переводил взгляд с меня на Эйба и обратно.

— Так вот оно, да? Твоя сделка с дьяволом. Но почему?

Я поежилась, когда на меня уставились три пары глаз, но не могла признаться, что Адриан близок к истине. Может, я смогла бы ему рассказать, будь мы наедине. Может быть. Но я не могла говорить при самодовольном Эйбе, и уж конечно, пока тут стояли посторонние вроде Ангелины.

Я не могла открыть Адриану, как нашла свою сестру Карли много лет назад после ее свидания с Китом. Это случилось еще тогда, когда она жила с нами, как раз перед ее отъездом в колледж. Она не хотела идти на свидание с Китом, но отец, которому Кит очень нравился, настоял, чтобы она отправилась. Кит был его надеждой, и ничто не могло пойти не так. Кит тоже в это верил, вот почему не смог принять отказ, оставшись с Карли наедине. После она пришла ко мне, прокравшись в мою спальню поздно ночью, и всхлипывала, пока я ее обнимала.

Первым моим порывом было рассказать обо всем родителям, но Карли слишком боялась — особенно нашего отца. Я была совсем юной и боялась почти так же сильно, и готова была согласиться на все, что она захочет. Карли заставила меня пообещать, что я не расскажу родителям, поэтому я сосредоточилась на том, чтобы убедить сестру — это не ее вина. Она рассказала, как Кит все время говорил о ее красоте и о том, что не может оторвать от нее глаз. Якобы она просто не оставляет ему выбора. В конце концов я убедила Карли, что она не сделала ничего плохого и не завлекала его,— но все равно она просила меня сдержать обещание и хранить молчание.

То было одним из самых больших сожалений в моей жизни. Я ненавидела себя за молчание, но далеко не так сильно, как ненавидела Кита за то, что тот решил — он может поступить так мерзко с милой и нежной девушкой и выйти сухим из воды. Прошло немного времени, я получила свое первое задание и встретилась с Эйбом Мазуром. Вот тогда я и поняла, что есть другие способы заставить Кита поплатиться, способы, которые позволят мне сдержать данное Карли обещание. Поэтому я заключила сделку с дьяволом, не заботясь о том, какие обязательства это на меня наложит,— и о том, что я опускаюсь до варварского понятия о мести. В том же году Эйб организовал поддельное нападение стригоев, и Киту вырезали глаз. Взамен я стала своего рода «слугой-алхимиком» Эйба. Отчасти это и заставило меня помочь Розе сбежать из тюрьмы. Я была перед Эйбом в долгу.

Я с горечью подумала, что, возможно, сделала Киту одолжение. Теперь, когда у него остался всего один глаз, возможно, он не сочтет столь уж «невозможным» держаться подальше от женщины, которая им не интересуется.

Нет, я определенно не расскажу всего этого Адриану.

Но он все еще смотрел на меня, и на лице его был написан миллион вопросов, когда он пытался вычислить, что же такое заставило меня сделать Эйба наемным убийцей.

Внезапно в голове моей прозвенели слова Лорел: «Знаешь, иногда ты можешь быть чертовски страшной».

Я сглотнула.

— Помнишь, как ты просил тебе довериться?

— Да,— ответил Адриан.

— Мне нужно, чтобы ты сделал то же самое для меня.

Прошло несколько долгих мгновений. Я не могла заставить себя посмотреть на Эйба, потому что знала — он самодовольно ухмыляется.

— «Храбрая» — это не соответствует действительности,— сказал Адриан.

Прошла как будто целая вечность, и наконец он медленно кивнул.

— Хорошо. Я тебе доверяю, Сейдж. Я верю, что у тебя были веские причины поступить так, как ты поступила.

Ни одного ехидного замечания, ни капли сарказма. Он был предельно серьезен, и на мгновение я задумалась — чем заслужила такое доверие. В памяти вдруг всплыло то, как перед самым появлением Эйба Адриан собирался меня нарисовать, и все чувства в душе моей смешались.

— Спасибо,— сказала я.

— О чем вы говорите? — вопросила Ангелина.

— Уверяю, ни о чем интересном,— сказал Эйб, который на самом деле чересчур всем этим наслаждался,— Жизненные уроки, развитие характеров, неоплаченные долги. Обо всяких таких вещах.

— Неоплаченные?

Я удивилась самой себе, когда шагнула вперед и сердито уставилась на него.

— Я оплатила этот долг сотню раз! Я больше ничего вам не должна. Теперь я принадлежу только алхимикам. Не вам. Все дела между нами кончены.

Эйб все еще улыбался, но уголки его губ дернулись. Думаю, его застало врасплох то, что я стала защищаться.

— Что ж, это напоминает...

Раздался новый стук в дверь.

— А, вот и остальная наша компания.

Эйб поспешил к двери.

Адриан сделал несколько шагов ко мне.

— Неплохо, Сейдж. Думаю, ты только что напугала старика Мазура.

Я почувствовала, что губы у меня расползаются в улыбке.

— Не знаю, как насчет «напугала», но это было приятно.

— Ты должна чаще огрызаться на людей, — сказал Адриан.

Мы улыбнулись друг другу. Он внимательно смотрел на меня, и я опять ощутила то же самое — как будто меня подташнивает. Наверное, Адриан ничего подобного не чувствовал, но пребывал в жизнерадостном расположении духа. Редком для него — и очень милом. Он кивнул на дверь, которую открывал Эйб.