платить за аренду. «Слава Богу, – сказал мне ее директор, – что в те первые годы в Перми появилось понимание того, что такое корпоративный подарок». Ее главными клиентами в начале 2000-х годов были ПФПГ, «ЛУКОЙЛ-Пермь» и «Пермнефтеоргсинтез», и галерейщики регулярно консультировали все три корпорации по вопросам подарков для деловых партнеров и сотрудников, а также часто выполняли заказы по оформлению корпоративных офисов. Ряд руководителей компании «ЛУКОЙЛ-Пермь» также проявлял личный интерес к формирующемуся миру искусства, по крайней мере в двух случаях внеся личный вклад в помощь галерее, чтобы издать каталоги и другие книги. Галерея поддерживала теплые отношения с Андреем и Надеждой Агишевыми, которые в течение 2000-х годов стали едва ли не самыми известными независимыми ценителями и коллекционерами искусства в Пермском крае. (Напомним, Агишев был ветераном ПФПГ, он также некоторое время возглавлял «Пермрегионгаз» и оттуда перешел на должность в Пермское законодательное собрание; его жена Надежда возглавляла совет директоров инвестиционной компании «Ермак» и после периода частного коллекционирования основала независимый фонд «Новая коллекция» для поддержки культурных проектов, сосредоточенных именно на изобразительном искусстве.)

Мировой финансовый кризис и связанное с ним резкое падение цен на нефть – со 147 долларов за баррель в июле 2008 года до минимума всего в 32 доллара за баррель позже в том же году – оказали непосредственное влияние и на российский художественный рынок. К 2009 году мировые аукционные продажи российского современного искусства упали до всего лишь 6,4 миллиона долларов – малой доли от общего объема продаж за предыдущие годы [Hewitt 2010: 78]. К 2010 году некогда чрезвычайно успешная галерея «art4.ru» в Москве работала всего раз в неделю, ее спонсорские деньги почти иссякли, а продажи билетов служили плохой заменой для истощенного операционного бюджета. Поэтому кажется нелогичным, что Пермский музей современного искусства и веселая «Культурная революция», которую он должен был разжечь, возникли именно в эти кризисные годы. Эта кажущаяся аномалия, однако, на самом деле была лишь еще одним свидетельством происходящих в постсоветском Пермском крае трансформаций корпоративного, государственного и культурного полей. Изучение этой аномалии добавит последний пример к картине того, как Пермский край утверждался в качестве нефтедобывающего региона внутри российских государственной и корпоративной сфер после социализма. Даже если пермская «Культурная революция» была задумана для того, чтобы наметить путь выхода из углеводородной зависимости, я предположу, что окружавшие ее споры и конфликты в значительной степени способствовали распространению и закреплению центральной роли нефти в региональных политических, экономических, социальных и культурных представлениях. Материальные свойства, пространственные характеристики, репрезентации и региональные трансформации нефти вновь обрели особое значение.

Команда О. А. Чиркунова

В 2004 году Путин назначил Трутнева, чьи усилия по превращению Перми в «столицу гражданского общества» помогли задать тон региональным государственно-корпоративным отношениям в критические первые годы XXI века, на должность министра природных ресурсов Российской Федерации. Трутнев вместе с рядом своих ключевых заместителей быстро отбыл в Москву. На его место Путин назначил Чиркунова – сначала, в 2004 году, исполняющим обязанности губернатора, а затем, в 2005 году, официально губернатором Пермского края. (В 2004 году пост губернатора из выборного превратился в должность доверенного лица президента Российской Федерации в рамках усилий администрации Путина по восстановлению федеральной власти.) Хотя первоначально Чиркунов работал в советских спецслужбах (он окончил в 1985 году Высшую школу КГБ и служил, в соответствии с большинством источников, до 1993 года), в Пермском крае он был более известен как член бывшей управленческой команды Трутнева в разросшейся компании «ЭКС Лимитед», которая с конца 1990-х годов сколотила состояние на поставках потребительских товаров – отчасти благодаря европейским связям, приобретенным Чиркуновым во время работы в российском торговом представительстве в Швейцарии. Первые годы пребывания Чиркунова на посту губернатора совпали с массовым притоком нефтегазовых доходов в Пермский край в и Россию в целом, и его бывшие соратники в компании «ЭКС Лимитед» имели хорошие возможности воспользоваться потребительским бумом, особенно за счет ассортимента своей новой сети универмагов «Семья», быстро распространившейся по Перми и другим крупным городам региона. Жена и дети Чиркунова оставались в Швейцарии на протяжении всего срока его губернаторства и имели двойное гражданство; эти связи и частые визиты в Западную Европу, как правило, оправдывались, по крайней мере частично, его кампанией «Пермь – культурная столица Европы» и его интересом к современному искусству.

Хотя Чиркунов, безусловно, не являлся критиком или открытым противником путинской администрации, он был далеко не только исполнителем планов, разработанных в Москве. Например, он так никогда и не вступил в путинскую партию «Единая Россия». «Он, в сущности, лавочник», – говорили мне не раз. «Что он умеет делать лучше всего на свете, – сказал один знакомый, – так это покупать и продавать вещи». «Он последователь Тэтчер», – сказал другой. В классификации российских политических и экономических стилей того времени Чиркунов гордо считал себя либералом — примерно в том смысле, который на Западе часто вкладывают в понятие «неолиберал». Он искренне верил в силу рынка и предпринимательства, скептически относился к любой заметной роли правительства в экономической или социальной сферах. Во введении к сборнику собственных трудов и размышлений, изданному в 2012 году при поддержке российского фонда «Либеральная миссия», Чиркунов пишет, что за двадцать лет реформ, начиная с 1991 года,

…в общественном сознании, а главное, и в сознании элит произошел отказ от конкурентной, рыночной модели в пользу стабильности, плановости развития экономики и связанной с ними неизбежной централизации власти. Эта книга – попытка предложить альтернативу усилению роли государства во всех сферах жизни [Чиркунов 2012: 24].

Во время своего губернаторства Чиркунов выступал за снижение налогов для регионального бизнеса в рамках программы «24–20» и делал все возможное, чтобы замедлить и в конечном счете прекратить выдачу краевой администрацией грантов на социальные и культурные проекты, которые были так важны в правление его предшественника и которые он сам считал бесполезной тратой государственных денег. Вместо этого он объездил регион, рассказывая о преимуществах предпринимательства, способного решить местные социальные проблемы.

Одним из ключевых конфликтов, возникших на оси Москва – Пермь в годы губернаторства Чиркунова (2004–2012), было напряжение между растущей тогда в целом централизацией федерального государственного аппарата в Москве и позицией всецело ориентированного на рынок и антицентристски настроенного губернатора (хотя и назначенного на этот пост федеральной властью). Годы бума середины 2000-х годов на какое-то время разрядили эту напряженность, поскольку вновь запускаемые в оборот нефтяные богатства циркулировали по региону и стране и формировали понимание того, что социальные проблемы можно временно решить с помощью вливаний наличных денег. Но, как отметил Чиркунов в той же речи 2009 года,