Тетя Саша. Собаки пьяных, бывает, и не трогают.

Баба Даша. Э-э, вона как. А я и сама думаю: почему он его не тронул?

Нина. Ну-ну.

Баба Даша. Юсупов как заорет: «Зарублю! Зарублю к такой-то матери!» И в стайку за топором. Петраков в свою стайку, тоже за топор. Думал, про его Юсуп кричит. Потом выскочил да на Юсупа, не дожидаясь. Во как получилось. Говорят, года по три дадут, а может, и пять сунут.

Во двор входит запыхавшаяся Зина.

Зина. Теть Саша, Нина, помогите мужиков довести. Никаких сил уж нет. От самого терриконика тащим.

Тетя Саша. Где они у вас?

Зина. Здесь, за домом, к стенке прислонили.

Женщины идут за дом и выволакивают еле передвигающихся Валеру с Витькой.

Баба Даша. Хорошо накушались.

Нина. Вы сколько ее выдули?

Зина. Ведро, наверное, вылакали. На терриконик хотели залезть.

Райка. Баб Даша, лучше баян возьми.

Баба Даша. Давай.

Тетя Саша. А куда же им еще лезть?.. Лезть куда-то хочется…

Поругивая Валеру с Витькой, уходят в дом.

Квартира Яковлевых. Около часа ночи. Стук в дверь. Нина идет открывать.

Нина. Аркаша?

Аркадий. Я.

Нина (открывая дверь). Пришел?

Аркадий. Пришел.

Нина. Есть будешь?

Аркадий. Угу.

Нина налаживает на стол. Аркадий садится, начинает есть.

Нина. А руки мыть не собираешься?

Аркадий. Из душа только.

Нина. Ну и что? Шел же по улице.

Аркадий. Санька спит?

Нина. Спит. Что тут Петраков с Юсуповым натворили…

Аркадий. Знаю.

Нина. Откуда?

Аркадий. Смена пришла, рассказали.

Нина. А-а. Ох, дураки, ох, дураки.

Аркадий. Ума нет, не займешь.

Нина. Семьи жалко. Устал?

Аркадий. Не в карты играл.

Нина. Ешь да ложись. Саше три часа спать осталось. Ничего, днем доберет, поспит.

Аркадий. На шахте кто-то на портрете Хрущеву глаза выколол, рот измазал.

Нина. Чем?

Аркадий. Чем-чем… Не медом же.

Нина. Говорят, свиней теперь нельзя будет держать. Вроде из-за них хлеба не хватает.

Аркадий. Свиньи виноваты… Сама караван верблюдов с пшеницей за границу подарила.

Нина. Кто?

Аркадий. Нина, жена его. Тезка твоя.

Нина. Ай-яй-яй! Аркаша, она почему суется везде? Ну и что ж, что жена. Надо же что-то понимать в политике. Как не совестно?

Аркадий. Вертолет себе купил.

Нина. Какой вертолет?

Аркадий. В частну собственность, для семьи.

Нина. А у кого он его купил? Он же глава. Взял бы себе и все. Или совестно за так?

Аркадий. Может, токо народу говорят – купил, а сам за так и взял. Ну их к черту.

Нина. Ты на работе сильно не распространяйся. Вообще лучше молчи.

Аркадий. Что молчи, что не молчи…

Нина. Иди ложись. Завтра к Саньке оба в магазин пойдем, чтоб побольше буханок набрать.

Аркадий. Угля выписал.

Нина. Сколько?

Аркадий. Тонну, сколько… Пошел. (Уходит в спальню.)

Нина проходит к постели Саньки. Нагнулась к изголовью.

Санька. Че ты, мам?

Нина. Ты не спишь? Саша, почему ты не спишь?

Санька. Не хочу.

Нина (испуганно). Как это – не хочешь? Почему?

Санька. Мам, ну че ты?

Нина. Час ночи, отец уже с работы пришел, – он не спит. Ты почему не спишь?

Санька. Думаю.

Нина. О чем думаешь?

Санька. Так.

Нина. Я счас тебе подумаю. А ну закрывай глаза и спи! Думает он… Я кому сказала?

Санька. Думаю просто… Че страшного?

Нина. Нашел время думать, когда спать надо. Тебе говорят, закрывай глаза. Рано что-то ты у меня задумываться стал. Зайду вот счас, спать не будешь – отлупцую. И-ишь. (Уходит.)

В комнате полумрак. Санька спит. От окна, запахнувшись в белое, к кровати подошла Татьяна. Откинула одеяло.

Татьяна. Саня… Вставай. (Манит рукой.)

Санька (сев на кровати). Таня… Ты как вошла?

Татьяна. Тсс-сс. Вставай. Пошли.

Санька (идет за Татьяной). Мы куда?

Татьяна. Тс-сс.

Татьяна ведет Саньку по дому. Идут на цыпочках. Остановились. Качается на весу обгоревшая досочка от иконы, перед ней горит свеча. В цинковой ванне стоит невидимый малыш. Ласково улыбаясь, его поливает из кувшина красивая девушка. Вокруг разбросаны капустные листья.

Санька. Кто это?

Татьяна. Не знаю. Кажется, Света.

Санька. Дурочка?

Татьяна. Не говори так.

Светлана (ласково). Сам дурачок.

Санька. Ты кого купаешь, Светка?

Светлана (смеясь). Тебя. Тебя выбрала, тебя и купаю. Холесенький мой. (Закутывает малыша в простыню. Уносит.)

Татьяна (Саньке, с укором). Не ходи больше за мной.

Санька. Подожди! Тань… Таня… Я тебя… Целовать тебя хочу.

Татьяна (не сразу). Никого нет?

Санька. Никого.

Татьяна. Быстро-быстро-быстро… (Помогает Саньке забраться в ванну. Пригоршнями набирая воду, выливает ему на голову.)

Санька. Я не маленький…

Татьяна. Все равно я старше.

Санька. Ну и что? Выскочу и поцелую тебя.

Татьяна. Выскочи!

Санька выскочил и обомлел: ее черные влажные глаза, резкие темные брови, подрагивающие в полуулыбке уголки тугого ало-розового рта не давали сдвинуться с места. Татьяна сбросила покрывало, оказавшись в красном, усеянном золотыми блестками платье. Сильно декольтированное, оно обнажало смуглые плечи. Санька стоял завороженный. Его била мелкая дрожь. Вспыхнул свет. Татьяна и Санька стоят в центре большого зала с мраморными колоннами, увитыми диким виноградом. На колоннах играют блики близкого моря, но с появлением музыки они превратились в блики от костров. Звучат веселые пьяные крики, слышится звон хрусталя. Татьяна, улыбаясь, смотрит на Саньку, протягивает ему навстречу руки. Санька подошел. Татьяна поцеловала его в одну щеку, в другую, в губы. Медленно опускаясь перед ним на колени, целует грудь, живот… Санька, зажмурившись, отвернулся. Темно. Зазвенел будильник и тут же смолк. В комнату вошла Нина. Включила свет.