class="p1">Объятия мага согревали девушку быстрее жара, струящегося от печи. Она приспустила одеяло. Нижняя туника, в которой Дженна спала, сползла, приоткрыв одно плечо.

— Албина — женщина и чародейка, — ответил маг, прильнув губами к её тёплой коже. — Она знает, как это у вас бывает. Твои «целители» спят…

— …А ты не спишь, — обеспокоилась Дженна.

— …Потом отосплюсь, — голос Сайрон выдал улыбку. — Тебе было больно, но ты снова думаешь о ком угодно, только не о себе… Нам придётся задержаться здесь, чтобы ты отдохнула как следует.

— Ты говорил, что женщинам нельзя колдовать в такое время, — припомнила Дженна.

— И по многим причинам. Сила становится непредсказуемой… как и твоё настроение.

Дженна хихикнула:

— Значит, птичий облик я смогу принять только через несколько дней.

— Не раньше.

— Если хочешь, мы можем пойти пешком, — предложила она.

— Через Каахьель, — поморщился Сайрон. — Много времени мы от того не выиграем…

— Но тебе не нравятся Мортилоры…

— Я и от Обители мёртвых не в восторге. Или желаешь испытать свой меч на здешних «жителях»?

Чародейка отрицательно помотала головой.

— Тогда подождём, пока моя лунная кровь закончится, — заключила она. — Мы останемся в гостях, и я смогу поговорить с Албиной, как с женщиной, чародейкой и… целительницей.

— Ты поэтому хотела навестить Мортилоров? Если тебя так беспокоило твоё состояние, почему ты не обратилась к целительницам Ферихаль?

— …Я же говорила, что люблю пироги.

— Заходить в Каахьель лишь ради пирогов…

— Ради нашего дома, — поправила девушка. — Мы хотели, чтобы у нас был дом, Сай… А в доме должно пахнуть пирогами…

— О, Дженна…

За окнами занимался тихий безмятежный рассвет. В печи трещали дрова и гулко пело пламя. Пахло сладко и пряно: дымком, летними травами и нежностью.

Сайрон обнял девушку крепче, от плеча скользнув губами по шее. Дойдя до линии волос, он зарылся лицом в золотистую копну, вдыхая её запах.

Дженна тихонько всхлипнула, сжав его руки, обвитые вокруг неё. Прижавшись к мужчине спиной, она прикрыла глаза.

Днём Сайрон, обратившись чёрным волком, убежал охотиться в каахьельские леса. Тем временем Дженна, почти позабыв о своём недомогании, вызвалась помогать Албине в стряпной, с нескрываемым намерением выведывать секреты непревзойдённых на всём Севере пирогов.

— Руки, — объясняла женщина, обминая тесто, — это главный секрет. Руки должны быть тёплыми и нежными, но сильными и трудолюбивыми, а иначе ничего не выйдет. Нельзя просто смешать ингредиенты, даже если используешь лучшие во всей Сии дрожжи!

Порывистым кивком Албина откинула за спину косу и вновь нависла над столом, тяжело дыша. Сильными уверенными движениями она складывала и мяла тягучую массу, налегая всем корпусом. От её резких движений мука разлеталась в разные стороны, туманом стелилась по кухне, белой пылью оседая на волосах и одежде.

Дженна шинковала капусту для начинки, пристально следя за действиями хозяйки. Не менее внимательно взирали на Албину мыши, сидящие по углам, и чёрная кошка, вальяжно развалившаяся на пороге. Чародейка предположила, что это колдовской помощник, поэтому кошка и игнорирует близость своей потенциальной жертвы.

— А как же магия? — поинтересовалась Дженна. — Нет ли какого особого заклинания, чтобы пироги стали пышными и долго сохраняли мягкость?

— Только руки и труд, — повторила Албина, вновь откидывая косу за плечо. — Мы замешиваем тесто, затем оставляем его подниматься и обминаем. И так нужно повторить несколько раз.

Тесто Албины после первой же обминки выбралось за края накрытой полотном посуды, точно было живым и хотело удрать на волю. Оно пузырилось и посвистывало, выпуская воздух. После следующих подходов тесто поднималось всё выше и выше, пока, наконец, хозяйка не осталась довольна результатом.

— В смесь для рассыпчатого печенья необходимо добавить больше сливочного масла, — рассказывала целительница. — Яйца делают тесто более упругим и жёстким, с ними перебарщивать не стоит, лучше всего использовать только желтки. Всякую муку обязательно нужно просеивать — так выпечка наполняется витали воздуха! Но отдыхающее после обминки тесто от воздуха следует прятать, иначе образуется корочка.

Совместными усилиями женщины раскатали тесто на широком посыпанном мукою столе и разделили белое полотно на порции. Затем Албина показала Дженне, как лепить пироги, сворачивать ватрушки и крендельки.

— Смотри и запоминай, завтра готовить будешь ты! — предупредила она, раскладывая начинку и ловкими движениями пальцев замыкая края теста в волнистые гребешки.

Пирожки Албины были один краше другого: ровные, гладкие, пухлые. Чародейка старалась, как могла, но её творения выходили комковатыми и неказистыми.

— Матери милостивые, Дженна! — воскликнула Албина, увидев труды ученицы. — Да не клади ты столько начинки, жадина!

— …Но края же сходятся, — начала оправдываться девушка.

— Сейчас сходятся, а в печи лопнут и разойдутся…

— Я поправлю-поправлю, — согласилась Дженна, повторяя каждое движение наставницы. — Скажи, Албина, а почему вы с Тахом осели в Каахьеле… по соседству с призраками и кадаверами? Почему не перебрались, скажем, в деревню бортников?

Женщина бросила на девушку насмешливый взгляд.

— …Разве ты ещё догадалась?

— Ну-у… — замешкалась Дженна, тыльной стороной руки смахнув муку с ресниц.

— В Обители мёртвых человек не может умереть, зачать, родить или родиться… Река времени здесь течёт иначе — она замкнута…

— …А-а, ваши тела! — поняла чародейка.

— И наши с Тахом тела старятся не так быстро, как в обычном мире смертных, — кивнула женщина.

— И мои месячные пришли спустя полтора года тоже из-за силы Каахьеля? — тихо поинтересовалась Дженна. — Скажи, Албина, ты, как целительница, поможешь мне понять, что происходит со мной?

— Разумеется, — усмехнулась женщина. — Много мудрости здесь не потребуется. Ты чародейка. Мало кто из человечьих женщин, обретая волшебную силу, сохраняет способность дарить жизнь…

— Значит… — горестно вздохнула чародейка.

— …Как давно ты используешь магию? — прервала её хозяйка. — Год, два, три? Остановись. Возможно, ещё не поздно…

— …А вы с Тахом? — смущённо спросила девушка. — Вы не хотели? Ваши-не ваши тела могут ли…

— Нет, — отрезала Албина. — Даже силы богов не безграничны, куда уж нам! Закон Единого — для каждого един: у всего есть своя цена. Я смирилась. Смирись и ты. Либо оставь чародейство…

На следующий день.

…Хлюпая, чавкая и радостно посвистывая, белое месиво пожирало капусту. Не обращая ни малейшего внимания на орущую в его складках кошку, оно планомерно, кочан за кочаном, ряд за рядом, вычищало хозяйский огород.

При этом чудище раскачивалось и подпрыгивало, будто пританцовывая, и немилостиво вытаптывало посаженные между грядками календулу, ромашку и пижму, чьи цветы используются не только целителями, но и отлично защищают от вредоносных насекомых.

Тах с граблями прыгал вокруг огорода, неистово бранясь в выражениях, известных лишь учёным. Албина безрезультатно молотила по страшилищу наточенной косой — места рассечения моментально склеивались! Разросшийся до гигантских размеров ком сырого теста не могло остановить никакое оружие.

— Оно сожрёт