1

Луиза никогда не забиралась севернее Олларии и, как оказалось, ничего не потеряла, кроме холода и поздней осени. Госпожа Арамона куталась сразу в два меховых плаща и все равно мерзла, хотя Айрис настойчиво придвигала к дуэнье дорожную жаровню. Сама воспитанница от холода не страдала, вернее, страдала, но не от холода. Чем ближе был Надор, тем меньше оставалось в Айри радости, а Селина и вовсе сжалась в комок в углу кареты, глядя на проплывающие за окном черно-белые холмы. Молчал и Реджинальд.

Молчал и смотрел на кузину так, что требовалось быть Айрис Окделл, чтобы не понять – виконт Ларак влюблен, причем без надежды. Молодые усиленно страдали, и Луизе приходилось трещать за троих, заодно вытаскивая из Айри и Реджинальда сведения о Надоре.

Госпожа Арамона готовилась к встрече с вдовствующей герцогиней, как генерал к военной кампании. В первый раз сие сравнение пришло Луизе в голову, когда Реджинальд спросил Селину про Герарда. Дочка что-то ответила, а Луиза словно воочию увидела сына, читавшего трактат какого-то Пфейхтайера о рекогносцировке на местности, и расхохоталась в голос, поняв, чем занималась все эти дни. Теперь про себя капитанша называла Надор не иначе, как ставкой Мирабеллы, а сама намеревалась заняться отвлекающими маневрами. Луиза уже вызубрила имена и привычки привратников, кормилиц, камердинеров и конюхов, не говоря о капитане гарнизона, мажордоме, поваре и старшей камеристке, но этого было мало.

Дуэнья отодвинула занавеску кареты, за окном в сером холодном мареве виднелся противного вида лес, частые худосочные деревья сплетались в сплошную беспросветную стену. Госпожа Арамона немного посозерцала мелькающую тоску и окликнула нахохлившегося Ларака:

– Господин виконт, как называется эта местность?

– Росный лес, сударыня. – Реджинальд был вежлив и безотказен, на таких возили, возят и будут возить воду. Луиза Арамона не собиралась быть исключением.

– Я всегда думала, что Надор расположен в горах, – сообщила капитанша, никогда о Надоре не думавшая. В отличие от Алвасете.

– Горы дальше, – откликнулась Айри, – только они не очень высокие. Не такие, как Сагранна.

Можно подумать, ты бывала в Сагранне, хотя с какой стороны посмотреть. Можно не вылезать за порог и исходить вдоль и поперек полмира. Мысленно. Луиза так и делала, таскаясь в мечтах за своим герцогом по всему Талигу.

– Этот лес навевает тоску, – женщина томно вздохнула. – Удивительно грустное место.

– Только зимой, – колыхнул отнюдь не юношеским пузом Ларак. – Весной здесь чудесно. Особенно когда расцветают примулы.

– Мне кажется, здесь сыро, – перла вперед капитанша, – и много насекомых и змей.

– Да, здесь встречаются гадюки, – Реджинальд выглядел так, словно это он развел ползучую пакость, – и комары, но от них есть средство. Если натереться настойкой из листьев ветропляски, они почти не кусают.

– Если ею часто мазаться, – вмешалась Айрис, – ну... У Ричарда и Дейдри все хорошо, а мы с Эдит задыхаемся.

– Эдит больна? – всплеснула руками Луиза. – Бедное дитя! Когда вы будете жить в Эпинэ, обязательно возьмите сестру к себе. Там такой здоровый климат.

– В Эпинэ? – не поняла Айри. Ну еще бы, наша заговорщица если и собирается замуж, то никак не за жениха.

– Когда кончится война, – уточнила Луиза, – вы же с супругом не станете проводить все время в столице, особенно когда... ваш брак, ммм, принесет плоды.

– Да, конечно, – встрепенулась забывчивая невеста, – мы с Робером уедем в его владения, и я возьму туда Эдит. Робер меня любит, он позволит. Я и Дейдри возьму, и Дейзи. Это моя молочная сестра, она будет рассказывать сказки моим детям.

Вот и славно. Если с Айрис заговорят об Эпинэ, она больше не собьется, а вот виконт... Несчастный влюбленный, особенно такой, как Реджинальд, услышав подобные откровения, должен перемениться в лице, а он и в ус не дует. Неужели в заговоре с кузиной? Вряд ли, просто все понял. Толстяк не обязан быть дураком, да и Манрик в казначействе ослов не держал. Ну да кошки с ним, с влюбленным кузеном, он предан до мозга костей, а вот слуги... Если Айрис примется бегать по замку и целоваться с кормилицами, к вечеру от тайны и хвостика не уцелеет.

– Айрис, позвольте вам дать один совет, – нудным голосом произнесла Луиза, ковыряясь в корзинке с нитками. – Вы не просто возвращаетесь в отчий дом, вы возвращаетесь невестой Повелителя Молний и Первого маршала Талигойи. Я бы посоветовала вам воздержаться от фамильярностей со слугами. Берите пример с вашей достойной матушки и ведите себя как знатная дама.

– Госпожа Арамона права, – внезапно брякнул Наль, – тебе и в самом деле... То есть ты слишком откровенна...

Луиза выдернула из корзинки первый попавшийся клубок, оказавшийся бледно-сиреневым, и глянула на Ларака. Бедняга был красен, как мешок вареных раков. Несчастный, ему бы в какую-нибудь коровушку влюбиться, хотя чего в чужих постелях клопов искать, в своей бы копнулась. Виконт возмечтал о герцогине, делов-то? Мещанка, втрескавшаяся в кэналлийского соберано, лучше, что ли?

Айрис пожевала губами, по привычке оттянув воротник. Девочка была серьезна, как дайта в лесу, сейчас стойку сделает.

– Наль, – ресницы ей нужно красить, ресницы и брови, – я тебе очень благодарна... За все. Ты такой хороший друг, такой... Я обидела тебя тогда, с Бьянко... Но я... Мне было очень плохо.

– Я понимаю, – благородный влюбленный не догадался хотя бы сжать ручку предмета обожания, а ведь такой повод!

Святая Октавия, она только виконтов не учила за герцогинями ухлестывать, да и все равно толку не будет! А вот младшая Дрюс-Карлион Налю бы подошла, а он ей. Если никого не повесят, нужно будет извернуться и их свести.

– Наль, – ресницы Айрис дрожали, губки, впрочем, тоже. – Как хорошо, что ты со мной поехал.

И вправду хорошо, хотя кто его знает, что у этого Реджинальда в голове. К жениху он не ревнует, но это не значит, что он не ревнует вообще.

– Надор ведь уже близко? – Луиза вдернула сиреневую нитку в иголку и теперь думала, что с ней делать.

– Близко, – кивнула Айрис, – вот переедем Лебединку, и сразу будет поворот в холмы.

– Когда мы доедем до развилки, – Реджинальд снова покраснел, – я... Я послал солдата вперед, к отцу. Мы подождем его в гостинице, очень хорошей... Очень. «Надорский герб», даже Савиньяки там останавливались. Отец приедет вечером. Будет лучше, если о... о приезде Айрис тетушку предупредит он.

2

– Святой Алан! – На расшитую крылатыми уродами скатерть шлепнулось нечто большое, малиновое, мокрое. Матильда не сразу сообразила, что это перчатка. Богато изукрашенная, шестипалая, огромная, впору памятнику. На малиновой замше золотился герб – свинья на блюде в обрамлении сосновых ветвей. Вокруг краги шла какая-то надпись. Робер подцепил истекающее соусом страшилище вилкой и подтянул поближе.