– И как же именно?

– Ты это серьезно? Будешь и дальше притворяться? Да я же тебя насквозь вижу! Изображаешь из себя зеленую в расчете на то, что люди бросятся на помощь. Будут делать для тебя такую хрень, которая иначе им и в голову бы не пришла. Ты прекрасно играешь, прямо малое дитя, едва ходить научилась – но это все лишь игра!

– Ну и что теперь? – изумилась Люси. – Да, я обвела вокруг пальца банду вооруженных придурков, тебе-то что с того?

– Я плевать на них хотел! Речь обо мне! Это меня ты вокруг пальца обвела! Делала вид, что ничего не понимаешь, чтобы я тебе все показал, объяснил тебе, как здесь делаются дела, свел с нужными людьми. Ты была такая зеленая и несчастная, что дурачок Тимо не мог не броситься на помощь. Ну, зато теперь у тебя эксклюзивный сюжет!

– Тимо… сам посуди, как давно ты меня знаешь?

– Я не уверен, знаю ли я тебя вообще!

– Тимо…

– Да иди ты со своими извинениями! – Он плечом распахнул дверь грузовика и, уже вылезая наружу, понял, что совершает ошибку. Она найдет другого фотографа. Или сделает снимки сама, так что все деньги ей и достанутся.

«Какого только хрена я распустил язык?»

Ампаро скажет, что он мало того что повелся на удочку, так еще и в самом конце оказался идиотом. Нужно было закончить репортаж вместе с Люси и уже потом послать ее в задницу. А так получилось, что он послал ее вместе с репортажем.

Люси тоже выпрыгнула из грузовика.

– Ах, так? Тогда и я отказываюсь!

– Что «я отказываюсь»?

– Делать репортаж. Раз ты считаешь, что я тебя использовала, сюжет мне не нужен.

– Ой, да брось ты уже эту херню. Мы оба знаем, что ты приехала в Финикс ради сюжета. И ты его не бросишь.

Кажется, Люси рассердилась не на шутку.

– Ты вообще сам-то понимаешь, в чем твоя проблема?

– Не иначе, ты собралась мне объяснить?

– Да ты уже настолько вошел в роль – ах я бедненький, весь такой провинциал, все только и ищут, как меня кинуть, чужаки уже на пороге, вся вот эта вот хрень, – что в упор не замечаешь, когда с тобой по-хорошему!

– Я не…

– Не можешь рассмотреть у себя под самым носом человека, которому на тебя не наплевать!

Люси разъярилась настолько, что чуть ли не брызгала слюной, ее лицо побагровело. Тимо пытался вставить хоть слово, но безрезультатно.

– А я, между прочим, не техасец, который явился, чтобы забрать твою воду, и не звезда журналистики, покушающаяся на твои долбаные сюжеты! Вот ни разу! Да ты хоть знаешь, сколько я могла найти фотографов? Да в сюжет, который я раскопала, любой вцепится – клещами не оторвешь! Я, между прочим, собственной задницей рисковала, когда сюда поперлась! Думаешь, мне не страшно было?

– Люси, да ладно тебе…

Люси с отвращением махнула рукой и зашагала прочь от него, к забору.

– Можешь подыскать кого-нибудь другого для репортажа, – выкрикнула она, обернувшись. – Выбирай, кого хочешь, не стесняйся. Я к этому сюжету теперь и на километр не подойду. Хочешь, чтобы он был твой – ну так получай!

– Люси, обожди… – Тимо чувствовал себя полным дерьмом. Он бросился за ней следом. – Я не это имел в виду!

Люси обернулась.

– Вот только не надо оправдываться, Тимо.

Она смотрела на него с такой горькой смесью обиды и презрения, что Тимо споткнулся на ровном месте. Он явственно слышал, как Ампаро насмехается над ним. «У тебя острый глаз, братишка, и все-таки ты слепой, слепой, слепой!»

«Может, она еще успокоится», – думал Тимо, а Люси уходила.

Или не успокоится. Что, если его слова прозвучали слишком похоже на правду? На то, что он и в самом деле думает о северянке, да так похоже, что уже не загладить? Такое случается, отношения рушатся в один момент. Секунду назад вы еще друзья, а потом ты заглядываешь человеку внутрь и тут же осознаешь, что пить вместе с ним пиво не будешь уже никогда.

Исправляй, пока не поздно, придурок!

Застонав от отчаяния, Тимо снова бросился за девушкой.

– Люси! Да ладно тебе! Слушай, я прошу прощения, хорошо? Прости меня…

Сначала он думал, что все напрасно, но потом Люси обернулась. Облегчение охватило Тимо теплой волной. Она снова смотрит на него. Она смотрит на него, как и раньше, когда все было в порядке. Она его простит. Отношения наладятся. Они вновь станут друзьями…

Потом он почувствовал – что-то все-таки не так. Люси выглядела не в своей тарелке, ее опаленное аризонским солнцем лицо резко побледнело. И она яростно махала ему рукой, словно звала к себе, хотела что-то показать.

Что там такое? Неужели еще один техасец?

Тимо перешел на бег, на ходу доставая камеру.

Добежал до забора – и остановился как вкопанный.

– Тимо, – прошептала Люси.

– Я вижу.

Он уже снимал кадр за кадром, прямо сквозь проволоку, стараясь запечатлеть сюжет. Глаз у него острый, а сюжет – вот он, прямо перед ними. Вот это наконец поперло! В нужном месте, в нужное время и даже в нужном составе, чтобы сделать репортаж. Он уже стоял на коленях, снимая так быстро, как только мог, жадно впитывая слухом звук цифрового затвора – каждый щелчок означал деньги и еще раз деньги.

«Снял! Снял! Снял!» – повторял он про себя, пока не осознал, что на самом деле говорит вслух. – Снял! – повторил он. – Не волнуйся, я все снял!

Люси, с тем же ошеломленным видом, озиралась кругом, на забор, потом на город за ее спиной.

– Мы должны оформить аккредитацию… потребуются горючее и какая-то пища… придется выяснять, что случилось… кто это сделал… Аккредитация! – Она выхватила телефон и принялась набирать номер с такой же бешеной скоростью, с которой Тимо снимал.

Требовательный голос Люси был лишь неясным гулом, на фоне которого Тимо выбирал углы съемки и менял экспозицию. Наконец она нажала отбой.

– У нас эксклюзивный контракт с «Синьхуа»!

– У нас обоих?

Люси предостерегающе подняла палец.

– Еще раз я от тебя такое услышу…

– Извини, коллега, – ухмыльнулся Тимо, – обещаю, этот был последний.

Люси принялась надиктовывать на телефон начало репортажа, потом остановилась.

– Первый выпуск дадут через десять минут. Ты успеваешь?

– Десяти минут мне хватит выше крыши.

Тимо снимал не отрываясь, сейчас в кадре были бетонный берег канала и мертвый техасец на той стороне. Собаки прыгали вокруг, пытаясь оторвать еще кусочек от тела человека, который пришел сюда за водой. Все было прямо перед ним, весь сюжет целиком.

Тело.

Собаки.