Прощаясь с поездной бригадой и охранниками, спасшими их, король деловито раздал чаевые – по два доллара. Некоторые брали, другие презрительно отказывались.

Между тем облик Румынии резко менялся. Новым королем Михаем манипулировал Антонеску. «Железная гвардия», она же «Легион Архангела Михаила», была объявлена правящей партией, ей были предоставлены полномочия вспомогательной полиции. Развернулась радикальная «чистка». В различных районах страны было создано 35 концлагерей. Арестовывали активистов левых партий: коммунистов, социалистов. Арестовывали интеллигенцию, обвиненную в коммунистических симпатиях, связях с СССР. Но хватали и масонствующих либералов, воров, взяточников, продажных чиновников.

Во внешней политике Антонеску взял курс на тесный альянс с Гитлером. Договоренности с немцами, достигнутые Каролем II, были подтверждены и расширены. В Румынию прибыла германская военная миссия, стали перебрасываться танковые и моторизованные части. Официально пояснялось, что они предназначены для охраны нефтепромыслов. А неофициально Антонеску намекнули – если румыны будут хорошо себя вести, вскоре они приобретут гораздо больше, чем утрачено. 23 ноября 1940 г. Румыния подписала договор о присоединении к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии. При этом Антонеску произнес проникновенную речь, подчеркнул «органическую и естественную связь между легионерами, НСДАП и итальянскими фашистами».

Впрочем, его заявление было в значительной мере лицемерным. В данное время отношения самого Антонеску с легионерами стали портиться. Разношерстные отряды «Железной гвардии» после ее прихода к власти еще больше разрослись. Они были убеждены, что пришло их время устанавливать «справедливость», карать врагов. Кое-кому сами выносили приговоры. Ненависть обрушивалась на политиков, губивших и разворовывавших Румынию. Были убиты бывший глава правительства Йорга, министры Маджару, Арджешану, Яманди. Прикончили и некоторых журналистов, культурных и общественных деятелей, отиравшихся при короле и правительстве.

Но подобное понимание справедливости ничуть не устраивало верхушку румынских бизнесменов, стоявшую за Антонеску. Ведь они-то в первую очередь погрели руки на коррупции, были связаны с теми же пострадавшими министрами. Разгул железногвардейцев возмутил и верхушку румынских военных, полиции, спецслужб. Неужто они не воровали? Еще как! Расправы напугали и простых обывателей. В разгуле репрессий сплошь и рядом арестовывали случайных людей, обыски становились поводом для обычных грабежей.

30 ноября глава Антонеску приказал лишить железногвардейцев полицейских полномочий. Требовал прекратить аресты, освободить заключенных, попавших за решетку без санкции государственных органов. Легионеры спорили, ссылались на приговоры собственных «судов», на действительные и мнимые преступления своих жертв. Глава государства настаивал. Предписал полиции и армии пресекать самоуправства легионеров, не останавливаясь перед самыми строгими мерами. Хория Сима и его соратники оскорбились. Вспомнили, что Антонеску «чужой» для легионеров. Заговорили, что он «продался».

Причем обе стороны апеллировали к немцам! В Румынии увеличивалось количество их войск, и железногвардейцы были уверены – нацисты поддержат их. Они идеализировали гитлеровцев, считали «родственными» по духу. Но и фюрера встревожило противостояние в Румынии. Он как раз готовил операцию на Балканах, против Греции, и раздрай в тылах был для него совершенно не кстати. Однако сторону железногвардейцев он отнюдь не принял. 14 января в Берлин приехал Антонеску и продемонстрировал полную готовность быть послушным исполнителем воли Гитлера. Подписал соглашения об экономическом сотрудничестве на 10 лет – Румыния превращалась в сырьевой придаток Германии.

Портить отношения с румынскими нефтепромышленниками фюрер никак не желал. Наоборот, ему требовалось спокойствие в стране и бесперебойные поставки нефти. Что же касается железногвардейцев, то у Гитлера имелся собственный опыт противостояния со штурмовиками. Как ни крути, их пришлось подавлять…

19 января «Железная гвардия» подняла восстание против Антонеску. Но разросшаяся организация оказалась почти неуправляемой. Отряды ринулись кто куда, причем большая часть нацелилась вовсе не на правительственные объекты и не на силовые структуры, а громить евреев! Вполне вероятно, что поработали провокаторы, подтолкнув буйные толпы в безопасное для властей русло. Желающих нашлось сколько угодно, грабили магазины и дома, резали, насильничали. Впрочем, еврейской собственностью ущерб не ограничился. В ходе уличных столкновений начались пожары, выгорело немало жилых и административных зданий, был разграблен и сожжен огромный Сефардский православный храм на улице Негру Водэ.

На активные действия против правительства легионеры раскачались только 21 января! Потеряли на погромы и мародерство два дня. Антонеску успел собрать надежные воинские части, мобилизовать полицию, жандармов. На стороне правительства выступили вдруг и немцы. Мятеж разгромили. «Железная гвардия» была распущена и запрещена. Между прочим, само название «Легион Архангела Михаила» в данный период употреблялось редко. Называли себя «легионерами», но как бы автоматически. Первоначальное название оказалось почти вытеснено вторым, «Железная гвардия». А это тоже косвенно показывает, насколько изменился дух отрядов.

В отличие от трагедии Кодряну, конец его организации не вызвал в народе никакого сожаления. Она слишком испортила свою репутацию. В тюрьмы и лагеря попало 9 тыс. легионеров. Хория Сима бежал в Германию и был там арестован. На родине ему заочно вынесли смертный приговор, но эсэсовцы все-таки заступились за него. Антонеску согласился, чтобы его содержали в заключении в Германии, и Гитлер высоко оценил такое доверие румынского диктатора. Кстати, сам диктатор не скрывал, какие образцы он ставит перед собой. После подавления восстания он присвоил себе чин маршала и титул «кондукэтора» – в переводе «вождя». «Фюрера». Но фашистских партий или их аналогов в Румынии больше не было. Антонеску отныне обходился без них.

«Марита» и «Возмездие»

В войну против Англии Гитлер пытался втянуть Испанию. Забрасывал к Франко предложения о совместной операции по захвату Гибралтара. Нет, испанский диктатор был себе на уме. Рассыпаться в благодарностях и изливать дружбу он готов был сколько угодно. Но только на словах. А на деле избегал участия в драке. После пустопорожней переписки Гитлер условился о личной встрече с Франко. Он знал, что умеет «магнетизировать» партнеров. Однако с Франко и этот номер не прошел! Он болтал без умолку 9 часов подряд! Довел Гитлера до жесточайшей головной боли. То принимался рассуждать, что дружба бесконечно важна, но ради этой дружбы нужно отдать Испании французские колонии в Африке. Авансом, просто так. То горделиво пыжился и объявлял, что немецкие части не нужны, испанцы сами возьмут Гибралтар. Но стоило заикнуться о конкретных обязательствах, как Франко перескакивал на другую тему. Вся болтовня оказалась впустую.

Впрочем, Франко занял в войне весьма своеобразную позицию – и очень выгодную. Испания вдруг начала закупать нефть у США в огромных количествах! Вроде бы для собственных нужд страны было многовато. Но американцы делали вид, будто не замечают этого. Им платят – они продавали. А куда потом шла из Испании эта нефть, их вроде бы не касалось. Поставки не прекращались вплоть до 1944 г. – когда союзники высадились во Франции и дороги из Испании в Германию пресеклись.