При таком положении дел, угрожавшем гибельными последствиями, в стране, населенной единоверцами неприятелей, необходимы были решительные и скорые меры. Генерал Ермолов, извещенный о движении неприятеля, разрешил князю Мадатову, по заготовлении десятидневного продовольствия, следовать, с частью своего отряда, к Елисаветполю и открыть наступательные действия.

«Не переменяй ничего в моем распоряжении, – пишет генерал Ермолов (28 августа), – и ступай с Богом! Будь осторожен в Елисаветполе, и если точно придет Аббас-Каджар, то имей средства узнать заблаговременно и во всегдашней будь готовности двинуться. Противу сил несоразмерных не вдавайся в дело. Нам надобен верный успех, и таковый приобретешь ты со всеми твоими войсками, без сомнения; а я даю еще батальон и артиллерию, тогда не дожидаться Каджаров, но и самих их отыскивать возможно! Суворов не употреблял слова ретирада, а называл оную прогулкою. И вы, любезнейший князь, прогуляйтесь вовремя, когда будет не под силу; стыда нимало в том нет. Если, любезный князь, рассеяние неприятельской конницы в Таузе произвело впечатление, то я ожидаю, что изгнание персиян и пришлеца хана из Елисаветполя сделает большое и для нас полезное действие.

Ожидаю известий о Реуте, но их нет, и я боюсь ужасно, чтоб он не дал себя обмануть. Неужели никто не пройдет из стольких людей посланных и мы ничего не узнаем? Прощайте, любезный князь; дай Бог вам счастия, и я надеюсь!»

…персияне, переправившись чрез реку Шамхор, построились в боевой порядок на правом ее берегу под предводительством Махмед-Мирзы, старшего сына Аббас-Мирзы, и Амир-хана сардара, зятя шаха и главнокомандующего его армией.

Мадатов велел кареям быстро подаваться вперед и сам повел их в дело, Махмед-Мирза первый обратился в бегство. На месте сражения пал сам главнокомандующий… Амир-хан – сардар.

(Князь Мадатов вступил в Елисаветполь, оставленный неприятелем.)

Князь Мадатов, представляя генералу Ермолову, от 10 сентября, подробности Шамхорского дела, заключает донесение свое: «Так храбрые воины императора нашего исполнили приказание вашего высокопревосходительства: идти с малыми силами и победить неприятеля, в пять раз числом превосходившего».

Самое важное последствие (шамхорской победы) было снятие осады Шуми, которую осаждал сам Аббас-Мирза с главною армией.

…11 сентября генерал-адъютант Паскевич прибыл к Елисаветполю и принял начальство над всеми войсками.

Генерал-адъютант Паскевич преследовал неприятеля 12 верст по большой дороге до речки Куракчая, обнял Мадатова, благодарил…

…17 сентября разбитая армия Аббас-Мирзы переправилась за Араке; 18-го уже ни одного неприятеля не оставалось в Карабахе. Аббас-Мирза с небольшим числом прискакал в Тавриз…

В первых числах декабря князь Мадатов, по требованию генерала Ермолова, приехавшего в то время в Нухинскую провинцию, вызван был для личного совещания и получил секретное предписание сделать экспедицию за Араке.

9 января (1827 года) князь предпринял обратный путь к пределам России.

Эта экспедиция принесла нам следующую пользу: сильный страх был наведен на персидское правительство и на вероломные соседние племена; огромные запасы провианта и фуража, приготовленные персиянами для предстоящей в следующем году кампании, были истреблены; русские подданные были освобождены и могли возвратиться в пределы России; отбитые 2 тысячи верблюдов у шахсеванцев, главных пограничных грабителей, были употреблены для перевозки провианта в кампанию 1827 года, и, наконец, собраны были не только подробные сведения о сем крае, но вообще о внутреннем состоянии Персии, которые и были сообщены князем Мадатовым графу Дибичу, находившемуся тогда в Тифлисе.

В 1827 году, 17 марта, генерал Ермолов (за 10 дней до своей отставки) поручил князю Мадатову командование отдельным отрядом, с которым ему назначено было действовать на левом фланге в предстоящем весеннем походе. Князь Мадатов, первый, открыл наступательные действия. В первый же день очищен был от неприятеля левый берег Аракса, а на другой день и правый. Персидский пятитысячный отряд удалился… 22 апреля получено от Паскевича повеление о сдаче отряда князя Мадатова генерал-майору Панкратьеву. Потом Мадатов получил позволение отправиться в Петербург…

I

«Алексей Петрович! Военный министр докладывал мне отношения ваши к начальнику главного штаба моего, от 26 и 29 ноября, коими уведомляете, что распространившийся между чеченцами и прочими горскими народами мятеж проник в Кабарду и что подтверждается дошедшее к вам известие о намерении закубанцев вторгнуться в пределы наши большими силами. По таковому положению дел на Кавказской линии я заключаю, что весьма легко может встретиться надобность в усилении пехотного правого фланга войск Кавказского корпуса.

Дабы заблаговременно предупредить сию необходимость и преподать вам надежные способы к успешному действию противу мятежников, я предназначил на сей конец 20-ю пехотную дивизию, в Крыму расположенную. Посему предоставляю вам, единственно в крайней только нужде, непосредственно обратиться к главнокомандующему 2-ю армией, об откомандировании на время сие нужнейшего числа войск из оной дивизии. Ожидаю, впрочем, что с прибытием к вверенному вам корпусу седьмых взводов из 1-й армии изменится необходимость употребления таковой меры и что, по известной мне предусмотрительности и деятельности вашей, не должно опасаться неприятных последствий от предприятий хищников. В сих мыслях, ожидая от вас лучших известий о положении дел наших в отношении к горцам, за удовольствие поставляю пребыть к вам всегда благосклонным.

Николай.

С.-Петербург. 16 декабря 1825 года».

II

«Алексей Петрович! По вступлении моем на престол, предприняв обозрение сношений наших с иноземными державами, я обратил особенное внимание на дела персидские. Вследствие моего приказания управляющий иностранным министерством граф Нессельрод представил мне все принадлежащие к оным бумаги, между прочими последнее отношение к нему ваше под лит. «А» и высочайший рескрипт покойного государя императора, последовавший на ваше имя 31 минувшего августа.

Вникая в предлежащие обстоятельства, я не мог не признать необходимости удерживать заключенный с Персией мир, на основании Гюлистанского договора, доколе сия держава сама не нарушит оного. Верность данному слову и существенные выгоды России того от меня требуют. Ныне, когда почти все горские народы в явном против нас возмущении; когда дела в Европе, а особливо дела с Турцией, по важности своей заслуживают внимательнейшее наблюдение, неблагоразумно было бы помышлять о разрыве с персиянами или умножать взаимные неудовольствия. Напротив того, мы должны всемерно стараться прекратить дружелюбно возникшие распри и уверить их в искренности желания нашего утвердить мирные с ними связи.

Таковое поручение дано и генерал-майору князю Меньшикову, отправляемому к шаху и к Аббас-Мирзе с извещением о горестной кончине любезнейшего моего брата и о вступлении моем на престол всероссийский. Между тем, соглашаясь в полной мере с правилами, начертанными в помянутом рескрипте, от вашей прозорливости и усердия к пользам отечества ожидаю ревностного содействия для достижения желаемой цели.