— Может, он хотел с тобой посоветоваться насчет продажи своего имения.

— Но пока не видно, чтобы они продавали Худояровку. А жаль. Скорей бы уж отсюда выбрались куда-нибудь подальше, — всем было бы лучше.

Чтобы переменить тему разговора, Полина спросила о других соседях и с преувеличенным оживлением встретила новость о том, что к Шубиным на днях приехала Наташа.

— Но бабушка, видимо, не склонна была отвлекаться от главного и, прервав щебетание Полины, вдруг спросила в упор:

— Ну а как вы ладите с Алексеем?

— Между нами — мир и согласие, — быстро ответила Полина, стараясь под шутливым тоном скрыть свое смущение.

— Это ничего, что ваш брак по расчету, — серьезно сказала бабушка. — Стерпится — слюбится, если, конечно, Алексей — благородный человек.

— Да, он благородный человек, — убежденно заявила Полина, а про себя добавила: «В отличие от Киприана».

— Ну и слава Богу, — вздохнула Анастасия Михайловна и, приобняв внучку, погладила ее по голове.

И Полина вдруг на мгновение почувствовала себя маленькой девочкой, которой ничего самой не надо решать и ни за что не надо отвечать. Поддавшись порыву, она капризно-детским голоском воскликнула:

— Бабушка, мне хочется немного пожить здесь, дома. Можно я на какое-то время останусь в Лучистом? Надеюсь, Алексей не будет возражать.

Но Анастасия Михайловна, слегка отодвинувшись от внучки, строгим голосом сказала:

— Нет, милая моя, ты теперь замужняя дама, учись быть хозяйкой дома, имения. Девичьи капризы кончились. Твое место — в Погожине, рядом с мужем. Чувства чувствами, а надо и уметь выполнять свой долг. Привыкай к Алексею и его приучай к себе.

Полина не знала, что ответить, и замолчала в некоторой растерянности, но тут, к ее облегчению, вошли двое слуг и принялись накрывать на стол. Это дало ей возможность упорхнуть из гостиной, чтобы позвать Алексея.

Он бродил недалеко от крыльца и был явно углублен в свои мысли. Сбежав со ступенек, Полина окликнула его:

— Алексей! Идите к столу, уже подали чай с пирогами.

Он оглянулся, сделал к ней несколько шагов. По его лицу скользили тени от листвы, просвеченной солнцем, и от этого выражение лица казалось каким-то неуловимым.

Подойдя к Полине ближе, почти вплотную, он сказал:

— А ведь пора нам, дорогая супруга, звать друг друга на «ты», иначе так никогда и не привыкнем к семейной жизни. Да и бабушка не поверит, что наш брак всерьез. При ней-то хотя бы не обращайся ко мне, как к чужому. Договорились?

— Конечно. — Полина улыбнулась и взяла его под руку.

Она нашла вполне разумным намерение Алексея изобразить перед бабушкой видимость настоящего семейного союза и потому на входе в гостиную нарочно спросила мужа довольно громким голосом:

— Так о чем ты прочитал в этой старой газете, мой друг?

— Ничего интересного, дорогая, — в тон ей ответил Дуганов. — Там снова пишут о Рейнском союзе. Но я почти не читал, любовался цветочными куртинами. Твоя бабушка знает в этом толк.

Анастасия Михайловна, жестом пригласив молодую пару к столу, заметила:

— Ну, в Погожине-то сад и куртины не хуже. Екатерина Павловна хоть сама постоянно там не жила, но умела так подбирать управителей, что и сад и все хозяйство содержалось в порядке.

— Матушка привыкла вести дела по-мужски — особенно после того, как овдовела, — сказал Алексей.

— А кстати, Алеша, — обратилась к нему Томская, — меня уже спрашивали, почему на свадьбе не было родственников жениха. Ведь у отца твоего покойного, Кондратия Тихоновича, есть родной брат. Правда, он с Екатериной Павловной не ладил, но ты-то мог бы дядюшку позвать на свою свадьбу, все б солидней было.

— Да я бы и позвал, но даже адреса его не знаю, — развел руками Алексей. — Посылал я письма в Оренбург и другие места, но дядя Галактион пока не объявился.

— А со стороны Екатерины Павловны почему никого не было? — продолжала допытываться бабушка. — У нее же, помнится, были кузины?

— Нет, кузина умерла, осталась только троюродная сестра, но и она далеко, живет в Одессе, вышла замуж за тамошнего негоцианта, — пояснил Алексей.

— В Одессе? — оживилась Анастасия Михайловна. — Да, много появилось новых городов в наших южных степях. Одесса, Херсон, Екатеринослав, Елисаветград… А раньше-то на юг от Полтавы только села были да казацкие паланки.

— Это все императрица Екатерина с Потемкиным основали новые города, — заметил Дуганов.

Бабушка слегка нахмурилась:

— Город основать — это хорошо, а вот крестьян закрепостить да запорожцев выслать из родной степи — это совсем не доброе деяние.

— Что поделаешь, не бывает во всем хороших государей, у каждого свои грехи, — рассудил Алексей.

— А по мне, так Елизавета Петровна была лучше других, — убежденно заявила Томская.

— Это потому, бабушка, что на период ее правления пришлась твоя юность, — улыбнулась Полина.

— Тогда вообще эпоха просвещения была, а теперь военная эпоха, — сказал Алексей.

— Ну, что до военного дела, так в этом Катерина, конечно, знала толк, — заметила Анастасия Михайловна. — Уж полководцев подбирать и ценить она умела. Ежели б сейчас Суворов был жив, так, может, не имели бы наши полки такого поражения под Аустерлицем. А то ведь выскочка этот корсиканский, глядишь, скоро и до России дойдет.

— Недаром же и Суворов сказал о нем: «Широко шагает мальчик, пора остановить», — напомнил Алексей. — Наполеон — не простой выскочка, это великий талант.

— Ты говоришь о нем с таким уважением? — удивилась Полина, привыкшая в политических вопросах прислушиваться к мнению бабушки и почтенных соседей. — Но ведь Наполеон — узурпатор, безбожник, всем приносит войну. Да и в делах морали он разрушитель устоев, как и его жена. Разве не так?

Алексей бросил на Полину один из тех неопределенных, снисходительно-ласковых взглядов, которые иногда казались ей насмешливыми, а иногда до странности волновали.

— Все не так просто, дитя мое, — сказал он с чуть заметной улыбкой. — И Наполеон не такой уж злодей-узурпатор, он пришел к власти под знаменем свободы. И безумие гильотины он остановил. Да и его Жозефину нельзя воспринимать столь упрощенно, как женщину сомнительного поведения. Она ведь немало настрадалась, сидела в тюрьме, ее могли казнить, ей пришлось спасать своих детей. А легко ли ей живется с корсиканцем? Ведь приходится ладить с его многочисленной родней. К тому же, говорят, у Жозефины слабое здоровье.

— Друг мой, да ты, кажется, сочувствуешь Бонапарту и Жозефине? — Полина недоуменно подняла брови и переглянулась с бабушкой.

Анастасия Михайловна заметила:

— Молодые офицеры часто восхищаются удачливыми полководцами.