– Потрясающе. Вот так вот взять и вышибить себе мозги. Я и не думал, что мне доведётся увидеть такое своими глазами.

Джим обернулся. У него за спиной стоял злобный панк Сид Вишес.

Джим пожал плечами:

– Место здесь такое. Раньше тут был сектор самоубийц.

– Ты веришь в эти мудацкие сказки?

– Человек должен во что-то верить.

– Вот в чём ваша проблема, бля. Вам, хиппарям, просто необходимо во что-то верить. – Вишес гнусно расхохотался и вдруг бросил Джиму какой-то серебряный шарик, размером чуть больше монетки в двадцать пять центов. – Лови, Моррисон.

Джим механически поймал шарик. В его ладони серебряная фитюлька сразу же начала искриться, в руку ударил слабый разряд электричества, и всё вокруг засияло и исказилось. Джим хотел выбросить шарик, но тот будто прилип к ладони. Ощущение было не то чтобы совсем неприятным, просто Джим инстинктивно понял, что сейчас будет. Все, пушной зверь писец. Кажется, он попал. Этот шар сейчас впитает его в себя и унесёт невесть куда. Джим был уверен, что Сид Вишес здесь ни при чём. Он просто пешка в чужой игре. Он лишь передал Джиму серебряный шарик, оказавшийся западнёй. А настоящий охотник… Джиму не хотелось даже задумываться, кто это может быть.

Купол резко накренился. Мусор, разбросанный по полу, съехал на одну сторону. Но Иисус этого не замечал – он что-то сосредоточенно переключал на пульте, настраивая гигантского ящера на движение вперёд с запалом двенадцатилетнего мальчика, поглощённого какой-то продвинутой, всей из себя супер-пупер, видеоигрой. Теперь диван превратился в «командирское кресло», а сам Иисус полностью погрузился в процесс управления и направления Годзиро на Некрополис. Купол опять покачнулся, и Сэмпл схватилась за спинку дивана, чтобы не упасть. Мистер Томас просто пошире расставил ноги. Похоже, он знал, как справляться с тряской. Ну да, подумала Сэмпл, когда у тебя не две, а четыре ноги, стоять всяко проще. Тем более что при жизни Дилан Томас был весьма опытным выпивохой. Даже в ночь своей смерти он умудрился дойти от таверны «Белая лошадь» до гостиницы «Челси», хотя был совсем уж никакой. И печень у него уже отказала.

Надо сказать, Иисус приятно удивил Сэмпл, сразу же согласившись на её предложение направить Годзиро в Некрополис с целью полного уничтожения последнего. Сперва он просто сидел и моргал глазами, не понимая, что происходит, потом закатил небольшую истерику, потом залёг на дно бассейна, но быстро вынырнул – тогда уж, можно даже сказать, с готовностью принял план Сэмпл. Похоже, было ему несказанное счастье, что кто-то подсказывал, что делать. И он, кажется, совершенно не мучился никакими сомнениями, морально ли это – направить гигантского ящера в Некрополис с целью сожрать город на фиг. Если кто-то и высказал робкое возражение, так это козёл. Мистер Томас.

– Вообще-то ты вроде как Князь всеобщей любви и мира, если ты вдруг забыл.

Иисус небрежно махнул рукой:

– Да ладно. Я давно уже собирался проучить этого мудака Анубиса. Так сказать, выгнать из храма идолище поганое.

Сэмпл поспешила уточнить, чтобы потом не вышло ошибки:

– Вообще-то у него не храм, а большой дворец.

– Без разницы. Не гирлянды цветов пришёл я принести, но меч.

Мистер Томас фыркнул:

– Даже Библию правильно процитировать и то не может.

Иисус злобно зыркнул на него:

– Вся эта евангельская байда – хрен там чего запомнишь.

Козёл посмотрел на Иисуса с холодным неодобрением. Пол снова качнулся, и Иисус опять повернулся к пульту:

– Кажется, я забыл, как сделать так, чтобы пол не качался, когда он делает шаг.

– Войди в DOS и нажми esc-сtrl-аlt-F12.

Иисус нажал предложенную комбинацию, и качка сразу же прекратилась – то есть не то чтобы совсем, но это было уже не так, как будто они на яхте попали в шторм. Иисус улыбнулся мистеру Томасу.

– Ты запомнил.

– Ты бы тоже запомнил, если бы целыми днями не пялился в ящик.

– Что бы я без тебя делал?

– Вот и я думаю – что?

Иисус понадобилось ещё минут пять, чтобы сбросить с себя сонное оцепенение, вызванное непомерным пристрастием к голубому экрану. Он жал на какие-то клавиши, и, видимо, жал неправильно – судя по тому, как отзывался на это купол. Стараниями Иисуса Годзиро то и дело пошатывался и спотыкался, словно пьяная в хлам гора. Но вскоре – во многом благодаря саркастическим замечаниям мистера Томаса – Иисус более-менее пришёл в себя и выровнял шаг Годзиро. Он нажал на какую-то кнопку – экран телевизора растянулся и превратился в панорамное окно-монитор, развёрнутое на сто восемьдесят градусов, так что теперь они видели то же, что и Годзиро, – плюс к тому у них был хороший боковой обзор. Сперва картинка дрожала и дёргалась, по монитору шёл «снег», местами пробивались какие-то посторонние вспышки. Но потом Иисус всё же нашёл нужную комбинацию клавиш, и в окне развернулась широкая панорама пустыни, наплывающая на них со скоростью шага Годзиры – около ста миль в час.

Да, Сэмпл своё дело сделала: забрала у Иисуса пульт и оборвала электронную пуповину, соединявшую его с экраном телевизора. В каком-то смысле это было оперативное вмешательство. Но теперь, когда Годзиро благополучно двинулся на Некрополис, ей оставалось лишь ждать, довольствуясь ролью пассивного зрителя. Впрочем, ей было совсем не скучно. Всё-таки странная подобралась у них компания. Мистер Томас, козёл, стоял прямо перед экраном и работал вперёдсмотрящим. Иисус сидел на диване, держа на коленях огромный пульт, и тоже смотрел на экран, как капитан корабли на своём капитанском мостике. Сэмпл – в своём ярко-красном костюме анимешной супергероини, который вообще мало что прикрывал, и в сапогах на высоченной платформе – стояла за диваном, превратившимся в командирское кресло Иисуса. Мессия всё-таки соизволил одеться: натянул стоптанные кроссовки Nike, набросил красный халат и зачем-то напялил защитные очки а-ля Эрвин Роммель, которые тут же сдвинул наверх. Сэмпл подумала, что их троица уж никак не подходит на роль операторов гигантской рептилии, нацеленной на большую драку.

– Тебе нужно его направлять?

Иисус покачал головой:

– Нет, он нюхом чует обогащённый уран. Пойдёт прямо туда. Радиация у него в крови, в буквальном смысле слова.

Иисус откинулся на спинку дивана, всем своим видом изображая крупного специалиста и авторитетного командира – деланная, нарочитая поза, позаимствованная, надо думать, у Уильяма Шатнера. Теперь, когда Иисус изображал из себя командира гигантской машины разрушения, в которую превратился Годзиро, он был совсем не похож на того сексуально озабоченного придурка, каким был при первом знакомстве.

– И долго ещё до Некрополиса?

Иисус пожал плечами, будто его это мало заботило: