Множественность каналов информации в телевидении придает ему такую гибкость, что одно и то же слово может восприниматься по-разному, так что одному и тому же тексту можно придавать разное содержание (это, кстати, позволяет обходить нормы законов о телевидении, объектом которых является прежде всего текст). Американский профессор О’Хара в книге «Средства информации для миллионов» пишет об умелом дикторе: «Его сообщение может выглядеть объективным в том смысле, что оно не содержит одобрения или неодобрения, но его вокальное дополнение, интонация и многозначительные паузы, а также выражение лица часто имеют тот же эффект, что и редакторское мнение».

Огромную манипулятивную силу придает телевидению ощущение достоверности увиденного, эффект присутствия телезрителя на месте событий, даже его соучастия в событии. Благодаря этому телевидение нагнетает нервозность (о которой писал Марат). Для этого служит технический трюк, который должен имитировать реальность! Он описан в учебниках телерекламы и телерепортажа. Это reality show (имитация реальности). На Западе его постоянно применяют в полицейских роликах, чтобы имитировать сфабрикованную задним числом съемку поимки бандитов или дорожной катастрофы. При этом зрителя и не обманывают, будто это натурная съемка, но сильнейшее эмоциональное воздействие от иллюзии достоверности достигается.

Этот прием был введен в практику радио немецкими фашистами – они специально инсценировали всяческие «накладки», чтобы создать образ бесхитростных, неуклюжих людей. Оказалось, что это примитивный, но действенный способ «захвата аудитории»[42]. В отношении телевидения давно обнаружено, что искажения на экране телевизора, вызванные работой оператора в реальных условиях, не только не снижают силы воздействия на зрителя, но даже наоборот – создают ощущение большей подлинности репортажа.

В стиле reality show делались телерепортажи о войне в Чечне. Вот тропинка вдоль разрушенного дома. По этой тропинке бегут какие-то люди, за ними следует камера. Камера дергается, люди выпадают из кадра, сбивается фокусировка. Все так, будто оператор, в страшном волнении, под огнем снимает реальность. Создается мощный эффект присутствия, мы как будто вброшены в страшную действительность Чечни. Но камера дергалась и сбивалась с фокуса рукой оператора только для того, чтобы создать иллюзию боевой обстановки.

Технические возможности телевидения позволяют лепить образ объекта, даже передаваемый в прямом эфире. Французский телекритик пишет: «С телевизионным изображением можно сделать все, как и со словом. Поставьте интервьюируемого так, чтобы камера смотрела на него снизу, и любой человек сразу примет спесивый, чванный вид. Смонтируйте кадры по своему усмотрению, вырежьте немного здесь, добавьте кое-что там, дайте соответствующий комментарий… и сможете доказать миллионам людей что угодно». Нередки и прямые фальсификации[43].

Выше говорилось об устранении рампы и беззащитности человека в «обществе спектакля». «Устранение рампы» есть нарушение важнейшего культурного табу, запрещающее впускать в мир «потустороннее». Рампа (или рама картины) – это та меловая черта, которая отделяет нашу земную жизнь от созданного фантазией художника ее образа, ее призрака. Эта черта не разрешает ему спускаться к нам, а нам – подниматься в этот призрачный мир. Всякое такое смешивание миров, выходы в мир персонажей картин и портретов, наше вхождение туда всегда представлялось в кошмаре художника встречей с сатанинским началом. Но «Портрет» Гоголя или театр Любимова были лишь прелюдией. Беззащитным оказался человек перед экраном телевизора.

«Странные» войны 90-х годов приводят к еще более тяжелому выводу: многие кровавые спектакли изначально ставятся как телевизионные. Ни «Буря в пустыне», ни полет ракеты «Томагавк» к сербскому мосту через Дунай были бы не нужны, если бы они не могли быть показаны по телевидению. Все эти акции были тщательно подготовленными сценами, смысл которых – именно их телетрансляция в каждый дом, в каждую семью. В этом смысле замечательна акция по бомбардировке американской авиацией Триполи в 1986 г. («превентивная акция против возможного нападения ливийских террористов»)’.

Падение ракет на город было приурочено точно к началу вечерних информационных выпусков телевидения США. Таким образом, телевидение могло сразу сообщить об акции и тут же соединиться со своими репортерами в Триполи, чтобы зрители могли в прямом эфире наблюдать взрывы американских бомб и ракет в «логове врага». Это была первая в истории бомбежка, организованная в назначенный момент как телевизионный репортаж – в большой степени ради этого репортажа.

Само название этой акции – образец новояза. Мимо нас тогда прошла интересная дискуссия экспертов по международному праву: выходило, что бомбардировка столицы Ливии могла рассматриваться или как агрессия (к этому склонялся Совет Безопасности ООН), или как международный терроризм – третьего не дано.

Американский исследователь СМИ Р.Макнейл в книге «Машина манипулирования народом» писал в 1968 г.: «Телевидение явилось причиной таких коренных изменений в средствах политического информирования общества, подобных которым не происходило со времени основания нашей республики. Ничто до распространения телевидения не вносило таких чудовищных перемен в технику убеждения масс».

В действительности дело не только в телевидении, а в том, что оно стало технической основой для применения сложных доктрин манипуляции сознанием. Прежде всего речь идет о создании целой индустрии телевизионной политической рекламы. Почему телевидение в политике оказалось средством внушения гораздо более эффективным, нежели печать и радио? Потому что была обнаружена, хотя и не вполне еще объяснена удивительная способность телеэкрана «стирать» различие между правдой и ложью. Даже явная ложь, представленная через телеэкран, не вызывает у телезрителя автоматического сигнала тревоги – его психологическая защита отключена.

Вот данные крупного исследования психологов, заказанного Би-Би-Си. Видный английский политический комментатор Робин Дэй подготовил два варианта выступления на одну и ту же тему. Один вариант был с начала до конца ложным, другой – верным. Оба варианта были переданы тремя видами сообщений: напечатаны в газете «Дейли телеграф», переданы по радио Би-Би-Си, показаны в телепрограмме «Мир завтра». Читателей, радиослушателей и телезрителей попросили ответить, какой вариант они считают правдой. Ответили 31,5 тыс. человек – для подобного исследования это огромное число. Различили правду и ложь 73,3 % радиослушателей, 63,2 % читателей газеты и только 51,8 % телезрителей. Вывод: по самой своей природе ТВ таково, что правда и ложь в его сообщениях практически неразличима. Как сказал руководитель проекта, «умелый лжец знает, что надо глядеть в глаза собеседника».