двух генералов, их человечность и простота вызывали восхищение. Крайне религиозный Ли полагал, что на все воля Божья, поэтому безропотно принял свое поражение.

Генерал Ли капитулирует перед войсками генерала Улисса Гранта в Аппоматтоксе 9 апреля 1865 года и отдает ему свою шпагу. 1885

Убийство Линкольна в ложе театра Форда 14 апреля 1865 года. Литография конца XIX — начала XX века

10. Все было кончено. Безоружный Юг сдался на милость Севера. На форте Самтер, где началась война, вновь водрузили флаг Союза. На церемонии присутствовал бывший майор Андерсон, ныне генерал-майор. «Я рад, — сказал он, — что смог дожить до этого дня». Какой мир собирался навязать Север? В том, что касалось Линкольна, сомнений не возникало. Он хотел построить все заново, никого не унижая. Поскольку для восстановления мира требовались два условия: сохранение Союза и отмена рабства, он готов был все подписать. Грант был согласен с президентом, и даже очень жесткий в военное время Шерман проявил себя весьма милосердным в дни победы. Все трое хотели бы, чтобы Джефферсон Дэвис спешно покинул страну. Солдаты распевали: «Мы повесим Джефферсона Дэвиса на дикой яблоне», но ни Линкольн, ни Грант не имели ни малейшего желания его вешать и взяли в плен только потому, что не могли поступить иначе. Как не испытывать жалости к Югу? Сколько страданий ему пришлось пережить! Его милейшие женщины пожертвовали всем ради победы, которая от них ускользнула. Их дома обратились в пепел, их плантации были уничтожены, их сыновья погибли. Но радикальные аболиционисты требовали свой «фунт мяса»[54], чтобы грех был наказан. Между ними и их жертвами, защищавшими Юг своими телами, стоял только один человек: Линкольн. Четырнадцатого апреля 1865 года, когда президент и миссис Линкольн сидели в ложе в театре Форда, пуля убийцы прервала его жизнь. Полусумасшедший актер, сепаратист Джон Уилкс Бут убил президента. Это случилось в Страстную пятницу. Утром Линкольн сказал членам своего кабинета: «Мне приснился странный сон. Будто я медленно плыву в какой-то диковинной лодке, которую даже затрудняюсь описать, по направлению к темному берегу. Этот сон мне снится перед всеми победами: перед Энтитемом, Геттисбергом, Виксбергом…» Победа? Нет, смерть Линкольна была не победой, а ужасным поражением для всех американцев. «Я не могу выразить то, что испытал, услышав эту новость, — сказал Грант. — Я знал добросердечие Линкольна и его желание увидеть тот день, когда весь народ Соединенных Штатов обретет свои гражданские права и полное равенство. Я почувствовал, что время восстановления страны внезапно отодвигается очень далеко, намного дальше, чем можно было представить».

Театральное кресло, в котором был застрелен Линкольн. Фото Мэтью Брейди. Ок. 1865

Х. Заключение

1. «Свобода и Cоюз, единые и неделимые» — так когда-то звучал знаменитый тост. Теперь и Свобода, и Союз были вне опасности. Вопрос о национальном единстве больше не стоял. Прекрасный результат, но достигнут он был лишь ценой разрушительной войны. Можно ли было достичь той же цели рядом компромиссов в духе Генри Клея? Можно ли было избежать Гражданской войны? Один американец написал, что если посадить в один дилижанс всех ярых агитаторов с обеих сторон, а затем столкнуть дилижанс в реку, то тогда бы оказалось несложно заставить бесчисленных добропорядочных граждан Севера и Юга принять нейтральное решение, например, о постепенном освобождении рабов с возмещением убытков их владельцам. Но для разумных решений нужны разумные граждане, а бывают такие времена, когда в поведении людей здравый смысл исчезает. Как и у отдельных личностей, так и у народов случаются припадки страстей и безумия. Ни Север, ни Юг не согласились бы принять разумный вердикт прежде, чем прошли испытание огнем.

2. Победа Союза повлекла за собой огромные последствия. От Рио-Гранде до канадской границы, от Мексики до Орегона Соединенные Штаты обладали огромной континентальной территорией, освоение которой задержалось из-за скрытого конфликта между Севером и Югом; здесь по-прежнему еще проживали немногочисленные и разбросанные общины. Отныне эти земли будут освобождены от всех идеологических препятствий. Теперь можно было не опасаться военных конфликтов. Разумеется, на Юге рана еще не затянулась и гнев против янки оставался еще очень сильным, в то время как на Севере разъяренные радикалы во всеуслышание требовали репрессивных мер. Но если не продолжать военные действия, то страсти со временем должны были улечься, а из-за удаленности сторон борьба не могла быть возобновлена. Более того, колонизации теперь должен был способствовать Homestead Bill[55], принятый Линкольном в 1862 году. Любой глава семьи, служивший в армии, имел право на сто шестьдесят акров[56] государственных земель, что накладывало на него обязанность обрабатывать эти земли как минимум пять лет. Таким образом, была осуществлена старая мечта Запада: должен был хлынуть поток иммигрантов, и все позволяло надеяться на то, что послевоенная эпоха станет важным этапом в развитии всего континента.

3. Гражданская война положила конец феодальному периоду в истории Соединенных Штатов. И хотя Америка, в отличие от Европы, не знала междоусобных войн между баронами, повлекших за собой их общую борьбу против централизующей монархии, соперничество между штатами сыграло аналогичную роль. Победа Союза отвергла теории Кэлхуна о правах на отделение штатов и нуллификацию. Линкольн, как и Ришелье, закрепил триумф центральной власти. Юг признал, что вопрос об отделении решен раз и навсегда, и пообещал не провоцировать беспорядки. Это не помешало защитникам прав штатов продолжать протесты (поскольку они имели такое право) против чрезмерной централизации. Долгое время Демократическая партия утверждала, что, в отличие от федерального правительства, она выступает поборником прав штатов. Но такая позиция была возможна именно потому, что демократы были не у власти. Когда они ею обладали и когда им приходилось обеспечивать ведение великих войн, то они, как и республиканцы, поддавались искушению укрепить центральную власть. Доктрину создает необходимость.

4. Период 1830–1860 годов был романтическим, иначе говоря, периодом интеллектуального и сентиментального ухода от действительности. Американские либералы, как и французские республиканцы 1848 года, верили прежде (и продолжали верить) в совершенство человека и в социальный прогресс. В Новой Англии под влиянием немецкой философии и идей французских идеалистов родилось важное интеллектуальное движение, известное как «трансцендентализм». В течение двухсот лет любое проявление мистицизма в Новой Англии душил сперва кальвинизм XVII века, а затем рационализм XVIII. В середине XIX века Эмерсон, Торо, Олкотт, Готорн — странная группа этих «лунных явлений»[57] — тронули сердца своим интеллектуальным мистицизмом, таинственным и светским. Многие из них обосновались в красивой деревне Конкорд неподалеку от Бостона. Их вовсе не интересовала общественная деятельность. Несмотря на свой морализм, Эмерсон никогда не был аболиционистом. «Есть другие рабы, помимо негров, которых