Менедем потер подбородок. Он побрился перед тем, как явиться в дом Никодрома, и неплохо побрился: его кожа была гладкой, почти как у безбородого мальчика. И еще он надел все чистое. Никодром воспримет это как должное — жрец не был обделен самомнением. А вот как воспримет это Асина, если вообще воспримет…

— Я это скоро выясню, — пробормотал Менедем и постучал в дверь.

Никодром открыл сам. Потратив столько денег на львиную шкуру, он доказал, что богат; каким же скупым был этот человек, если не покупал раба, чтобы облегчить жизнь себе и жене.

— Радуйся, — сказал он. — Где твой двоюродный брат?

— На рыночной площади, продает товар кому попало, — охотно ответил Менедем. — Но ты, почтеннейший, — особый покупатель, поэтому я здесь, чтобы показать тебе товары, которых еще никто не видел.

Как он и ожидал, это польстило тщеславию Никодрома.

— Входи, входи, — проговорил жрец. Он даже добавил: — Пройдем в андрон, я принесу тебе вина.

Но у Менедема было другое на уме.

— Во дворе было бы лучше, о благороднейший, — сказал он.

Для него, конечно, было бы лучше остаться во дворе, потому что тут Асина смогла бы его увидеть и услышать. Но у Менедема имелось и весьма правдоподобное объяснение своему пожеланию, которое он тут же выложил:

— Ты ведь захочешь рассмотреть шелк и драгоценности при дневном свете.

— Да, верно, — ответил Никодром. — Я не собираюсь дать себя одурачить.

— Так и надо, — сказал Менедем, не обратив внимания на угрожающий тон жреца.

Войдя во двор, он остановился, чтобы восхититься садом:

— Какие великолепные цветы! Удивительно яркая зелень, несмотря на засушливый сезон. И к тому же превосходно подстриженная.

Пожав плечами, Никодром пояснил:

— У меня нет времени на заботы о таких пустяках. За садом ухаживает жена.

— Очень славный сад. — На этом Менедем пока остановился; он был слишком опытен, чтобы напрямую хвалить женщину перед ее мужем.

Но его взгляд невольно скользнул к лестнице и к комнатам, в которые она вела. Что там делает Асина? Прядет? Ткет? Нет, вряд ли — иначе сюда доносился бы звук работающего ткацкого станка. Но она наверняка слышала — а может, даже наблюдала, — что происходит внизу.

— Вот благовония, — сказал Менедем. — Понюхай. Они сделаны из лучших родосских роз.

— Бахвальство, — пробормотал Никодром, но вытащил пробку и понюхал, невольно приподняв брови. — Очень мило.

И тут же спохватился:

— Готов поспорить, цена в любом случае отвратительная.

— Вовсе нет. — Но вместо того, чтобы назвать цену, Менедем продолжал: — Позволь показать тебе косский шелк. Любой женщине в одежде из такого шелка будут завидовать все соседки. Шерсть? Лен? — Он покачал головой. — Они не идут ни в какое сравнение с шелком!

— И цена их тоже не идет в сравнение с ценой шелка.

Да, жрец думал только об одном.

— Шерсть и лен прекрасно подходят для повседневной одежды, — заявил Менедем. — Но ведь твоей жене захочется надеть что-то особенное, не правда ли, когда она выйдет на улицы в праздничный день? В конце концов, женщины не так уж часто выходят из дома, поэтому хотят извлечь как можно больше удовольствия из каждого выхода. А благодаря родосским благовониям и этим изумрудам твоей супруге будут завидовать все женщины Эгины.

— Давай посмотрим на твои так называемые изумруды, — проговорил Никодром. — Я не удивлюсь, если ты попытаешься всучить мне пару стекляшек.

— Клянусь египетской собакой, ничего подобного! — возмущенно ответил Менедем, извлекая изумруды из кошелька на поясе. — Их привезли из владений Птолемея, как я уже сказал. На Милете они шли нарасхват: продав там дюжину камней, я заработал больше таланта. Мои отец и дядя занимались торговлей еще до того, как я родился, их суда ходят по всему Внутреннему морю. Если я буду жульничать, то погублю репутацию нашего торгового дома, а мы не можем себе такого позволить. Вот, о несравненнейший… посмотри сам.

Эти два изумруда Менедем намеревался отвезти в Афины — в их числе был и самый большой и прекрасный камень из всех купленных у капитана крутобокого судна. Даже Никодром не смог бы заявить, что это стекляшки, увидев их глубокий сочный цвет и восковой блеск.

Жрец со вздохом вернул камни Менедему.

— Ты наверняка запросишь слишком много, — предрек он, тем самым признав, что камни подлинные.

— Я запрошу столько, сколько они стоят. — И, возвысив голос, чтобы его слышно было в женских комнатах, Менедем спросил: — Разве твоя жена не заслуживает всего самого лучшего?

Никодром замахал руками и затряс головой, словно пытаясь отогнать пчелу.

— Дай мне посмотреть на шелк, который ты так расхваливал, — сказал он.

— Нет ничего лучше шелка, чтобы сделать красивую женщину еще красивее.

И снова Менедем понадеялся, что его слова предназначаются не только для мужа Асины, но и для нее самой.

— Вот здесь — превосходная штука. Взгляни.

Он развернул шелк и поднес к свету.

— Только взгляни, какой он прозрачный: можно видеть прямо сквозь ткань.

— Это же неприлично! — воскликнул Никодром.

— Только если женщина, облаченная в такую одежду, не стоит того, чтобы на нее смотрели, — подмигнув, как мужчина мужчине, ответил Менедем. — Ты просто не поверишь, почтеннейший, сколько шелка продал мой двоюродный брат самой модной гетере Милета.

— Я не хочу, чтобы моя жена была похожа на гетеру, — заявил Никодром, но его голос с каждым словом терял силу.

Разве мужчина не вправе хотеть, чтобы его жена выглядела как можно желанней?

— Тебе стоит еще разок понюхать благовония. — Менедем снова вытащил пробку из маленького кувшинчика. — Вот. Слаще меда, верно?

Судя по тому, как сморщился жрец, ему очень хотелось возразить, но он не мог.

— Сколько… сколько ты за все хочешь? — спросил Никодром почти со страхом.

— За изумруды — девять мин за каждый, — ответил Менедем. — Две мины за шелк и двадцать драхм за благовония.

Все цены были неслыханно высоки, и Менедем понимал, что ему очень повезет, если окажется, что Никодром этого не знает. Жрец определенно переплатил за львиную шкуру, но теперь взревел, как заклейменный теленок.

— Неслыханно! — брызгая слюной, воскликнул он. — Абсурд! Наглый грабеж, иначе это не назовешь!

Менедем пожал плечами.

— Если ты не заинтересован в покупке, я уверен, кто-нибудь другой захочет принарядить по моде и украсить драгоценностями свою жену. Такие товары вообще-то появляются на Эгине не каждый день, даже не каждый год.