Некоторое время она сидела молча, рассеянно разглядывая фонтан.

— Маме пришлось пройти через все это ради нас.

— Я знаю.

— Не могу даже представить, каково ей было. Вечное беспокойство, работа, горе. Страх. Но она жила с этим — ради нас. А потом в ее жизни появился человек, с которым она вновь почувствовала себя любимой. Тем более что поначалу он так хорошо к ней относился. Но в итоге все чуть не закончилось гибелью — и ее, и ее детей. Неудивительно, что она стала запирать двери.

— Я никогда не осуждал ее за это.

— Я знаю, знаю. Но иногда я… Мне так стыдно, но иногда я не могу не думать… И неважно, что я все прекрасно понимаю. Но порой меня просто бесит, что она не может выйти из дома, пойти на рынок, в гости или в кино. Притом что я понимаю: она просто не в состоянии этого сделать.

Отхлебнув немного вина, Фиби покачала головой:

— Я все думаю о нынешней ситуации. Мне было бы намного легче, если бы я могла посадить маму и Карли в самолет и отправить их куда-нибудь в другой город — пока все это не закончится.

— Знаешь, нужно еще раз поговорить с ней о лечении. Не сейчас, — добавил Картер, прежде чем Фиби смогла что-нибудь возразить. — Она сейчас слишком напугана. Потом, когда… все закончится. Мы с Джози могли бы поселиться здесь. Не на время, как сейчас, а насовсем.

— Вряд ли вам будет здесь хорошо.

— Фиби…

— Это так, Картер. А мне здесь хорошо — за исключением тех редких случаев, когда одолевает тоска. Просто сейчас все смешалось в одну кучу. Арнольд Микс не убивал Роя. Я знала это и прежде, но мне все равно надо было понаблюдать за допросом. В результате во мне проснулись старые чувства — отчаяние и страх. А я всю жизнь считала, что лучше сердиться, чем бояться. Потому-то я и сижу здесь — пытаюсь переключиться.

— Что ж, неплохой выход.

Сверкая ярким опереньем, по саду летала колибри. Ее привлекал вьюнок, густо заплетший железные шпалеры: растение было усыпано ароматными цветами. «Счастливая птичка, — думала Фиби. — Ничто не мешает ей выбрать любой цветок или улететь прочь».

Но люди — не птицы.

— Как там мама?

— Вяжет. Перед тем как уйти, Дункан долго обсуждал с ней вопросы будущих продаж и возможную прибыль. Как раз то, что нужно, чтобы отвлечь ее от всего этого кошмара. В этом Дункану нет равных — умеет работать с людьми.

Фиби взглянула на Картера:

— Жалоба или комплимент?

— Лично мне он нравится. Знаешь, они с Карли втянулись в разговор о том, что будет продаваться в его магазине. Консультант по вопросам моды. Ей это явно пришлось по душе.

— Ясное дело. Она же собирается стать личным стилистом.

— Нужен немалый талант, чтобы знать, на какие кнопки следует нажимать. Дункану этого таланта не занимать. И еще мне кажется, по тому, когда и с какой целью ты жмешь на эти кнопки, можно многое сказать о самом человеке. Так что не сомневайся: Дункан мне действительно нравится.

— Ну а мне так больше, чем нравится.

— В самом деле? — Картер внимательно посмотрел на сестру. — А почему это тебя беспокоит?

— Я же не сказала, что обеспокоена.

Он осторожно коснулся пальцем морщинки, прорезавшей ее переносицу:

— Вот где это написано.

Фиби пожала плечами:

— Ты и сам понимаешь. Неудачный опыт.

— Рой был обычным недоумком. Каждый из нас обречен хотя бы раз столкнуться с таким типом. Ох, не следовало бы мне так говорить, раз уж он мертв… И тем не менее.

— Да нет, ты прав. Неудачный опыт, — повторила она. — А еще работа, способная спутать любые личные планы.

— Парень, который встречается с копом, должен был это понять. Так что и тут тебе не о чем беспокоиться. Почему бы не попытать счастья еще раз?

— Плюс ко всему семилетняя дочь. Конечно же, Карли — это не проблема. Она — самый дорогой для меня человечек. Но я понимаю, что не так-то просто решиться на серьезные отношения с женщиной, у которой уже есть ребенок.

Картер лишь пренебрежительно щелкнул пальцами.

— Люди поступают так каждый день. По многу раз в день. Если хочешь, я поищу в Интернете статистику.

— Ты прав. Но эти люди не имеют никакого отношения ко мне, к Карли или к Дункану. Не забывай также и про дом. У Дункана есть свой собственный, на островах. Он сам построил его, вложил в него частицу себя. Но даже если допустить, что наши отношения перейдут на качественно новый уровень, я все равно не смогу жить в его доме. Я же не могу уехать отсюда. А здесь все время находится мама. Принимаешь меня, принимай и ее.

Вполне возможно, — продолжила Фиби, — что ни один из этих факторов не представляет серьезной проблемы. Однако вместе они создают клубок, который не так-то легко распутать. Не исключено также, что я всего лишь нравлюсь Дункану и его вообще не интересуют серьезные отношения.

— Так спроси его.

— Хорошо тебе говорить. Ты же мужчина. — Она глубоко вздохнула. — Что ж, я попереживала на тему личной жизни, и это отвлекло меня от ненужных размышлений, а заодно и от нашей ситуации. Пора, однако, возвращаться к действительности. — Фиби поднялась со ступенек. — Мне нужно поработать. — Наклонившись, она поцеловала Картера в щеку. — Спасибо за вино и за все остальное.

— Вино было вашим, а поболтать я всегда готов.

«Все не так уж плохо», — думала Фиби. Ава и Джози трудились на кухне, ее мать и Карли колдовали над вышивкой. И это давало ей возможность поработать в полном уединении.

Утром она позвонит в ФБР, объяснит ситуацию и запросит копии дел, которые она вела, пока работала в этом ведомстве.

Сколько же времени прошло, думала она, просматривая свои нынешние папки. Но это не значило, что она может просто отмахнуться от тех расследований.

Каждое очередное дело неизбежно возвращало ее в прошлое. Только сейчас она с удивлением поняла, что отчетливо помнит каждую деталь. Неважно, сколько лет прошло с тех пор, — стоило ей открыть журнал, и ситуация всплывала перед ней как наяву.

Самоубийства, домашние ссоры, неудавшиеся ограбления, волнения среди заключенных, жажда мести, возможность обогащения, скорбь, эмоциональная неуравновешенность. Все это могло привести — и приводило — к захвату заложников.

Бывало и так, что никакие переговоры не помогали. Она теряла людей.

Разложив все папки по порядку, она начала с первого года своей работы в Саванне.

К концу того года она потеряла троих. Самоубийца, заложник и захватчик заложников. И что с того, что ей удалось спасти десятки других? Эти трое и сейчас были живы в ее памяти.

Она начала заново вспоминать каждый свой шаг, каждое произнесенное слово. Возможно, здесь следовало помолчать, а там, наоборот, не держать паузу так долго…