— Но почему в Брюгге? Да, там же еще и Анна. Ты поэтому хочешь туда отправиться?

— Оксана, по-моему, ты сейчас говоришь полную ерунду. Для меня сейчас никто не существует, кроме вас с Лидой. Нет больше никаких женщин. Да и с Анной-то было недельное увлечение. И было это более пяти лет назад.

За себя не волнуюсь, всегда отобьюсь. Я боюсь за вас с Лидой. Еще лучше было бы, если бы ты уехала сейчас в Израиль. Тогда я был бы совсем спокоен.

— Тебя не пустят в Израиль, поэтому никуда я от тебя не уеду, не дождешься. Что мне там делать без тебя? Ладно, поедем в Брюгге. Но я должна решить все с хозяином дома. У нас был договор на полгода. А прошло совсем мало времени.

— Дай мне телефон хозяина, мы с ним разберемся.

— Своими обычными методами?

— Ну что ты говоришь, заплачу неустойку, он будет доволен. А ты собирайся. Я хотел бы выехать сразу после обеда.

— Нет, сегодня не получится. Я завтра утром должна пойти к врачу. Завтра суббота, но он примет меня в домашнем кабинете. Поедем завтра после обеда.

— Ладно, только больше никаких отсрочек.

14:30. 7 августа, суббота. Переезд в Брюгге.

С утра Генри подготовил машину к отъезду.

Свозил Оксану к врачу.

После обеда уложил все вещи в машину.

Но в этот день за домом наблюдал более опытный бандит. Отъезжая, Генри его не увидел. Обратил внимание на черный мерседес, уже когда сворачивал от Лилля к Турне. Попытался уйти от него, прибавив скорость, но мерседес не отставал. Только на развязке около Турне удалось скрыться, поплутав по западной промзоне города. Преследователь так и не смог потом найти машину Генри, поскольку тот несколько раз сменил в Бельгии дорогу. Потерял на этом полтора часа, но приехал в Брюгге без ненужных приключений. Генри посмотрел на счетчик — оказалось, что он накрутил почти пятьсот километров. В Брюгге приехали в девять часов вечера.

Генри высадил Оксану у кафе Анны на Steenstraat, перенес вещи, поздоровался с вышедшей к ним Анной и, поскольку в доме нет стоянки для машины, уехал ставить ее на общественную парковку.

Вернувшись через полчаса к кафе на такси, Генри тут же попал под обстрел вопросов Анны. Оксана и Анна уже успели обменяться новостями — вернее, Оксана, не поднявшись даже к себе на второй этаж, успела рассказать Анне самое основное. И теперь Анна невозмутимо допрашивает Генри: как он чувствует себя в роли будущего папаши, что будет отныне с его «бродяжнической» жизнью, на кого он оставил своих многочисленных поклонниц в городах Европы? Даже Оксана присоединилась к ней, со смехом заявив, что никого больше не подпустит к Генри. А ему осталось только смущенно отбиваться.

Август 2016 г. Брюгге.

Разместились на втором этаже, где и раньше, приезжая, останавливалась Оксана. Квартира на третьем этаже тоже пустовала. Когда-то там жила Анна, но после того как вышла замуж, переехала в дом мужа.

Несколько недель жизнь в Брюгге текла неторопливо. Первое время Генри чувствовал себя непривычно: не нужно каждый день обдумывать свои действия, не нужно никуда торопиться. Завтрак, обед и ужин всегда ждут этажом ниже. Ежедневно неспешные прогулки по улицам Брюгге или вдоль каналов.

Оксане особенно полюбились выезды в парк королевы Астрид. Первый раз они пошли туда пешком, и это понравилось Оксане, но во второй раз Генри воспротивился: незачем так утруждать ноги. Вскоре он договорился с одним из соседей, не пользующимся стоянкой возле своего дома, насчет нее, и имел теперь возможность ставить машину почти рядом с кафе. В парке же машину оставляли в подземном паркинге. И начинались тихие прогулки по аллеям, созерцание маленького пруда в центре парка, отдых и стакан кофе, какао или просто минеральной воды в кафе «вилла Бота». И всегда рядом с Оксаной ее внимательный мужчина. Что еще нужно женщине на седьмом-восьмом месяце беременности?

К сожалению, идиллия быстро закончилась. И случилось это буквально через неделю, после того как Генри вспомнил об изумрудах, и вечером, когда Оксана легла спать, вытащил мешочек с изумрудами и начал их рассматривать.

Среди обычных кристаллов он нашел несколько прилично обработанных, то есть отполированных как кабошоны камней. Но особенно привлекало внимание хорошо отполированное изображение головы на небольшой подставке. Было чему удивиться. Голова выглядела подобной богу Янусу. Одна сторона производила странное, тяжелое впечатление. На мрачном лице под широким носом оскалены два клыка. Глаза как будто сверлят тебя из глубоких глазниц. Отвислые уши разных размеров и направлены в разные стороны. Генри сначала удивился этому, но потом понял, что уши принадлежат разным изображениям. На обратной стороне головы лицо было с плотно сжатыми веками без бровей и практически без носа.

Генри стало неприятно. Он отложил «божка», как он мысленно назвал эту голову, в сторону и продолжил рассматривать другие камни. Поражало их качество. Относительно больших он насчитал тридцать штук, мелкие не стал пересчитывать. Опять взял в руки «божка». Теперь ему показалось, что тот еще более раздраженно смотрит на него. Он повертел его перед собой — голова как будто поворачивала взгляд, все время пристально глядя на Генри. Снова стало не по себе. Сунул «божка» в мешочек к остальным камням и мешочек положил обратно в кейс, где он лежал все время.

Ясно, что сами по себе изумруды бесполезны. Но начинать поиск покупателя опасно. Камни слишком необычного качества, и их очень много. Как объяснить их появление? Для любого геммолога очевидно, что это «старые» изумруды, которые не могли быть найдены в последнее время. Возможно ли их легализовать? Опасное и подозрительное богатство.

09:30. 28 августа, воскресенье. Кафе «У Анны».

Генри уже десять минут как спустился в зал кафе, но Оксана все еще не появляется. К нему за столик подсела Анна:

— Генри, как ты представляешь семейную жизнь? Или пока не задумываешься?

— Да, стараюсь не задумываться. Вот родится Лида, тогда будем думать. Оксана хотела жить в Париже, вернее, в предместье, но я что-то не уверен, что это лучший вариант. Возможно, на годик поедем в Чехию, там будет тихо и спокойно. А потом уж решим, где нам жить. Жалко, что в Израиль меня не пускают. Тебе, наверное, Оксана говорила? Там можно было бы осесть надолго.

— Да, Оксана говорила, что виновата какая-то старая история. Но чем в Израиле лучше?

— Там не очень лучше — летом жарковато, зимой дожди. Но там у Оксаны родственники: сестра, мать сестры, ее муж. И куча более дальних родственников. А с Лолой — сестрой, у них очень теплые отношения. Кроме израильских родственников у Оксаны только мать в Петербурге. А у меня вообще никого нет, ты знаешь. Если бы мы осели в Израиле, ее мать могла бы приезжать к нам на весну и осень. Очень мне не хочется продолжать колесить по Европе. Надоело за эти годы.

Анна хотела еще что-то спросить, но сверху спустилась Оксана. И тут же радостно заявила: