– Так грохните его, – предложил я, сам поразившись тому, как легко с языка сорвалось жутковатое предложение.

Хробанов дико уставился на меня, а Самойлов прищурился, поглаживая гладкий подбородок.

– Подумаю над твоим предложением. – Он покосился на Лифшица. – Если этот му… ещё что-нибудь выкинет…

– Спрячьте свои бумажки, – посоветовал я Хробанову, который продолжал тихо офигевать, сидя на корточках. – Они нам не помогут. Проклятущее место постоянно меняется, так что дважды пройти одним маршрутом не получится.

Не стану же я им открывать концепцию Бездны, которую поведал мне призрак во сне. Во-первых, никто не поверит, а во-вторых, перспектива неминуемой гибели способна всех крайне расстроить. Кто-то может даже сдуру попытаться убрать везунчика и занять его место.

Пришло время осмотреться. Итак, очередная странная пещера, причём строгих геометрических пропорций. В смысле, и пол, и потолок имели форму восьмиугольников с равными сторонами. Мерять не стал, но вроде именно так. Верхний светился слабым голубым светом, по всей плоскости, отчего вокруг становилось светло. На гладких стенах светло-коричневого цвета время от времени проступали золотистые пятна различной формы и размеров. Какой-то, блин, ланж-бар, мать его! Музычки только не хватает.

Выходов имелось три. Это дыра в полу, куда я лезть больше не собирался; дыра в потолке, как раз напротив первой, но, чтобы туда попасть, неплохо бы научиться высоко прыгать, метров эдак на десять; и последняя дверца, видимо, та, через которую сюда попал славный отряд: шикарный портал с колоннами и какими-то изваяниями над высокой аркой, напоминает вход в какой-то древний храм.

– Что там? – спросил я Хробанова, и тот ошалело уставился на меня. – Выглядит гламурно.

– Ни хрена, – ответил за него Самойлов. – Длинный до одури коридор, а потом начинаются тоннели, где летает эта злое…учая огненная дрянь. И ещё бегают грёбаные паучки. Всё. Одно скажу: я туда больше ни ногой!

Прям-таки мои собственные мысли насчёт дырки в полу. Я поднял голову и ещё раз изучил отверстие вверху. В мягком свете, который излучал потолок, рассмотреть что-либо за краями провала не получалось.

– Высоко, – проворчал Самойлов и кивнул под ноги. – А туда?

– Давайте попробуем вверх, – со вздохом сказал я и показал на пленников. – Отпустили бы вы их. Всё равно они уже ни черта не сделают, а тащить их на себе – ещё тот геморрой.

– У меня имеются определённые указания относительно этой сучки, – проворчал Самойлов и похлопал по автомату. – Достаточно чёткие.

Диана повернула голову. Смотрела она умоляюще и именно на меня. Чёрт возьми, на хрен я трахал эту сволочь? Так бы плюнул и забыл. Гадина всё верно рассчитала, и теперь я испытывал дискомфорт и желание её защитить. Да, глупо, а что делать?

– Э-э… – протянул я, поднимая руку. Самое интересное, что больше никто даже попытки не сделал заступиться за падшую дамочку. Мало того, стоило Самойлову начать эдак вкрадчиво говорить, похлопывая по автомату, и один из бойцов поморщился, а мужики-учёные сделали попытку спрятаться за спину своих фемин. Кажется, мы что-то пропустили, и, возможно, это к лучшему. – Давайте так, пусть сердешная ещё немного попортит воздух, а уж когда выберемся…

Лифшиц утробно захохотал, а Самойлов с интересом уставился на меня. Он – с интересом, а вот Ольга – с подозрением. Ещё никогда Штирлиц не был так близко к провалу.

– Утюг выразился совершенно недвусмысленно, етить, – медленно сказал Виктор Семёнович. – Завести шалаву как можно глубже и оставить. Что должно случиться, чтобы он передумал, или я вдруг решил пойти против его воли? Паря, ёп-та, хочешь, чтобы в следующий раз это б…дское указание выполнял кто-то другой?

Я лихорадочно искал хоть какие-нибудь аргументы и в самый последний момент вспомнил прощальный разговор с сыном Утюга.

– А если, когда вернёмся, Петра Степановича не окажется в живых, а управлять хозяйством будут её люди?

Самойлов задумался, а вот Диана выглядела по-настоящему потрясённой. Лис проворчал что-то не по-нашему.

– Деньги не пахнут, а с новым хозяином лучше договариваться, пока он цел и невредим.

– Петрович нашептал? – проворчал Самойлов и сплюнул сквозь зубы. – Витало что-то эдакое, гадское, в воздухе… Уломал. Но учти, если Утюг окажется жив, сам её зароешь в саду. Место я покажу.

Мне показалось или выдохнули все, а не только Диана? А Виктор Семёнович подошёл к Лису и, взяв бойца на прицел, кивнул мне:

– Ну давай, адвокат, поработай. Доверия этому козлу, учитывая его косяк, у меня нет, а просто так тащить урода я не собираюсь. Что скажешь?

– Он нам помогал, – мрачно буркнул я, ощущая внутри странную опустошённость. Оказывается, за славной простецкой личиной начальника охраны таился хладнокровный убийца. А чего, собственно, удивляться, учитывая, на кого он работал. – Просто сбросьте его в дыру, что ли. Живым в смысле. Там за нами хрень жуткая гналась, заодно проверим, осталась или нет.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Самойлов и, осклабившись, показал большой палец. – За своих мазу тянешь? Молодца! Бросьте этот мешок с говном, пусть сдыхает долго и счастливо.

Пара бойцов подтащили своего смуглого коллегу к дыре и сунули туда ногами. Потом отпустили, и через секунду раздался стук и удаляющийся шелест. В самый последний момент перед падением Лис широко мне улыбнулся и подмигнул. Удачи тебе, засранец.

– Ну что же, – сказал я, – всем сёстрам по серьгам, и можно двигаться дальше?

– Угу. – Самойлов внимательно осмотрел потолок и позвал бойца, определённо имеющего те же исторические корни, что и покинувший нас Лис. – Чабан, мыши нашептали, что у тебя верёвка залежалась. Можешь зацепиться за край этой хренотени?

Приземистый брюнет с перебитым носом подошёл к нам, подволакивая правую ногу, и уставился на дыру. Его лицо отразило некое сомнение.

– Ты только учти, – пояснил Самойлов, – что внизу сидит ё…ная злая барабашка, и, если мы не сумеем залезть наверх, ты пойдёшь разведывать дорогу в другом направлении.

– Умеете вы мотивировать, Виктор Семёнович. – Боец в сердцах сплюнул и позвал: – Валет, если мы тебя подбросим, сумеешь зацепиться за край?

– Чабан, да ты очумел? – Мужчина, ростом меньше даже меня, поднял голову и присвистнул. – Тут же метров восемь, не меньше! Как?

– Каком кверху! Сумеешь?

Они принялись что-то обсуждать, как, кому и куда становиться, а я плюнул на это дело и пошёл к жене. Я действительно соскучился по ней и был очень рад, что она осталась живой. Увидев, что я освободился, Оля тотчас бросилась навстречу и повисла на шее. И если большинство просто мельком взглянули на нас, то у пары зрителей это вызвало несколько другую реакцию. Диана, тщательно отряхивающаяся после вынужденной лёжки, насмешливо подмигнула и отвернулась. Валентина же глубоко задумалась, напрочь игнорируя вопросы мужика с козлиной бородкой и царапиной через высокий лоб. Короче, у обеих, имеющих понятие о моей интрижке, что-то засело в голове. Следовало держать ухо востро.