Во второй период войны эффективность советской национальной политики на оккупированной территории страны существенно возросла. Население стало больше доверять советской пропаганде, в том числе ввиду ее перестройки на «национальные рельсы», и ввиду того, что СССР добился перелома в войне, на практике доказав действенность своей политики и способность мобилизовать народ на борьбу с нацистской Германией. Эффективность советской религиозной политики на оккупированной территории СССР была высокой — здесь существенное воздействие на положение в религиозной сфере оказал перелом в отношениях между государством и РПЦ, и как следствие — с другими религиозными общинами СССР. В результате совместных действий советских пропагандистов и иерархов Церкви, с 1943 г. доля сторонников Московской Патриархии среди клира оккупированных областей постоянно росла.

Во второй период войны на оккупированной территории СССР произошло существенное снижение эффективности германской национальной политики. Германские власти не хотели и не могли предоставить народам СССР реальное самоуправление, полностью пресечь шовинистическое отношение в быту, умерить экономическую эксплуатацию, прекратить карательные акции, грабежи, принудительную мобилизацию населения оккупированной территории в военные формирования и угон в Германию «на работу». Эффективность германской религиозной политики во второй период войны существенно снизилась. Этому способствовали эскалация религиозного кризиса, неприятие православным населением попыток использовать Церковь для ведения антисоветской и антирусской пропаганды, а также оскорбительное отношение германских военнослужащих к священникам и верующим, святотатство по отношению к храмам и иконам. Эффективность использования национального фактора в реализации нацистской программы расширения военного коллаборационизма была невысокой. На территории России, Белоруссии, центральной и восточной Украины мобилизация была в значительной степени принудительной. В Прибалтике, где часть населения была готова к борьбе против СССР, эффективность мобилизации, тем не менее, была невысокой. «Значительная часть вооруженных формирований из представителей народов Советского Союза показала низкую боеспособность, склонность к дезертирству и переходу на сторону партизан и Красной Армии. Этому способствовали как принудительность мобилизации, так и коренной перелом в войне.

В заключительный период войны советская национальная политика показала достаточную эффективность. Проведенная в течение войны грамотная корректировка политики, сообразно настроениям населения и текущему положению на фронте, привела к постепенному повышению ее эффективности. Эффективность советской религиозной политики была, в целом, высокой. Ее положительные стороны обеспечили мобилизацию просоветских настроений православного клира и верующих на оккупированной и освобожденной территории СССР. Однако послабления в сторону религиозных институтов имели жесткие пределы, а функции этих институтов стали противоречивыми.

Германская национальная политика на оккупированной территории СССР, в целом, проявила невысокую эффективность, не достигнув прогерманской морально-политической мобилизации населения, включая его антисоветски настроенные слои. В заключительный период оккупации ярко проявилось окончательное разочарование населения оккупированной территории СССР германскими властями. В первую очередь этому способствовала ригидность нацистской политики, ее жесткая нацеленность на колонизацию территории СССР с сопутствующим порабощением и уничтожением местного населения. Эффективность германской религиозной политики в заключительный период войны также была низкой.

Столкновение советской и германской национальной политик проявилось также после освобождения оккупированной территории СССР, и даже после окончания войны. Германские власти способствовали развитию бандповстанческого движения на западных территориях СССР. Вариативность воздействия германской политики на развитие бандповстанчества проявилась в том, что германские власти прекратили в последние месяцы оккупации преследование националистов и привлекли их к сотрудничеству. Эффективность воздействия германской политики на развитие бандповстанчества сложно оценить, так как мотивацией для участия в этом движении были, в основном, антисоветские настроения местного населения, а также принуждение со стороны националистических активистов. Тем не менее на западных территориях СССР после их освобождения Красной Армией была в некоторой мере достигнута цель германских оккупантов, поставленная ими в заключительный период войны (разжигание «гражданской войны»).

Масштабность советской политики в сфере борьбы с бандповстанчеством была широкой. В заключительный период войны и в первые послевоенные годы, фактически, вся советская политика на западных территориях страны была подчинена этой борьбе. Вариативность советской политики проявилась в применении различных методов борьбы с бандповстанчеством (социальная мобилизация, административно-судебные, военные меры), а также в комбинировании привлечения населения к противодействию повстанцам с помощью агитации и карательных мер. Борьба советских властей с бандповстанчеством была достаточно эффективной — в частности, на советскую сторону удалось привлечь определенную часть местного населения, которая помогала властям в борьбе с бандповстанцами.

Итак, использование национального фактора являлось одной из главных составляющих советской и германской политики на оккупированной территории СССР. Однако в реализации национальной политики противоборствующими сторонами имелись кардинальные различия — во-первых, в сфере методологии. Нацистская политика была направлена на реализацию интересов Германии, и для нее население оккупированной территории было не субъектом, а объектом. Национальная политика германских оккупантов во всех ее вариациях была манипулятивна и использовалась исключительно как тактическое средство для подавления сопротивления населения и максимизации извлечения экономической выгоды (в стратегической перспективе планировалось сведение политики по отношению к народам СССР к нулю путем уничтожения их национального бытия).

В то же время для советской национальной политики население оккупированной территории СССР выступало в качестве субъекта — жители захваченных Германией территорий рассматривались в качестве таких же равноправных граждан страны, как и население тыла. Использование национального фактора в советской политике было стратегически выстроено, имело «государствообразующий», долгосрочный характер и было направлено на сохранение национального бытия народов СССР и защиту их от уничтожения германскими захватчиками.

Во-вторых, кардинальные различия имелись в содержании советской и германской национальной политики. Нацистская политика была построена на низменных, «расовых», шовинистических основах, пропаганде национальной розни, жестокости и ненависти, разжигании «гражданской войны». Советская политика, наоборот, была основана на позитивных, благородных началах — патриотизме, защите Родины, равенстве, дружбе и единстве народов СССР, и наконец — милосердии к побежденному врагу.

В целом можно сделать вывод о том, что национальный фактор имеет высокую значимость в политике, осуществляемой во время войны по отношению к населению собственной или враждебной страны. Для достижения победы в войне масштабность национальной политики должна быть широкой, а ее вариативность — высокой, однако при этом политика не может переходить в манипуляцию национальными или иными чувствами населения. Наиболее эффективными при использовании национального фактора являются позитивные, благородные мотивы, что и доказала советская политика, реализованная на оккупированной территории СССР в 1941–1944 гг. Хотя германские власти имели на этой территории огромное преимущество, обладая фактическим суверенитетом и осуществляя властные полномочия над ее населением, они не смогли это преимущество реализовать. Победа СССР в войне, достигнутая в том числе усилиями населения оккупированной (партизанская и подпольная деятельность) и освобожденной территории (миллионы ее жителей были призваны в Красную Армию в 1943–1945 гг.), говорит о том, что советская национальная политика на оккупированной территории СССР оказалась намного эффективнее германской политики.