— Согласен, поищу другую, — брякнул зачем-то Виру, думая этим остудить ее гнев.

Но почему-то это разъярило девушку еще больше.

— Другую! — Палец сразу превратился в маленький, но крепкий кулачок. — Я вам покажу! Вот увидите! И благодарите за все собственную персону.

Басанти метнулась к выходу так стремительно, что Виру серьезно досталось по лицу ниткой бус, укрепленных в ее сложной прическе.

— Басанти, послушайте!.. — крикнул он ей вслед, совершенно не представляя, что сказать, если бы она решила «послушать».

Девушка уже вылетела из храма и бежала сейчас по косогору к дороге, где стояла коляска с впряженной туда беленькой лошадкой — единственным верным другом. Она не знала, плакать ей или смеяться. Конечно, не слишком приятно, когда из тебя пытаются сделать дурочку, но, с другой стороны, всякая предприимчивость в любви достойна хотя бы прощения. Он разыгрывал ее, но ведь цель была вполне достойная, а причина — что, как не пылкая страсть толкнула его на это? Среди цитируемых дедушкой присловий его матушки Басанти прекрасно помнила одно из самых употребляемых: «Женщины, золото и земля — вот три вещи, от жадности к которым мужчина готов на смерть». Она и не сомневалась, что Виру — не исключение.

И все-таки он заслуживает наказания. Так обращаться с ней! А она-то, она-то, тоже хороша! «О Боже, великое чудо!» Стояла и думала, как заохают соседушки, когда узнают, что Шива лично решил заняться подбором для нее жениха! Ну, Виру, вы свое получите! — опять разозлилась Басанти, вспоминая, какой глупой выглядела там, в храме, когда с благоговейным восторгом ожидала изъявления воли Божества.

Под горячую руку неповинная лошадка получила сильный и незаслуженный удар кнута и, обиженно заржав, рванулась с места. Встречный поток воздуха чуть остудил разгоряченные щеки девушки, и она уже было задышала чуть спокойнее, когда, как возвращающийся кошмар, сбоку, из-за бахромчатого края тента показалась сияющая физиономия Виру. И что это была за физиономия!

Куда только подевалось смущение, растерянность и даже раскаяние, так недавно написанные на его лице! Теперь оно сияло уверенностью и самодовольством. Да, говорило это лицо, я капельку пошалил, но ведь это была очаровательная шалость, правда? И откуда взялось такое веселье?! Виру принялся корчить гримасы, надеясь, наверное, что, если ему удастся рассмешить Басанти, все неприятное будет забыто.

Возмущенная такой короткой памятью, Басанти в ответ сделала страшные глаза и высунула язык. Но Виру остался очень доволен, решив, что она приняла его игру, и совсем разошелся. Теперь он принялся изображать из себя фоторепортера, щелкающего объективом у лица заезжей кинозвезды. Он так старался, что Басанти была даже немного польщена его натурализмом, и ей пришлось нарочно сделать злобное выражение лица, чтобы он не догадался об этом.

Но Виру никогда не смущался такими пустяками. Он предпринял обходной маневр — и через секунду уже сидел на скамеечке рядом с прекрасной извозчицей. Следующим его шагом было обнять ее. Это существенно облегчалось тем, что руки Басанти были заняты кнутом и вожжами. Однако Басанти все-таки изловчилась и в момент, когда враг торжествовал победу, резким ударом локтя сбросила Виру на дорогу.

Послав поверженному в пыль противнику гордый взгляд, Басанти, очень довольная своей ловкостью, высоко подняла хорошенькую головку и принялась сдувать с лица выбившуюся из прически прядь. Но внезапно рядом раздалось необычное ржание — поглядев направо, она без труда обнаружила того, кто издавал эти не свойственные человеку звуки. Почти вровень с коляской, что подтверждало неплохую физическую подготовку, бежал Виру, на ходу проделывая все удивительные штуки, над которыми годами бьются дрессировщики, работающие с лошадьми в цирке: поднимал ножку, крутился, кланялся и даже пританцовывал.

Басанти взмахнула кнутом, заставляя свою лошадку прибавить ходу, но это был уже запоздалый маневр. Виру в два прыжка догнал изящное животное, никогда не готовившее себя к скачкам, и мгновение спустя уже сидел на его узкой спине — задом наперед, чтоб не выпускать из виду предмет своей страсти.

Басанти, понимая свое полное поражение, в отчаянии огрела его кнутом, но Виру, не теряя хладнокровия, схватил его за кнутовище и, завладев им в честном бою, заплатил за него воздушным поцелуем. За первым последовал второй, третий — и вот уже он сам вслед за своими поцелуями перебирается поближе к обессиленной Басанти.

— А ну-ка вылезай! — сказала девушка уже довольно вяло.

— Еще чего! — последовал решительный отказ.

На этот раз Виру сразу же приступил к объятьям. Басанти хотела укусить его руку, легшую ей на плечо, но, внимательно на нее поглядев, передумала. Да и что толку — бой был проигран. Противник успел укрепиться на ее территории и чувствовал себя, по всей видимости, превосходно. В довершение ко всему он не выдержал переполнявших его душу чувств и разразился громкой песней, зазвеневшей на всю округу:

Услышав последние слова, Басанти вдруг и вправду принялась хохотать. Они встретились с Виру глазами и теперь смеялись вместе, как будто заражая друг друга весельем. Смех разрушил последние барьеры между ними, и когда Басанти склонила головку на плечо Виру, он принял это как заслуженную награду.

Хорошо, когда ты молод и впереди вся жизнь! Когда в тебе кипит молодая сила, переполняя сердце радостью, так что хочется петь просто оттого, что на небе светит солнце. И Рави запел во весь голос, покачиваясь в седле и оглядывая пустынную дорогу, по которой ехал в город.

Ради такого случая юноша принарядился в праздничную одежду. В городе ему давно нравилась одна девушка, сестра его приятеля. Этой осенью они собирались пожениться.

Вороной мерно цокал копытами по твердой, звонкой, словно камень, дороге, изредка оскальзываясь и высекая искры о вылезший из земли кремень. Путь лежал через холмы, поросшие зарослями рододендронов, которые захлестывали тысячами ярко-красных цветов огромные шершавые валуны, разбросанные по крутой гряде.

Внезапно Рави оборвал песню — впереди на дорогу вышли двое. Он рассмотрел, что они вооружены. Оглянувшись, юноша увидел еще двоих, отрезавших ему возможность отступления. Рави решил продолжить путь, а как только разбойники поравняются с ним, пришпорить коня и прорываться. Будто догадавшись о его замыслах, бандиты быстро скинули с плеч винтовки и нацелились прямо в сердце всадника.

— Эй ты, — прохрипел один из них, — слезай с лошади, а не то пристрелю тебя. Не успеешь даже глазом моргнуть.