— Стой! — дернулся за мной Жан. — Сигнал какой?

— Как руки из-за спины выведу, так и начинай, — недолго думая, решил я. Выдернутая чека полетела на пол. Все, готов — в правой нож, в левой граната. — Эй! Я выхожу!

Приоткрыв дверь, я вздохнул и медленно вышел из избы. Ну и что? А ничего, сразу стрелять не начали, и то хорошо. Три десятка шагов до поджидающей меня Алисы дались нелегко: ноги не желали сгибаться, на спине выступила испарина, а сердце колотилось как бешеное. Пот тонкими струйками тек со лба. Нестерпимо захотелось смахнуть его с лица, но руки были заняты. Я несколько раз моргнул, и неожиданно мир вновь стал серым и только два заряженных магией амулета Алисы светились желтоватыми огонечками. Защитная мгла вокруг валькирии стала еще гуще, переплетающиеся силовые линии сдвинулись мне навстречу, запульсировал уходящий к деревьям энергетический жгут. Значит, ведьма там. Очень хорошо. Темнота навалилась неожиданно, вместе с ней возникли дикая резь в глазах и обжигающая пульсация в кисти, сжимавшей рукоять ножа. Несколько отдающихся болью в голове шагов пришлось сделать почти вслепую. К счастью, зрение прояснилось, а боль в глазах немного утихла. Уж не реакция ли это на заклинания ведьмы?

— Нож где? — Ладонь Алисы нервно подрагивала у кобуры со «стечкиным».

— Вот, — начал медленно разводить руки я.

Уж это движение Жан не заметить не может. Все, дальше тянуть нельзя — руки рванулись вперед. Алиса в полной мере воспользовалась предоставленной ей форой — нож только вылетел из моей ладони, а она уже влепила в меня очередь из АПС. Амулет не подвел, пули с гулом разошлись в разные стороны. Пробив начавшее мерцать защитное поле, клинок вонзился в солнечное сплетение валькирии. Откуда-то сзади раздалось несколько одиночных выстрелов, но трассеры прошли высоко над головой. Граната упала в ельнике, я тяжело рухнул на спину. Автоматная очередь взбила снег прямо рядом со мной. Где-то позади дома загрохотал и почти сразу же смолк пулемет. Над ельником начало концентрироваться темно-серое облако, в середине которого заплясали короткие разряды молний. И тут взорвалась граната. А следом в огненно-сиреневой вспышке исчезло облако.

Меня впечатало в снег ударной волной, рухнуло несколько сломанных сосен. Выстрелы со стороны ельника оборвались, но, когда я начал переворачиваться на живот, сильный удар в грудь отшвырнул меня назад.

Макс выскочил на крыльцо и, выпустив несколько длинных очередей по сугробу, откуда только что по мне велся огонь, заскочил обратно внутрь. На несколько минут воцарилась тишина. Все? Тем не менее шевелиться пока не стоит — если какая-нибудь из валькирий выжила, то на любое движение последует немедленный свинцовый ответ. А пока валяюсь и не дергаю конечностями — типа, уже готов.

Лежа на спине, я разглядывал яркие сине-зеленые звезды, пока наконец не заскрипела дверь и на улицу из домика не выбрался Жан. Следом за ним настороженно выглянул Макс, а Николай с «кедром» в руке выпрыгнул в окно и присел у стены.

— Да не тряситесь вы, — уверенно заявил колдун, не пригибаясь шагая ко мне. — Всех положили. Никого живого рядом.

Я уселся на снегу и первым делом проверил «Чешую дракона». Работает. Заряда, правда, не больше трети осталось, но работает. И как тогда объяснить дырку в фуфайке у меня прямо напротив сердца? Засунув руку за пазуху, я вытащил серебряную фляжку, которую смяла странная золотистая пуля. Комок желтоватого металла казался почти невесомым, на одном оставшемся неповрежденным участке белели тонкие линии колдовских символов. У Сестер появились пули, пробивающие защитные амулеты? Вот сюрприз будет для Братства! Надо же, как мне повезло: мало того, что пуля попала во фляжку, так она еще оказалась слишком легкой, чтобы ее пробить. Что ни говори, фляжка счастливая.

— Нормально все? — Даже не замедлив шага, Жан прошел к елкам и присел на корточки рядом с изувеченным взрывом телом ведьмы. — Максим, осмотрите трупы, Николай на страже.

Ишь ты, раскомандовался! Я проводил взглядом побредшего через снег к деревьям Макса и попытался подняться на ноги. В голову ударила волна жара. Немного помог снег, приложенный к вискам. Талая вода приятно холодила шею. Совсем расклеился. Ну их всех, посижу лучше, передохну. Ударение, само собой, на последний слог, а не на третий.

— Коля, а лук где? — спросил я, глядя на бестолково переминающегося с ноги на ногу Ветрицкого с пистолетом-пулеметом в руке.

— Тетива лопнула, — Николай приложил палец ко лбу, указывая на длинный порез над бровью. — Хорошо, не по глазам.

— Понятно. — Я осторожно покрутил головой. Да, теперь понятно, почему кладовщик Максу этот лук впарил. Интересно, какой косяк с мачете? — Ты не стой столбом, иди в дом спрячься. Мало ли кто припрется.

Ветрицкий убежал в избу, а я потихоньку перебрался к телу Алисы и выдернул у нее из груди нож. Привычно укололо пальцы холодом. Ну и что в нем необычного, кроме того, что рукоять моментально остывает? Вопрос. Нож убрал в чехол на поясе, потом достал обойму из «стечкина» и начал выгребать патроны из карманов Алисы. Отдам Ветрицкому. Саблю и ножи брать незачем, у самих железа навалом. Жалко, у валькирии лука на сей раз с собой не было — сейчас бы он ко двору пришелся. В кожаном с золотыми уголками кошельке оказалось несколько серебряных монет и пять штук пятисотрублевых купюр. Не понял, что это за деньги такие? Один рубль, «Морская пехота», год чеканки две тысячи пятый. Оперативно до нас добрались, ничего не скажешь. В нагрудном кармане куртки обнаружилась половинка диска костяного солнца с косо приделанными деревянными лучами. Ого! «Закатный муар», не иначе. Амулет был до краев запитан магией. Очень неплохо. Когда с карманами было покончено, я обратил внимание на украшения, но тут улов оказался небогат — только на мизинце блестело никелевое колечко с вырезанной из белой кости головой волка. «Дыхание севера». И тоже полный. Сунув кольцо в карман и отряхнув с колен ненужную мелочовку вроде неработающей газовой зажигалки, шариковой ручки и двух носовых платков, я поднялся на ноги. А! Еще снегоступы.

Жан возился с трупами, а нагруженный трофеями Макс уже возвращался от деревьев. В правой руке у него болтался распухший вещмешок и две пары снегоступов. Помимо висевшего на плече собственного автомата, сзади, рыхля прикладом снег, волочился пулемет Калашникова. Добытчик, блин. Я махнул ему на избу и, пошатываясь, пошел туда. Если Жан желает мерзнуть на улице, это его проблемы. Но в доме стало только хуже — начали слезиться глаза и ныть отбитые при попадании пули ребра. Начался отходняк?

— Коля, бери патроны. — Я вывернул карман фуфайки и высыпал на пол десятка четыре «макаровских» патронов.

— А я ему пулемет прихватил. — Макс поставил мешок в угол.

— Ты че? Эта дура килограммов десять весит! — Ветрицкий перестал набивать патронами карманы и покрутил пальцем у виска.

— Ну, допустим не десять, а на пару кило поменьше…

— Вот сам и таскай, если он такой легкий. А я могу твой автомат себе взять.

— Макс, там должен быть еще один ствол. — Я заглянул внутрь вещмешка. Да, если это можно охарактеризовать одним словом, то больше всего подходит слово «барахло».