– Кое-кому из моих друзей пришлось судиться за право опеки над собственными детьми, – говорит Лоркан. – И должен сказать, это было очень нелегко.

– Да, – я стараюсь сохранить душевное равновесие. – Так часто бывает. Наверное.

Нелегко? Я могла бы кое-что порассказать о том, что такое «нелегко» на самом деле, но у меня в ушах снова начинает звучать голос Барнаби: «Говори, что хочешь, только не позволяй себе озлобляться».

– Но у тебя было не так? – уточняет Лоркан.

– Не так.

Эти слова даются мне с невероятным трудом, но я все же ухитряюсь их произнести, да еще и улыбнуться, чтобы замаскировать собственную ложь.

– У нас было не так. Мы договорились обо всем практически сразу. Были кое-какие нюансы, но их тоже удалось достаточно быстро урегулировать, – добавляю я для пущего правдоподобия. – В общем, все прошло достаточно быстро.

– Тебе повезло.

– Очень повезло.

– То есть ты и твой бывший… У вас нормальные отношения?

– Вот такие! – Я показываю ему оттопыренный большой палец.

– Невероятно! – говорит Лоркан с искренним восхищением и, кажется, даже с завистью. – А ты… ты уверена, что правильно поступила, когда с ним развелась?

– Я просто очень рада, что он нашел свое счастье с другой женщиной. – Я улыбаюсь во весь рот, хотя моя способность лгать начинает пугать меня самое. В моих словах нет ни слова правды, но, возможно, именно это и облегчает мою задачу, делая все происходящее похожим на игру или на театральную постановку.

– И ты ладишь с его новой… спутницей жизни?

– Еще как! Она отличная девчонка, я ее просто обожаю.

– А Ной?

– Мы все – как одна большая, дружная и счастливая семья.

Лоркан пристально глядит на меня.

– Хочешь еще выпить? – спрашивает он.

– Нет, не хочу. – До меня вдруг доходит, что Лоркан даже не подозревает о роли, которую я блестяще играю у него на глазах. – То есть – да, хочу, – быстро поправляюсь я.

Пока он подзывает официанта, я съедаю пару орешков и пытаюсь придумать еще какую-нибудь убедительную ложь о своем разводе. Но пока я мысленно перебираю варианты («Мы вместе играем в теннис!», «Дэниел хочет назвать своего будущего ребенка в мою честь!»), перед глазами у меня встают совсем другие картины, а пальцы все активнее теребят висящую на шее флеш-карту. Спектакль, который я разыгрываю, почему-то перестает мне нравиться, да и Добрая фея внутри меня уже исчерпала последние аргументы и окончательно стушевалась. Зато у Злой феи, которая приходит на ее место, явно есть что сказать.

– Похоже, твой бывший муж – отличный парень, – говорит Лоркан, отдав официантке последние указания. – Такие отношения, как у вас, большая редкость.

– Да, – цежу я сквозь стиснутые зубы, – Дэниел – очень хороший человек.

– Не сомневаюсь.

– Он очень заботливый и внимательный, – добавляю я, сжимая кулаки. – Добрый. И умный. В нем нет ни капли эгоизма. Дэниел всегда думает о том, как будет лучше для других. Ради нас с Ноем он даже готов жертвовать своими интересами. А еще он… – Я замолкаю, потому что мне просто не хватает воздуха. Я задыхаюсь, в ушах шумит, а перед глазами вспыхивают яркие огни. Нет, хвалить Дэниела перед посторонними просто вредно для моего здоровья. Я больше не могу!..

– А еще он… он… он… – Я хватаю воздух широко открытым ртом, как человек, который собрался чихнуть. – А еще он сволочь! – выпаливаю я.

Должно быть, я сказала это слишком громко. Во всяком случае, несколько мужчин за соседним столиком с любопытством косятся в мою сторону.

Лоркан некоторое время озадаченно молчит, потом все-таки решается:

– Я что-то не понял, он хороший человек или?.. – Он видит выражение моего лица. – Ага, понятно.

– Ничего тебе не понятно! – огрызаюсь я. – Просто… просто Дэниел эгоист до мозга костей и думает только о себе. Он из тех мужчин, развод с которыми превращается в кошмар наяву! Вот тебе вся правда, и можешь считать меня озлобленной стервой, – заканчиваю я, чувствуя невероятное облегчение от того, что я произнесла все это вслух. Потом мне в голову приходит кое-что еще.

– Постой-ка!.. – говорю я. – Ты же спал со мной и должен знать, какая я стерва!

Лоркан просто обязан был это понять: все время, что мы провели вдвоем, я была очень напряжена и постоянно бранилась.

– Да, – кивает Лоркан. – Что-то такое я действительно подумал.

– А скажи, разве я не вопила: «Вот тебе, Дэниел, подавись!», когда кончала? – не удерживаюсь я, но тут же поднимаю руку в примирительном жесте: – Извини, я просто неудачно пошутила.

– Можешь не извиняться, – невозмутимо отвечает Лоркан. – Потому что единственный способ пережить развод – это шутить. Удачно, неудачно – неважно. «Скажите, что вы будете делать, если вам будет не хватать вашей бывшей жены? Буду хватать какую-нибудь другую женщину».

– «Почему развод так дорого обходится? Потому что дело того сто́ит», – я отвечаю прибауткой, которую, кстати, впервые услышала от Барнаби.

– «Почему разведенные мужчины снова женятся? Потому что у них короткая память».

Он ждет, чтобы я рассмеялась, но я неожиданно задумываюсь. Прилив адреналина пошел на спад, и я невольно возвращаюсь к привычным, не раз передуманным мыслям.

– Дело в том, что… – Я с силой тру переносицу. – Говорят, развод надо пережить, но я не могу сказать этого о себе. Ведь «пережить» – означает остаться таким же, как раньше. Разве не так?

– Какой же ты стала после развода? – спрашивает он мягко.

– Не знаю, – отвечаю я после долгой паузы. – Я… Просто я чувствую себя так, будто у меня внутри ожог третьей степени, но этого, естественно, никто не видит.

Лоркан страдальчески морщится, но ничего не говорит. Я уже заметила: он – из тех редких мужчин, которые умеют слушать и умеют ждать.

– Одно время мне даже казалось, что я схожу с ума, – продолжаю я, пристально глядя в свой бокал. – Неужели, думала я, Дэниел и в самом деле видит мир именно таким образом? Как он может на самом деле произносить все эти ужасные слова, и как окружающие могут ему верить? Но самое страшное, это ощущение полного одиночества и бессилия. Кажется, будто ты осталась совершенно одна в эпицентре взрыва, а все люди лишь наблюдают со стороны, как тебя выворачивает наизнанку и разрывает на куски. Им ничего не делается, и только ты страдаешь.

– Да, да, именно так! – Лоркан яростно кивает. – Ты страдаешь, а окружающие с любопытством следят за твоими мучениями, да еще уговаривают: мол, постарайся не думать о том, что происходит. Ну, скажи, как не ненавидеть этих равнодушных ублюдков?

– Мне это знакомо, – подхватываю я. – Но еще хуже, когда тебе советуют искать в случившемся «положительные моменты». Типа, пусть ты потеряла семью, но ведь ты жива и здорова – ты не погибла и не стала калекой в результате какого-нибудь стихийного бедствия или аварии на производстве.