Статья С. Л. Рубинштейна «Психологические воззрения И. М. Сеченова и советская психологическая наука», подготовленная в те годы, когда продолжались под флагом борьбы за павловское учение нападки на психологию, раскрывала рефлекторное понимание психической деятельности, предполагающее ее детерминацию объективным миром, и представляла эту деятельность как отражение внешнего мира. Внутренняя логика рефлекторной концепции психической деятельности необходимо ведет к теории отражения, — доказывал автор статьи, открывавшей сборник.

Так, начиная с издания уже упоминавшейся книги Б. Г. Ананьева и статей Б. М. Теплова, сектор психологии прокладывал путь исследованию истории психологической науки в нашей стране. Пока я готовила диссертацию, потом книгу, а затем статью о И. М. Сеченове для нашего сборника, у меня накапливались факты и события, связанные с идейной борьбой между сторонниками и противниками сеченовской психологической теории, с дискуссиями 70–90-х годов прошлого века о том, кому и как разрабатывать психологию, начатыми К. Д. Кавелиным и И. М. Сеченовым. Спор между ними был хорошо известен, но последующие дискуссии, происходившие в Московском и Казанском университетах, отклики на них позволяли восстановить историю русской психологической науки и ее развития. Я попросила включить в план книгу об истории русской науки — борьбе за материалистическую психологию во второй половине XIX — начале XX вв. Мне казалось, что будет достаточно для этого одного года, и я надеялась потом включиться в исследование проблемы мышления, заняться психологическими экспериментами.

Сергею Леонидовичу, видимо, тоже не хотелось поступиться собранными мною новыми материалами. «Ну, что же, — согласился он, — готовьте монографию, поставим ее в план сектора».

И снова отодвинулось на будущее исследование понимания.

С. Л. Рубинштейн стал редактором моей новой книги. В то время он готовил свой труд «Принципы и пути развития психологии», опубликованный в 1959 г., вторая часть которого была посвящена вопросам истории. Прочитав мою рукопись, он спросил: «Вы ничего не имеете против, если я напишу о результатах Вашего исследования — о борьбе вокруг рефлекторной теории И. М. Сеченова в истории русской психологии?». Для меня это была высшая оценка моей работы.

Впоследствии один из читателей моей книги задал вопрос, как я отношусь к тому, что Сергей Леонидович в своем труде использовал мой материал. Я ответила, что посчитала это большой для меня честью.

Когда в 1960 г. моя новая книга вышла в свет, Сергей Леонидович ее уже не увидел. В январе того года его не стало.

Мою книгу «Борьба материализма и идеализма в русской психологии (конец XIX — начало XX в.)», ответственным редактором которой был Сергей Леонидович, я послала Б. М. Теплову. Ведь он в свое время выражал сомнение, стоит ли заниматься психологическим учением И. М. Сеченова. Письмо, полученное мною от Б. М. Теплова, доставило мне большую радость и удовлетворение: он высоко оценил работу и поздравлял с большой удачей. И я горевала, что мой руководитель С. Л. Рубинштейн не узнал о том, что было написано в отзыве на книгу тем, кто сомневался когда-то в сеченовской тематике.

За два дня до внезапной кончины С. Л. Рубинштейн вызвал меня для того, чтобы наметить план работы на ближайшее время. «Я занят своей новой работой и не могу от нее отвлекаться, мне еще много надо сделать, — сказал он. — Но нельзя откладывать и другое дело. Речь идет о моих „Основах общей психологии“. Их надо дополнить для переиздания новым материалом: собрать и обобщить то, что сделано в нашей психологии за последние годы. Я хотел бы поручить это своим ученикам, распределить между ними добавления к каждому разделу. Надо дополнить главу об истории психологии новыми сведениями о развитии отечественной психологии, о новых экспериментальных данных по восприятию, мышлению и другими», — говорил Сергей Леонидович. Я записывала план дополнения. Так он определил задание на ближайший год мне и другим его ученикам. Он предполагал поговорить с каждым и рассказать о своем замысле.

Это была моя последняя встреча с Сергеем Леонидовичем. И дополнения к «Основам общей психологии», и все откладываемые экспериментальные исследования не были начаты. Мне не было суждено стать экспериментатором, научиться этому тонкому умению у Сергея Леонидовича. Осталось продолжить начатые под руководством С. Л. Рубинштейна историко-теоретические исследования, неукоснительно помнить его требования доказательности изложения, обогащения новыми фактами и верности исходным методологическим принципам, перейти от досоветского периода становления русской психологической науки к послереволюционному времени в истории советской психологии, ее философским проблемам, разработке которых Сергей Леонидович посвятил свою жизнь.

К 80-летию Елены Александровны Будиловой (интервью)[20]

В марте этого года исполняется 80 лет со дня рождения Елены Александровны Будиловой — крупного специалиста по истории отечественной психологии, автора хорошо известных монографий: «Учение И. М. Сеченова об ощущении и мышлении» (М., 1954), «Борьба материализма и идеализма в русской психологической науке (вторая половина XIX — начало XX вв.)» (М., 1960), «Философские проблемы в советской психологии» (М., 1972), «Социально-психологические проблемы в русской науке» (М., 1983).

Е. А. Будилова принадлежит к числу учеников С. Л. Рубинштейна. Работая под его руководством, она написала и успешно защитила кандидатскую диссертацию «Проблемы ощущения и мышления в трудах И. М. Сеченова».

Ученые-психологи горячо поздравляют Елену Александровну с большим юбилеем и желают ей новых творческих успехов. Редколлегия и редакция «Психологического журнала» присоединяются к этим поздравлениям.

Мы обратились к Елене Александровне с просьбой ответить на ряд вопросов о ее творческом пути в науке и о современном состоянии истории психологии.

— Что послужило отправной точкой в Ваших исследованиях истории отечественной психологической науки?

— В 1945 г. в Институте философии Академии наук СССР был создан сектор психологии, который возглавил Сергей Леонидович Рубинштейн. Это первое подразделение психологов в Академии наук СССР. Предполагалось, что оно положит начало развитию психологической науки в системе АН СССР и подготовит условия для создания нового института. К этому времени стало очевидным, сколь губительными оказались для развития теории и практики психологической науки последствия принятого в 1936 г. постановления о педологии. Фактически были разгромлены педология, педагогическая психология и психотехника, подорвана практическая работа психологов. Одни психологи подверглись репрессиям, другие погибли на фронте. Прекратилась и подготовка молодых кадров. Решение об открытии психологических отделений в университетах и педагогических институтах, а также создание в послевоенные годы аспирантуры по психологии позволяло надеяться, что со временем урон, нанесенный психологии, будет восполнен.

Сектор психологии Института философии АН СССР в 1947 г. объявил прием в аспирантуру по психологии. Тогда я и стала аспиранткой С. Л. Рубинштейна. В тот год все мы, поступавшие в аспирантуру, не имели специальной психологической подготовки. Только потом я поняла, на какой огромный труд обрекал себя руководитель сектора, взявшись за наше обучение, и как велико было его стремление помочь психологической науке.

Мне предстояло определить направление моей работы. У меня не было опыта психологических исследований, и я, испытывая почтение перед экспериментальной психологией, в то же время