Прошлое…

Сердце у Вика вдруг отчаянно забилось. Он вытащил мобильник и набрал номер Селины. Она не ответила, и он наговорил сообщение на автоответчик: «Я знаю, милая, что ты меня слышишь, и я знаю, что это ты должна была бы мне позвонить. Но если ты любишь меня так же, как я тебя люблю, садись на ближайший поезд и приезжай».

* * *

Была уже ночь. Вик метался по квартире, с опаской поглядывая на конверт, лежавший в кухне на столе. Он нашел его в почтовом ящике вместе с фотокопиями досье Матадора. В конверте были фотографии окровавленной арматурины, но самое главное – анонимное письмо: «Убийца, которого вы ищете, поранился металлическим прутом на территории скотобойни в Сен-Дени. В конверте вы найдете фотографию оторванного лоскута от его брюк. На скотобойню он проник, чтобы взять очередную порцию протухшего мяса. Доказательство того, что я не вру, вы найдете на кассете видеонаблюдения».

Вик начинал понимать. Понимать что-то, что ускользало от разума и заставляло переоценить все, что он знал и чему научился. И это что-то его пугало.

Вдруг он услышал, как в замке входной двери повернулся ключ. Он вскочил с дивана и бросился в прихожую. Когда вошла Селина с чемоданом на колесиках, он обнял ее.

– Я так ждала твоего звонка, – прошептала она. – Я так надеялась, что ты позвонишь раньше, чем я. И ты позвонил…

Вик прижал ей палец к губам, снял с нее пальто, жакетку и принялся расстегивать блузку. Пальцы у него дрожали, и он все никак не мог справиться с маленькими пуговками. В этот момент он понял, что должен был чувствовать Стефан Кисмет, стоя перед ящиком в морге, и до какой степени его друг одновременно и умирал от страха, и был переполнен надеждой.

Селина не сопротивлялась. Сколько же времени он к ней вот так не прикасался? Наверное, целую вечность. Вот показался пупок. Вик опустился на колени и приподнял кромку ткани.

То, что он увидел, впечаталось ему в память до конца дней.

У Селины не было никаких следов кесарева сечения.

Его охватила сумасшедшая радость. Он изо всех сил прижал к себе жену и расплакался, уткнувшись ей в шею. И, всхлипывая, шептал ей что-то, что она едва понимала. А потом, подняв на нее полные слез глаза, он сказал:

– Завтра утром пойдем делать УЗИ. Я хочу увидеть ребенка.

Селина улыбнулась, радуясь такому порыву и такой любви:

– Но… но зачем?

– Затем, что я… Что я хочу начать новую жизнь. И каждый день посвящать только вам двоим.

– И ты не позволишь больше работе поглощать тебя целиком?

Вик замотал головой.

– Разве не из-за этого ты уехала к матери? Не из-за того, что я почти перестал бывать дома и мы начали ссориться? Не из-за ребенка?

– Ну конечно нет, не из-за ребенка. И что это тебе в голову пришло? Я просто хотела дать тебе понять, что я существую, только и всего.

Вик бережно поднял ее на руки и унес на кровать.

И позабыл обо всем на свете. Забыл, как плохо сейчас Стефану, который закрылся в своей Стране Тьмы, все ближе и ближе подходя к пропасти безумия. В своем эгоизме он думал только о себе, о Селине и о ребенке. И был не в состоянии воспринять что-либо, кроме настоящего момента. Они любили друг друга до самого рассвета.

* * *

Они смогли записаться на прием к врачу только на вечернее время. На доктора Сенешаля напали в его собственном доме, и его замещал другой гинеколог. Он смазал живот Селины гелем для ультразвуковой эмиссии и медленно поднес к нему датчик.

Вику казалось, что все движения врача замедленны и каждое кончается где-то в бесконечности. Он вглядывался в маленький черно-белый монитор и по блеску в черных глазах Селины догадывался, что она тоже ждет этого момента с тем напряжением, какое известно только будущим матерям.

И вот на мониторе возникла вспышка жизни. Тот самый четырехмесячный плод, который Вик своими глазами видел уже извлеченным из тела матери, был жив и здоров и благополучно соединялся с матерью пуповиной.

Будущий отец и смеялся, и плакал. Он слышал каждый удар крохотного сердца, который передавал аппарат, различал каждое крохотное движение. Селина приподняла голову и положила руки на живот. Она была счастлива. Счастлива оттого, что муж так внезапно переменился и теперь будет так любить будущего ребенка.

Шел дождь. Тот частый и холодный дождь, что сразу затопляет землю и клонит головки цветов. Стефан отделился от остальных и шагнул вперед. Глаза его были полны слез. Он опустился на колени перед могилой, когда на крышку гроба возложили цветы. Капли дождя падали, разбиваясь, на его обритую голову и на спину костюма.

Никто не подошел, чтобы помочь ему подняться. В глазах всех Стефан Кисмет был больным человеком, опасным и для себя, и для других.

Тогда какой-то человек, который только что подошел и которого никто не знал, протиснулся вперед, поднял Стефана и поддержал его. Этим человеком был Вик Маршаль. Они молча обменялись взглядами и стояли рядом, пока на могилу устанавливали тяжелую мраморную плиту.

Все было кончено. Могилу обложили цветами, а потом длинная процессия людей в черном медленно двинулась прочь, не говоря ни слова и не глядя друг на друга.

Стефан не отрываясь смотрел в землю:

– Ты все-таки пришел?

– Как видишь…

– Вот видишь, все было напрасно. Если бы только я смог обрести ясность ума… Но как? Как ее обретешь со всеми ужасами, что мечутся в голове? Как тут остаться в здравом уме?

Он взял цветок и один за другим оборвал лепестки.

– Это был мой последний сон, тогда, в прошлом. Мы с тобой стоим здесь, перед могилой. Теперь у нас больше нет способа войти в контакт со Стефаном-из-прошлого. Я все сказал, все написал, что хотел, Стефан-из-прошлого проснется и постарается сделать все, чтобы спасти Сильвию. Но куда бы он ни пошел, где бы ни спрятался, его схватят. Бороться невозможно, судьба все равно сильнее.

Вик посмотрел Стефану прямо в глаза:

– Мой ребенок жив. Ты смог изменить ход вещей.

По телу Стефана прошла волна энергии, которую он до сих пор никогда не ощущал. Он печально улыбнулся. Вик взял его за руки:

– Это мальчик. Всего несколько часов назад гинеколог сказал, что он развивается абсолютно нормально. Ты спас ему жизнь.

– Значит, я могу вершить не только зло?

Вик обнял его за плечи и отвел от могилы.

– Я не совсем понимаю, – сказал Стефан, глубоко вздохнув и вытерев платком глаза. – Каким образом твоя жена могла снова так быстро забеременеть?

Вик помотал головой: