прежним веселым тоном: – Ту, другую, звали так же. Ту, что была завернута в покрывало. Я ведь ее забрал, знаете. Не смог удержаться, когда прочел ее имя. Хотя она была уже мертвая.

– Вы… забрали Нетти?

– Да. Несколько месяцев назад. Я припас ее для Элиота, но, кажется, слишком хорошо ее спрятал. Так что… мне пришлось перепрятать ее туда, где он сможет ее найти. – Он покачал головой, и на лице у него появилось снисходительное выражение. – Я оставляю ему подсказки… но он не может их разгадать. Зато вы, Даниела, сразу все поняли. Я прав? Уж вы-то меня понимаете.

Она не ответила. Она его совершенно не понимала.

Он улыбнулся и сунул написанные ею бумажки в карман штанов.

– Вы помогли им меня найти. Сказали им, кто я такой. Я давал вам спокойно делать свою работу. Так почему вы не могли позволить мне спокойно делать мою?

* * *

В среду, в пять часов вечера, Мэлоун свернул к дому и заглушил двигатель. В этот же миг в дверях показалась Молли. Она замахала ему руками:

– Слава богу, что ты так рано. Она звонила весь день. Весь день. А я не знала, что ей сказать. Она прямо сейчас на линии.

Он выбрался из машины и хлопнул дверцей:

– О ком ты, Молли?

– Это какая-то старая дама. Она просит Майкла Мэлоуна. Я не знала, можно ли мне сознаться, что я вообще понимаю, о ком идет речь. Но она все звонит и звонит.

Он прошел в дом вслед за Молли, ощущая странную легкость в груди и холодную тяжесть в желудке. Взял телефонную трубку, прижал ее к уху:

– Алло?

– Мистер Мэлоун?

– Ленка?

– Нет, Майкл. Это Зузана.

Ему позвонила Зузана. И обратилась к нему по имени. Он не знал, что все это значит, но у него в голове сразу же пронеслись все возможные варианты. Она попросит его вернуться. Запретит ему возвращаться в Кливленд. Обзовет его подлецом. Ирландской собакой. Несчастным дурнем.

Но ничего подобного она не сделала.

– Мистер Мэлоун… Даниела пропала. Мы не знаем, где она.

* * *

Он не мог обуздать охвативший его ужас, даже скорость не помогала. Он промчался по прямой, от Чикаго до Кливленда, остановился всего раз, чтобы заправить машину, и накинулся на беднягу заправщика, который не мог залить топливо в бак так быстро, как хотелось Мэлоуну. Бросил парню пригоршню скомканных долларов и рванул с места меньше чем через пять минут после того, как съехал с дороги. Он чувствовал один только страх, от которого у него взмокла рубашка, а во рту пересохло так, что губы покрыл белесый налет.

Едва он думал о ней, как ладони соскальзывали с руля, а глаза заливали капельки пота. Когда он наконец добрался до Кливленда и свернул к дому 5054 по Бродвею, близилась полночь. За время пути он почти сумел убедить себя в том, что она будет там, дома, и выйдет ему навстречу, потому что все прочие мысли он даже додумать не мог.

Если она окажется дома, он упадет перед ней на колени и станет молить, чтобы она разрешила ему остаться, пусть даже только ради того, чтобы утишить жар, разливавшийся по всему его телу. Он будто тлел изнутри, но все еще лелеял надежду. И от этой надежды жар лишь усиливался.

Когда он ворвался в дом, от него разило шестью часами агонии и смертельного страха. Но навстречу ему вышли лишь Ленка, Зузана и Маргарет. Глаза у всех женщин ввалились, руки дрожали. Дани так и не вернулась домой, полиция пока ничего не делала.

– Она пошла в морг, как обычно, но не вернулась оттуда. А мистера и миссис Раус сейчас нет в городе.

– Ее тележка здесь, у задней двери, – сообщила Зузана. – Значит, она приходила домой.

– Тележка была у дверей, когда я пришла этим утром, – вмешалась Маргарет. – И в ней лежали какие-то листочки бумаги. Строчки из стихотворений, все записано ее почерком. Но саму Даниелу я сегодня не видела.

– Она не пришла к завтраку, – простонала Ленка.

– Наверное, она вчера вечером вернулась домой… правда, ее постель не разобрана, – сказала Зузана.

– Мы не знали, что ее нет, – потрясенно призналась Ленка. – Вчера вечером мы поужинали без нее и рано легли.

– Но я слышала чертов скрип. Я от него проснулась. Я уверена, что она была дома, – не сдавалась Зузана.

Старые дамы все продолжали наперебой перечислять подробности, и он поднял руку, призывая к молчанию.

Он начал сначала. Нужно было понять, сколько уже прошло времени.

– Вчера Дани пошла в морг на Мид-авеню?

Вчера.

Ленка кивнула:

– Она ушла в пять, когда мы закрыли магазин.

Тридцать один час назад.

– Вы уверены?

– Я видела, как она уходила, когда запирала входную дверь. Она взяла тележку с собой, – ответила Ленка.

– Мистера Рауса нет в городе, морг заперт на ключ, – снова вмешалась Зузана.

– Нет, она все-таки вернулась домой. Ведь тележка здесь, – напомнила Маргарет.

– Покажите мне бумаги, которые лежали в тележке, – велел Мэлоун. Маргарет тут же вытащила их из кармана фартука и протянула ему.

– «Любимые не могут умирать. Любовь в себя вмещает вечность», – прочел он. Слова были написаны рукой Дани на листочке бумаги вроде тех, которые она совала в карманы своим безымянным покойникам. Он беспомощно уставился на бумажку. Она была измятой и грязной. Он поднес ее к носу, но, уловив липкий, сладкий запах разлагающейся плоти, тут же резко отдернул руку.

– Это Эмили Дикинсон, – сообщила Маргарет. – Я знаю. Она только вчера читала книгу ее стихов. Наверное, ей понравились эти строчки, и она решила их записать.

– Но она записала их очень давно. Не вчера, – прошептал он.

– Мы позвонили директору по безопасности… но он не ответил, – прибавила Ленка, качая головой.

– Они нашли новое тело, – выпалила Маргарет. При этих словах Ленка разрыдалась.

– Два. Они нашли два новых тела, – сказала Зузана. – На свалке у павильонов Всемирной выставки. Поэтому-то к нам никто не явился. Ни у кого нет времени на двух несчастных старух, когда Мясник снова взялся за старое.

– О нет, – простонал он. – О нет. О, Дани.

– Но вы ведь поможете нам, Майкл? Правда поможете? – спросила Ленка. Слезы текли по ее испещренным морщинами щекам, капали с дрожащего подбородка.

– Я должна была ее отпустить, – безжизненным голосом проговорила Зузана. – Надо было отпустить ее с вами. Это все из-за меня. Я боялась остаться одна. А теперь ее больше нет. Мясник до нее добрался. Я это знаю. Мясник ее погубил.

* * *

Когда Мэлоун,