которые он привнес, были столь же абстрактны, как и музыкальная текстура: «То, что случилось, потом вновь повторится, / И хотя реки могут изменить свое направление, они всегда впадают в моря». Но когда Джон Пол и Бонзо устроили свой долгожданный выход, песня начала набирать обороты. Головокружительное гитарное соло в середине песни погрузило Роберта в приземленный R&B грув, раскачивая «Ten Years Gone» взад-вперед между освобождением и меланхолией.

Замысловатые структуры песен стали плодом усердной совместной работы. Каждый музыкант привнес что-то свое. «Мы точно знали, как будет строиться “In the Light”, – говорит Джимми, – но, тем не менее, я и представить себе не мог, что Джон Пол Джонс придумает такое потрясающее вступление на синтезаторе, плюс все эти смычковые, создающие монотонный жужжащий звук гитары в начале».

Вступление к песне действительно поражало воображение. Напоминая призыв муэдзина к молитве, оно растянулось на минуту и сорок пять секунд. Джон Пол, сгорбившись над синтезатором VCS-3, исполнил увертюру в стиле «Призрака оперы», пытаясь «добиться музыки в индийском стиле». Джимми, игравший на гитаре смычком, пребывал в экстазе: «Это невероятно», – ликовал он.

Однако свою окончательную форму трек принял только в процессе работы. Поначалу композиция называлась «In the Morning», а текст Планта был неприкрытым закосом под «The Lemon Song». Первоначальная версия звучала так: «Пой песню поутру – приди ко мне моя любовь». Разумно, что на других дублях строчку изменили на «Пой песню поутру, пой песню океана, слушай ее каждый день, это песня спасения». Роберт заменил припев «Поутру, поутру, поутру» на «В свете, в свете, в свете», и постепенно песня приобрела окончательную форму.

Похожая история произошла с песней «Trampled Under Foot». «Когда мы исполнили ее, – вспоминал Джон Бонэм, – Джон Пол и Джимми придумали рифф, и мы решили, что для нас он звучит немного в духе соула. Потом мы немного его переписали».

Первые шесть дублей песни под рабочим названием «Brandy & Coke» можно сравнить со странствием по музыкальной пустыне в поисках подходящего ритма. Джон был прав, первые пробы пера были застенчиво-фанковыми. Джоунси и Джимми решили сыграть джазовую мелодию в духе несравненной «Superstition» Стиви Уандера. Но Бонзо, по словам Джона Пола, «выдал величественный топот», повысив уровень фанка и придав песне «развязность». Шлифовка и огранка трека – самая важная часть их работы.

«Мне сразу показалось, что драйв и темп этой песни напоминают мотор автомобиля. И пока группа прогоняла музыку, я набросал два куплета», – говорил Роберт. Он скрылся в одной из свободных спален наверху и дописал остальную часть песни за полчаса, в значительной степени опираясь на стиль Чака Берри, – слова словно слетали с его губ. «Это игра слов, – объявил он с триумфом. – “Greasy slick damn body, groovy leather trim / Like the way you hold the road, momma it ain’t no sin”» (“У этой чертовки блестящее скользкое тело, крутая кожаная отделка / Мне нравится, как ты носишься по кочкам, дорогуша, это не грех”).

Заручившись текстом песни и сделав восемь дублей, Led Zeppelin только с девятого раза попали в цель, балансируя между фанком и энергичным роком. В музыкальном плане трек стал настоящей бомбой. Подъем и спуск рваного ритма и набор бита переключали квартет на самую высокую передачу. Время от времени Джимми выходил вперед, бросая несколько жгучих реплик. Его гитарные партии были наполнены реверберацией и обратным эхом, подчеркивающими каждый такт с хирургической точностью. Гибкое соло Джона Пола только усилило инструментальный проигрыш. Отдавая дань уважения Стиви Уандеру, он пропускал дерганые партии клавишных через педаль-квакушку. «Trampled Under Foot» наглядно продемонстрировала потенциал Led Zeppelin в создании танцевального ритма, было бы желание.

«The Wanton Song» звучала скорее как джем хэви-метал группы, который дал Джону Бонэму шанс блеснуть во всей красе. Его хлесткие удары и вязкие барабанные брейки дали песне крылья и направили ее по извилистой траектории. Его мастерство поражало воображение – будто безупречная машина, но с душой. Как однажды заметил Роберт: «Я никогда в жизни не видел такого подвижного барабанщика». В Бонзо было что-то от художника эпохи Возрождения, столько контрастов и цветов. Он умудрялся вклинивать биты между тактами, даже во время многозначительной паузы. «Он был очень расчетливым игроком, – говорит Роберт. – Все как раз-таки работало благодаря тем вещам, которые он не делал». Он был мастером сдержанности, по крайней мере, за своей ударной установкой.

В тексте песни Роберт вновь не смог сдержать свои юношеские порывы. «Тихая женщина, ночью ты пришла, – хихикал он. – Забрала мое семя из моего трясущегося тела». Это был реверанс в сторону молодой мужской аудитории группы, которые хотели, чтобы музыка и их фантазии подавались на одном блюде. Хотя это сочетание и казалось новым, но на самом деле оно было в традициях старых блюзовых мастеров, которые щедро выдавали подобные грязные намеки в своих песнях.

«Sick Again», еще одна недвусмысленная песня, была записана в начале 1974 года. На этот раз под прицел Роберта попали групи, что охотились на музыкантов во время турне 1973 года. Песня «о нас самих и о том, что мы видели в Лос-Анджелесе». Целевой аудиторией трека стали «королевы Лос-Анджелеса», совсем юные девочки-подростки, которые обслуживали «Цеппелинов», до тех пор как их жизнь не пошла под откос взрослой жизни. В отличие от Джимми, подружки Роберта были старше и многие из них уже достигли возраста согласия. Его сочувствие к ним проявилось в строчках: «One day soon you’re gonna reach sixteen / Painted lady in the city of lies» («Скоро тебе исполнится шестнадцать / Размалеванная леди в городе лжи»). Он не чувствовал необходимости скрывать свои увлечения: «Said you dug me since you were thirteen / Then you giggled as you heaved and sighed» («Ты сказала, что балдеешь от меня с тринадцати лет / А потом захихикала, тяжело дыша»). «Эти строки говорят о том, что мне их немного жаль, – сказал он. – Только что девочке двенадцать, а через мгновение уже тринадцать, и у нее сносит крышу». Подобные высказывания наглядно иллюстрируют снисходительное отношение общественности того времени к рок-н-ролльным группам. Даже к таким скандальным, как Led Zeppelin

Это наглядный пример того, что подобные высказывания в то время не вызывали возмущения общественности. Рок-н-ролльным группам – в особенности скандальным Led Zeppelin – давали поблажки.

«In My Time of Dying», вдохновляемая целой россыпью блюзового и народного материала, прошла испытание временем. Ее слова напоминают песню 1927 года «Jesus Make Up My Dying Bed» легендарного блюзмена Слепого Вилли Джонсона и его же сингл «I Know His Blood Can Make Me Whole», выпущенный в